§ 9

При изучении индоевропейского космогонического мифа больше всего поражает торжественное утверждение главенства человека, повсеместно в нём присутствующее. Образователи и устроители мира, боги воспринимаются по образу людей, которые считают их своими мифическими предками и идеальными образцами. У греков «боги не являются сверхчувственными и внемирными. Они населяют мир, являют многочисленные теофании, общаются с людьми, чьи интересы защищают» (Louis Rougier, La Scolastique et le thomisme, op. cit., p. 45). У кельтов и германцев люди и боги имеют общее происхождение. В «начало» текущего мирового цикла индоевропейская космогония помещает «космического человека»: индийская «Ригведа» даёт ему имя Пуруша, в «Эдде» он зовётся Имиром. У ведических индийцев Пуруша — Единое, через которое (вновь) возникает вселенная. Он «есть этот мир, то, что было, то, что будет». Точно так же, Имир является неделимым Единым, и именно через него происходит первое устроение мира. Сам он появился на свет вследствие встречи льда и огня: «Когда ж повстречались иней и тёплый воздух, так что тот иней стал таять и стекать вниз, капли ожили от теплотворной силы и приняли образ человека, и был тот человек Имир» (Gylfaginning, 4). До Имира была только «зияющая бездна» (Ginnungagap), которая, в отличие от «бездны», о которой говорится в начале Книги Бытия (1, 1), являющейся уже плодом деятельности Яхве, существовала всегда. И в то время как Яхве творил exnihilo, Имир породил вселенную, расчленяя себя: «Имира плоть стала землёй, кровь его — морем, кости — горами, череп стал небом, а волосы — лесом» («Grimnirsmal»).

В «Ригведе» мир также возникает вследствие разделения космического человека: «Луна родилась из сознания Пуруши, из его взгляда родилось солнце, из его рта — Индра и Агни, из его дыхания родился ветер. Воздушное пространство вышло из его ноздри, из его головы родилось солнце, из его ног — земля, из его уха — восточные страны; так были устроены миры». Таким образом, Пуруша является «отцом всех созданий» — Праджапати. Именно его расчленение вспоминается и отмечается во время жертвоприношения, играющего основополагающую роль в ведическом культе.[28] Мир не обязан своим существованием чему-то отличному от себя. Он порождён существом космического человека, его телом, взглядом, словом, сознанием. Существует не противостояние между двумя мирами, между тварным и нетварным существом, но, напротив, постоянное обращение, единосущность существ и вещей, земли и неба, людей и богов.

В противоположность Яхве, который есть лишь существо («Я сущий»), космический человек является одновременно существом и несуществом. Он есть место, где встречаются, сливаются и преодолеваются все относительные противоположности; он является местом примирения противоположностей по преимуществу. В момент устроения мира из него исходят все «дополняющие друг друга противоположности», так же, как» противоположные мифемы исходят из общего основополагающего мифа. Закладывая начало, космический человек порождает половые принципы. Имя Имира родственно санскритскому слову уата, означающему «двуполый, гермафродит». Именно от него происходят два великана — Бурр и Бестла, становящиеся первоначальной парой. Бурр и Бестла затем рождают троих сыновей — первых асов или верховных богов Одина, Вили и Bё («Gylfaginning», 5). Они, в свою очередь, порождают первых людей или культурных героев — Аска и Эмблу, «и от них произошёл людской род, который мог жить и обитать в Мидгарде». В «Ригведе» Пуруша также порождает представителей функциональных классов: «Рот (Пуруши) стал брахманом, кшатрий произошёл от его рук, от бедер — вайшья, из его ног родился шудра». «Мысль о происхождении земли и неба от частей тела первобытного великана, своего рода легендарный архетип, является древней и индоевропейской, — уточняет Режи Буайе. — То же самое касается последовательности: первоначальное существо, создание великанов, богов, наконец, людей» (Les religions de l'Europe du Nord, op. cit., p. 370). В целом ряде легенд и символов индоевропейский миф не перестаёт прославлять безграничную творческую способность человека. Когда он описывает богов как творцов своего собственного существования, то преследует цель не противопоставить их человеческим созданиям, а предложить последним идеальный образец, с которым они должны стремиться сравниться. Именно в себе человек, индивидуально или коллективно, может, как и боги, найти средство быть более чем самим собой. Мир самодостаточен, боги самодостаточны, люди самодостаточны, великие культуры самодостаточны, что не оправдывает никакого исключения и не препятствует никакому обмену. В ведических текстах Пуруша расчленяет себя сам; в «Эдде» асы, сыновья Бурра, помещают Имира в центр бездны Гиннунгагап и создают из его тела разные части мира. В германской религии Один-Вотан, создатель нового мира, приносит себя в жертву самому себе, чтобы приобрести знание и «магию»: «Знаю, висел я в ветвях на ветру девять долгих ночей, пронзённый копьём, посвящённый Одину, в жертву себе же»[29] («Havamal», 138). В индийской поэме Калидасы «Кумарасамбхава» сказано: «Самим собой ты познаешь своё собственное существо. Ты создаёшь сам себя». И далее: «Будь прославлен, Господь в трёх образах, бывший полным единством до создания мира (…) Ты единственный принцип создания этого мира, а также причина того, что ещё существует и в конце концов обрушится. От тебя, разделившего своё собственное тело, чтобы иметь возможность порождения, происходят мужчина и женщина как части тебя самого (…) Ты отец богов, бог богов. Ты выше самого высокого. Ты дар на жертвоприношении и господин жертвоприношения. Ты жертва и ты жрец». В «Деви-Махатмья» мироправительница богиня Нидра воспевается следующими словами: «Во время творения ты принимаешь образ создательницы, когда нужно сохранять мир, твой образ — образ жизни, когда наступает конец, ты выглядишь разрушительницей, при этом ты тождественна вселенной! Наука, магия, мудрость и традиция, ты также помешательство, одновременно богиня и демон! Ты, природа, которой упорядочиваются стихии!»


Примечания:



2

О собственно языческих сторонах Возрождения см., прежде всего: Edgar Wind, Pagan Mysteries in the Renaissance (W.W. Norton. New York, 1968); и Jean Seznec, La survivance des dieux antiques. Flammarion. 1980. О тех же явлениях в Германии: Jacques Rid, L’image du Germain dans la pense et la littrature allemandes, de la redcouverte de Tacite a la fin du XVIe siecle. Contribution a l'etude de la genese d'un mythe (3 vol.. Honor Champion. 1977).



28

См. об этом: Giorgio Locchi, Le mythe cosmogonique indo-europen, in Nouvelle cole, 19, juillet-aout 1972, 87–95.



29

29) Это дерево — великий ясень Игтдрасиль, ось и опора мира, корни которого достигают миров богов, великанов и людей. Именно «у ясеня Иггдрасиль (…) всякий день вершат боги свой суд» (Gylfaginning, 14). Под одним из его корней находится источник Мимира, заключающий в себе знание и мудрость.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх