Глава 2

ИМЯ И СУДЬБА

И шестикратно я в сознаньи берегу,

Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы.

Его огромный путь — через тайгу

И ленинский Октябрь — до выполненной клятвы.

Уходят вдаль людских голов бугры:

Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,

Но в книгах ласковых и в играх детворы

Воскресну я сказать, что солнце светит.

Правдивей правды нет, чем искренность бойца;

Для чести и любви, для доблести и стали

Есть имя славное для сжатых губ чтеца –

Его мы слышали, и мы его застали.

(Осип Мандельштам)

Есть поверье, что имя человека во многом определяет его судьбу. Как мне кажется, для некоторых людей подобная закономерность бывает существенной, хотя, конечно, не определяющей.

Но в некоторых случаях имя человека становится символическим и сказывается в той или иной мере на судьбах огромных масс людей. Вспомним: Будда, Ирод, Цезарь, Иисус Христос, Иуда, Мухаммед, Чингисхан… Об этих людях писали философские и научные труды, слагали небылицы.

В этом достаточно большом ряду стоит и Сталин. Не столько реальный человек, сколько образ, вошедший в поэзию и прозу, сочинения историков, бесчисленные воспоминания. Пожалуй, ни у кого другого нет такого невероятного диапазона оценок: от святого, пророка, величайшего государственного деятеля всех времен и народов — до чудовищного злодея столь же вселенских масштабов, погубившего сотню миллионов людей.

Будь у него на протяжении всей жизни одна лишь подлинная фамилия — Джугашвили, — вряд ли он возглавил бы на многие годы СССР и стал вождем прежде всего русского советского народа. Из нескольких его псевдонимов наилучший для этой цели — Сталин. Это имя обладает какой-то магической силой внушения. Оно одновременно и звонкое, и суровое, краткое и символичное, созвучно с именем «Ленин», хотя слышится «сталь» — отличная характеристика для твердого и в то же время гибкого руководителя, да еще, быть может, подобного стальному клинку.

Какое озарение раскрыло ему славную судьбу такого имени? Мог ли он предугадать, что оно предопределит его подъем на вершину власти как преемника Ленина и в немалой степени будет этому содействовать?


Многоликий Иосиф

Иосиф Джугашвили, грузинский мальчик из городка Гори, с детства отличался твердым характером. Правда, сведения о становлении его личности скудны и противоречивы. Так обычно бывает с людьми из народа, ставшими в зрелом возрасте знаменитыми.

До этого времени на них обычно никто внимания не обращал (если не считать музыкантов или художников, рано проявивших свои способности). А когда они прославлены, то о них вспоминают друзья и поклонники в розовом свете, а недруги — в мрачных и серых тонах.

Некоторые сантехники человеческих душ утверждают, что маленького Иосифа, не имевшего друзей, жестоко поколачивал отец — сапожник и пьяница. Так они объясняют появление аномалий в психике мальчика. Правда, частенько те, кого в детстве только гладили по головке и баловали, вырастают недоумками и подлецами, а прошедшие суровую жизненную школу становятся достойнейшими людьми. Но дело даже не в этом.

Порки 150-100 лет назад были достаточно широко распространены даже в так называемом «высшем обществе». О телесных наказаниях Иосифа Джугашвили достоверных сведений нет. Зато определенно доказано, что были у него друзья, учился он хорошо, получая грамоты. А жить ему приходилось в трудных материальных условиях, и много лет без отца, который уехал на заработки в Тифлис. Кстати, в связи с этим Сталин в 1907 году сделал важное замечание, помогающее понять одну из веских причин перерождения некоторых не только рабочих, но и крупных партийных деятелей:

«Представьте себе сапожника, который имел крохотную мастерскую, но не выдержал конкуренции с крупными хозяевами, прикрыл мастерскую и, скажем, нанялся на обувную фабрику в Тифлисе к Адельханову. Он поступил на фабрику Адельханова, но не для того, чтобы превратиться в постоянного наемного рабочего, а с целью накопить денег, сколотить капиталец, а затем вновь открыть свою мастерскую…

Работает пролетаризированный сапожник и видит, что скопить деньги — дело очень трудное, так как заработка едва хватает даже на существование. Как видите, у этого сапожника положение уже пролетарское, но сознание его пока еще не пролетарское, оно насквозь мелкобуржуазное. Иначе говоря, мелкобуржуазное положение этого сапожника уже исчезло, его нет больше, но его мелкобуржуазное сознание еще не исчезло, оно отстало от его фактического положения».

То есть убеждения человека далеко не всегда являются выражением его социального положения. Как можно было убедиться на поведении многих членов КПСС и даже крупных партийных идеологов и функционеров, на деле они оказались носителями не только мелко-, но и вполне крупнобуржуазного сознания. Это стало одним из главных факторов крушения СССР.

А что касается детства, времени формирования личности вождя, то оно во многом остается неопределенным. Была попытка создать книгу об этом его периоде жизни. Она уже была готова в издательстве «Детгиз», и его руководители передали рукопись в канцелярию Генерального секретаря. И получили ответ:

«Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина».

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, «добросовестные» брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ, говорят эсеры. Народ делает героев — отвечают эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.

(Советую сжечь книжку.) (И. СТАЛИН) (16 февраля 1938 г.».)

Кто-то усмехнется: вот она, показная скромность диктатора, тирана и творца собственного культа! Вот она, яркая демонстрация его хитрости, двуличности!

Однако письмо это оставалось под грифом «для служебного пользования» и при жизни вождя не печаталось.

В беседе со Сталиным немецкий писатель Эмиль Людвиг задал вопрос:

— Что вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?

— Нет. Мои родители были необразованными людьми, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в ееминарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма…

В кондуитском (дисциплинарном классном. — Р.Б.) журнале Тифлисской духовной семинарии записано, что Джугашвили, имея абонемент в «Дешевой библиотеке», читал предосудительные книги (в частности, В. Гюго «Труженики моря», «93 год», Ш. Летурно «Литературное развитие народов и рас». — Р.Б.), за что не раз побывал в карцере.

Даже наказания не отбили у него желания читать хорошие книги. Во время учебы в семинарии он писал стихи, которые печатались в газетах, а одно из них было включено в «Грузинскую хрестоматию или сборник лучших образцов грузинской словесности» (1907). О чувствах и мыслях юного Иосифа свидетельствуют его стихи (перевел с грузинского Феликс Чуев, последнее стихотворение — Вячеслав Молотов).

ЛУНЕ

Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.
Но твердо знай, кто был однажды
Повергнут в прах и угнетен,
Еще сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылен.
Сияй на темном небосводе,
Лучами бледными играй,
И, как бывало, ровным светом
Ты озари мне отчий край.
Я грудь свою тебе раскрою,
Навстречу руку протяну
И снова с трепетом душевным
Увижу светлую луну.
* * *
Когда крестьянской горькой долей,
Певец, ты тронут был до слез,
С тех пор немало жгучей боли
Тебе увидеть привелось.
Когда ты ликовал, взволнован
Величием своей страны,
Твои звучали песни, словно
Лились с небесной вышины.
Когда, отчизной вдохновленный,
Заветных струн касался ты,
То, словно юноша влюбленный,
Ей посвящал свои мечты.
С тех пор с народом воедино
Ты связан узами любви,
И в сердце каждого грузина
Ты памятник воздвиг себе.
Певца отчизны труд упорный
Награда увенчать должна:
Уже пустило семя корни,
Теперь ты жатву пожинай.
Не зря народ тебя прославил,
Перешагнешь ты грань веков,
И пусть подобных Эристави
Страна моя растит сынов.
* * *
Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной
И свет ее над дальней гранью
Играет бледной синевой,
Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь,
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи,
Когда кромешной тьмой томимый
Вновь попадет в свой скорбный край,
Когда кромешной тьмой томимый
Увидит солнце невзначай, —
Тогда гнетущей душу тучи
Развеют сумрачный покров,
Надежда голосом могучим
Мне сердце пробуждает вновь.
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста!
УТРО

Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя! Пусть мир царит в родном краю!
А вы учебою, друзья,
Прославьте Родину свою!»
* * *
Постарел наш друг Ниника,
Сломлен злою сединой.
Плечи мощные поникли,
Стал беспомощным герой.
Вот беда! Когда, бывало,
Он с неистовым серпом Проходил по полю шквалом —
Сноп валился за снопом.
По жнивью шагал он прямо,
Отирая пот с лица,
И тогда веселья пламя
Озаряло молодца.
А теперь не ходят ноги —
Злая старость не щадит…
Все лежит старик убогий,
Внукам сказки говорит.
А когда услышит с нивы
Песню вольного труда,
Сердце, крепкое на диво,
Встрепенется, как всегда.
На костыль свой опираясь,
Приподнимется старик
И, ребятам улыбаясь,
Загорается на миг.
* * *
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне —
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: «Проклятый,
Пей, осуши до дна…
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»

Или это была только поза юноши, игравшего роль поэта? Вспомним, что у Иосифа Джугашвили было много псевдонимов. Не отражает ли это его натуру хамелеона, умеющего менять свое обличье, приспосабливаясь к разным ситуациям?

Coco, Коба, Сталин, Иванов, Константин, Михайлов… Были у него и другие имена. Он и в историю вошел под выдуманной фамилией. Не отражает ли это его подсознательное стремление к сокрытию своей подлинной сути и проявление даже не двуличности, а какой-то маниакальной «многоликости», смахивающей на безликость?

Правда, объяснение может быть иным и более правдоподобным. Ведь первые псевдонимы он брал, работая в подполье, а во время войны принимал секретные сообщения, естественно, под разными прозвищами. Одно бесспорно: придуманное им для себя имя Сталин было поистине гениальным открытием, пророчеством.


Психологические портреты в грязных тонах

Немецко-американский психолог-писатель Эрих Фромм, еврей по национальности, в книге «Анатомия человеческой деструктивности» дал Сталину такой диагноз:

«Одним из самых ярких исторических примеров как психического, так и физического садизма был Сталин, Его поведение — настоящее пособие для изучения несексуального садизма (как романы маркиза де Сада были учебником сексуального садизма)».

Приведя примеры страшных злодейств и коварства Сталина, ученый сослался как на главный авторитет на… книгу Роя Медведева!

Странный «научный метод», основанный на свидетельстве человека, если и имеющего отношение к психиатрии, то более как пациент, а не лечащий врач. К тому же этого человека никак не назовешь беспристрастным свидетелем. С таким же успехом можно было бы давать характеристику СССР и Красной Армии по материалам геббельсовской пропаганды.

По словам Фромма, садизм Сталина проявлялся в полной мере благодаря его абсолютной власти:

«Жизнь и смерть зависели от его каприза. Этим, быть может, объясняется то, что некоторым людям он сохранил жизнь: например, Литвинову (после краха его миролюбивой политики на Западе). То же самое относится к Илье Эренбургу, который был воплощением ненавистных Сталину черт личности… и к Пастернаку, который, как и Эренбург, был «уклонистом». Медведев это объясняет тем, что Сталину в отдельных случаях было необходимо сохранить жизнь кое-кому из старых большевиков, чтобы поддерживать иллюзию, что он продолжает дело Ленина. Но в отношении Эренбурга, конечно, совсем другой случай. Я думаю, что главным мотивом для Сталина было наслаждение своей неограниченной властью».

Потрясающий психопатический анализ!

В здравом ли уме это написано? Или почтенный автор находился в состоянии глубокого гипноза, прострации, а нехорошие люди внушили ему нелепые идеи? Ведь обличает он не столько жуткие качества личности Сталина, сколько беспардонную ложь Р. Медведева и свою глупость.

Положим, человеку непорядочному лгать не запретишь. Но как может поверить в эту неумную и грязную клевету тот, кто считает себя ученым? Неужели недосуг было проверить подброшенные сведения? Как можно делать глубокомысленные выводы на таком вязком основании?!

Подумать только: вождь решил поиздеваться над бедным Эренбургом, когда вместо того, чтобы убить его из ненависти, дважды наградил Сталинскими премиями (1942 и 1948 годы)! Изощренный садизм!

Тот же Фромм утверждал: «У Сталина в первые недели войны 1941 г. явно начался психологический кризис». Еще одна журналистская протухшая утка, которую смакует ученый. Давно опровергнута она фактами: свидетельствами очевидцев, записями в книге приемов в рабочем кабинете Сталина. Но для Фромма главной целью была антисоветская пропаганда под видом научного исследования. И это вдвойне отвратительно.

Многописного историка сталинизма Роя Медведева частенько уличали в клевете и лжи на избранном им (небескорыстно) поприще. Вот его описание Сталина: «небольшой рост, низкий лоб, частые оспины на лице». А каким еще может быть облик гнусного тирана? То же подхватил Б. Окуджава: «Маленький, немытый и рябой» (этого барда сначала вдохновляли «комиссары в пыльных шлемах»; но сменилась власть, он запел другие песенки).

Однако даже злобный недруг покойного вождя Илизаров вынужден был признать: «Внешность Сталина действительно была незаурядной… Вопреки распространенному мнению, Сталин… не был уж очень маленького роста. После 60 лет фигура Сталина стала медленно оплывать, но до конца жизни он весил около 70 кг при росте 170 см». В сноске добавил: «До сих пор в литературе утверждается, что рост Сталина не превышал 160 см. См.: Ранкур-Лаферриер Д. Психика Сталина. Психоаналитические исследования. Пер. с англ. 1996. С. 75».

Итак, рост Сталина по тем временам был выше среднего (в молодости, судя по данным царской охранки, он имел 174 см (по-видимому, в обуви, так что пару сантиметров можно вычесть). Он был повыше того же Окуджавы. Впрочем, величие государственного деятеля и полководца измеряется не в сантиметрах его роста, а то придется признать Наполеона Бонапарта, да и некоторых других правителей полными ничтожествами. Но, видно, такая простая мысль чужда изощренным умам Р. Медведева, Б. Окуджавы, Ранкур-Лаферриера и пр.

Что касается лба Сталина, то при средней высоте (из-за отсутствия лысины) он был широк, что по канонам античных времен считалось признаком «львиного характера». А вот высокий узкий лоб (примерно, как у Р. Медведева) обличал глупца и труса.

Но это — измышления антинаучной физиогномики. Иное дело, личные впечатления. Когда я однажды увидел вблизи Б. Окуджаву, он мне действительно показался не только маленьким (что естественно), но и весьма несимпатичным, хотя был ли он немытым и рябым, признаться, я не заметил, да и не стремился к этому.

Завершая тему источников «психоаналитических» разборов личности Сталина, обратимся к еще одному высказыванию Р. Медведева:

«Сталину нравилась не только неутомимая и лояльная деятельность Молотова, но и то, что тот был человеком маленького роста. Крупные, высокие и красивые люди раздражали низкорослого и рябого диктатора. В знаменитом стихотворении О. Мандельштама о Сталине, которое стоило поэту жизни, есть строка:

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей…

Как писала позднее вдова Мандельштама, «тонкую шею» Осип приметил у Молотова — она торчала из воротничка, увенчанная маленькой головкой».

Тут каждая фраза заслуживает комментария. Есть нечто шизоидное в том, как болезненно реагирует Р. Медведев на рост политических деятелей. Будь он сам размером с центрального нападающего баскетболиста, то в таком случае Молотов, в котором было не менее 175 см, показался бы ему малышом. Но сам-то Рой (не рой под других!) вовсе не такой.

Ну а как быть с «крупными, высокими и красивыми»? Вполне подходит для маршала Рокоссовского. А его-то очень даже уважал и ценил Сталин. Да и Громыко, например, был не из низкорослых… Странно даже, что Сталин не приблизил к себе никого из отменно рябых, косых, да еще и карликов. Как бы они ублажали его взгляд!

Выше приведен фрагмент из антисталинского стихотворения О. Мандельштама; но следовало бы знать, что за этот пасквиль, написанный в ноябре 1933-го, поэта не лишили жизни, а сослали… на 3 года в Воронеж!

В 1937 году, пожив среди русского «простого» народа, увидев, как поднялась страна после бед начала десятилетия, он написал:

Средь народного шума и спеха,
На вокзалах и пристанях
Смотрит века могучая веха
И бровей начинается взмах.

И к нему, в его сердцевину
Я без пропуска в Кремль вошел,
Разорвав расстояний холстину,
Головою повинной тяжел…

Писал он это не в прокуратуру, а в свою заветную тетрадь. Туда же занес другое стихотворение, где сказано:

И налетит пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
И на земле, что избежит тленья,
Будет будить разум и жизнь Сталин.

Завершение «Оды»:

Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сжатых губ чтеца –
Его мы слышали, и мы его застали.

На Сталинскую конституцию О. Мандельштам отозвался «Стансами», в которых такая строфа:

Но это ощущенье сдвига,
Происходящего в веках,
И эта сталинская книга
В горячих солнечных руках…

Вот за какие стихи был он сослан в 1938 году на Дальний Восток, где вскоре и умер. Тут есть о чем поразмыслить. Но беда, если эту непомерную и непривычную для них ношу бодро взвалят на себя такие мудрилы, как Р. Медведев, Э. Фромм и тому подобные сантехники человеческих душ.

Наконец, еще один поучительный пример. В книге «Ближний круг Сталина» Роя Медведева есть главка «Человек без биографии». Нелепая характеристика, если учесть, что даже у мнимого поручика Киже из сатирического рассказа Юрия Тынянова кое-какая биография возникла со временем. А ведь тут речь идет о Г.М. Маленкове, ставшем третьим (после Ленина и Сталина) вождем СССР! Даже из куцых писаний Медведева следует, что у него биография имелась — интересная и поучительная.

Свое мнение этот вульгаризатор и осквернитель истории обосновал так: «Он не имел ни своего лица, ни собственного стиля. Он был орудием Сталина, и его громадная власть означала всего лишь продолжение власти Сталина. И когда Сталин умер, Маленков сумел удержаться у руководства страной и партией чуть более года. Наследство Сталина оказалось чрезмерно тяжелой ношей для Маленкова, и он не смог сохранить его в своих, как обнаружилось, не слишком сильных руках».

Что тут скажешь? Убогое объяснение отстранения руководителя страны от кормила власти: использован оборот из кухонного лексикона. Неужели не нашлось других слов и мыслей?

«Интеллигенция в отличие от крестьянства, — пишет Р. Медведев, — которое, конечно же, ничего не знало о прежней деятельности Маленкова, относилась к нему с недоверием или даже с неприязнью. В стихотворении „О России", оправдывая эти настроения, поэт Наум Коржавин тогда писал:

В тяжелом, мутном взгляде Маленкова
Неужто нынче вся твоя судьба?»

Признаться, не очень-то умиляют радетели за Россию типа Коржавина (Манделя), пусть даже употребляющие натужно простонародное «неужто». И зачем Медведев противопоставил советскую интеллигенцию крестьянству (куда-то пропали рабочие)? Среди первых встречались убежденные сторонники советской власти, а среди вторых — ее противники. И разве служащие, интеллектуалы не знали о кровавых расправах Хрущева на Украине и в Москве? И как поэт высмотрел взгляд Маленкова, никогда с ним не встречаясь? На портретах у Георгия Максимилиановича взгляд ясный и умный (не в пример, между прочим, Коржавину). Конечно, на то и парадные портреты. Но вот признание посла США Чарльза Болена, приводимое все тем же Медведевым:

«В бытность мою послом я значительно улучшил мнение о Маленкове, чему способствовали наши встречи на кремлевских банкетах. Его лицо становилось очень выразительным, когда он говорил. Улыбка наготове, искры смеха в глазах и веснушки на носу делали его внешность обаятельной… Его русский язык был самым лучшим из тех, что я слышал из уст русских лидеров. Слушать его выступления было удовольствием… С другими лидерами, особенно с Хрущевым, не было никаких точек соприкосновения, никакого общего языка».

Между прочим, Хрущев писал, будто Сталин так характеризовал Маленкова: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но организует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен».

Занятно, что такому убогому «писарю» Сталин поручил важнейшую работу подбора руководящих кадров, а со временем сделал, в сущности, своим преемником. А уж о самостоятельных мыслях Никиты Сергеевича вспоминать приходится подчас с отвращением…

Если в борьбе за власть именно Хрущев оказался в конце концов победителем, то следует иметь в виду, что в политической борьбе нередко побеждает подлейший. Никакими интеллектуальными или тем более нравственными достоинствами Хрущев не обладал. Он был хитрецом и пройдохой, сумевшим вовремя заручиться поддержкой партийной номенклатуры.


«Чудесный грузин»

Так отозвался о Сталине в феврале 1913 года Ленин в письме Горькому. Тогда Коба (подпольная кличка И.В. Джугашвили) работал в Вене, изучая в библиотеках литературу преимущественно по национальным проблемам. Отметим в связи с этим, что он, следовательно, отлично владея грузинским и русским языками, неплохо знал немецкий язык, а также латинский и греческий, которые изучал в семинарии.

В то время Ленин был полностью согласен с высказываниями Сталина, приведенными в статье «Национальный вопрос и социал-демократия», и даже грубо отверг предложение о дискуссии на эту тему: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша… Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи».

Как известно, Ленин был скуп на похвалы, а тут такая высокая оценка!

За последние два десятилетия много писалось и говорилось на многомиллионную аудиторию, будто Иосиф Виссарионович был малообразован, не знал языков, плохо разбирался в теориях и т. д. Таким способом «развенчивали» Сталина, а заодно унижали русский и, шире, советский народ, якобы тупо подчинявшийся умственно отсталому, грубому и психически больному тирану.

…Любая ложь, даже доведенная до абсурда, включает в себя крупицы правды. Например, версия об изоляции Ленина. Она не лишена оснований. По свидетельству его секретаря Л.А. Фотиевой, 1 февраля 1923 года он сказал:

— Если бы я был на свободе (сначала оговорился, а потом повторил, смеясь, если бы был на свободе), то я легко бы все это сделал сам.

Разве не ясно, что он, пусть и со смехом, считал себя узником? Позже Фотиева предположила: «По-видимому… у Владимира Ильича создалось впечатление, что не врачи дают указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет дал инструкции врачам».

Что из этого следует? Оговорка Ленина по сути верна. Во-первых, он фактически не мог двигаться. Во-вторых, ему запретили заниматься активной политической деятельностью. Его свобода была резко ограничена. Кем? Врачами или членами ЦК? (О Сталине речи нет, ибо решение принималось коллегиально.) И теми, и другими.

Как показали дальнейшие события, решение было верным. Как только Ленин начинал вникать в партийные дела и волноваться, его здоровье ухудшалось. Но для него политическая деятельность была целью жизни. Он не желал мириться с ограничениями, пренебрегая своим здоровьем. Вот простое и очевидное объяснение.

По поручению ЦК Сталин был обязан следить за выполнением режима, предписанного Ленину. Узнав, что Крупская порой нарушала этот режим (по воле Ленина, а возможно, и по просьбам некоторых товарищей), Сталин сделал ей выговор. В какой форме?

Гневная записка Ленина Сталину начинается со слов: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее». Положим, позвать человека к телефону — это еще не грубость. Но вот обругать… В каких выражениях? Со слов Сталина следует, что он упрекнул ее: «нельзя играть жизнью Ильича», вдобавок пригрозив ей партийным взысканием.

Так ли было на самом деле? По-видимому, так. Эти слова Сталина Крупская ни тогда, ни позже не оспорила. Их ссора произошла, как мы знаем, 22 декабря 1922 года. На следующий день она написала Каменеву:

«Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичей, я знаю лучше всякого врача, так как знаю, что его волнует, что нет, и, во всяком случае, лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию (Зиновьеву. — Р.Б.), как более близким товарищам В. И. и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении Контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности».

Из текста следует, что наиболее близкими товарищами Владимира Ильича были Каменев и Зиновьев (отнюдь не Троцкий), если не считать Сталина. Письма к последнему Ленин часто начинал: «Дорогой друг!» Даже возмущаясь грубостью Сталина по отношению к Надежде Константиновне, Ленин обратился к нему: «Уважаемый». Разве назвал бы он так того, кто оскорбил его жену?! Стало быть, была допущена по отношению к ней бестактность, грубость.

Почему Крупская реагировала на грубость столь эмоционально, что зарыдала, упав на ковер? И это объяснено: «нервы напряжены до предела». Хотя она тогда сдержалась и ничего не сказала мужу. Ее возмутила сама угроза обратиться с разбирательством ее поведения в Комиссию при ЦК. Это она справедливо восприняла как оскорбление. В те времена подлинные члены партии дорожили своим именем.

Сталин понял, что был не прав. Он действительно допустил грубую выходку. Как можно понять из его ответного письма Ленину, вскоре после конфликта он объяснился с Надеждой Константиновной, и они сочли инцидент исчерпанным. Но он перед ней в тот раз не извинился, считая свой поступок справедливым. А кому-то через два месяца показалось, что надо, пока вождь еще не сломлен окончательно болезнью, использовать тот случай в своих целях и поссорить его со Сталиным.


Вспыльчивость или лицемерие?

Ну а как понимать историю с несостоявшейся отставкой генсека? Говорят, это было его иезуитской хитростью, финтом, обманным движением. Но как тогда толковать его письмо от 19 августа 1924 года:


«В Пленум ЦК РКП.

Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.

Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.

Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.

По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу.

Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма.

Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма.

(С ком. прив. И. Сталин…»)

Прежде всего обратим внимание на загадочный отказ сотрудничать с Зиновьевым и Каменевым. Почему? Всего лишь три месяца назад они на XIII съезде выступали вместе, критиковали Троцкого и вдруг… Что могло измениться за столь короткий срок?

Наиболее вероятное объяснение: ему стали известны некоторые новые сведения, возмутившие его до глубины души. Выяснилось, что они нечестны и неискренни. В чем? Или в том, что за это время они начали тайно налаживать контакты с Троцким. Или же ему стало известно, что именно эти двое подговорили Крупскую рассказать мужу о своей ссоре со Сталиным.

Не исключено, что произошло и то, и другое. Ведь Зиновьев был третьим по счету претендентом на ленинское наследство. Он пользовался беззаветной поддержкой влиятельной Ленинградской партийной организации. Ему было выгодно подорвать авторитет Сталина, не вступая с ним в явное противоборство.

Он и Каменев могли рассчитывать на то, что Ленин в гневе напрочь рассорится со Сталиным и предложит съезду снять его с поста Генерального секретаря. А на съезде они критиковали Троцкого, потому что он был, можно сказать, вторым по очереди на место «первого среди равных». Когда выяснилось, что претензии Ленина несущественны и съезд оставил Сталина на прежней должности, Зиновьев и Каменев вполне могли начать переговоры с Троцким для того, чтобы объединенными усилиями «свергнуть» Генсека.

Судя по стилю заявления об отставке, Сталин был сильно возмущен и раздражен, что с ним случалось нечасто. Двурушников и предателей он смертельно ненавидел. А тут, пожалуй, был такой случай.

В конце декабря 1926 года Сталин вновь повторил свое заявление:


«В Пленум ЦК (т. А.И. Рыкову).

Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать на этом посту.

(И. Сталин. 27. XII. 26 г.»)

Можно предположить, что он хитрил, твердо зная, что его отставку не примут. Но, во-первых, знать это наверняка было невозможно: в руководстве партии не было единомыслия. Во-вторых, если он был так уверен, значит, его авторитет в то время был непоколебим. Хотя наиболее простое, понятное и логичное объяснение: в подобных критических ситуациях руководитель проверяет, насколько прочны его позиции, пользуется ли он поддержкой большинства. И если получается отрицательный результат, ему, если только он не глуп, действительно пора покинуть свое кресло.

Сталин в 1923 или в 1924 годах не мог быть уверенным, что его отставку отклонят. Его вполне могли снять (он ведь подтвердил вроде бы свою «капризность», о которой писал Ленин). Проблема была лишь в том, кого предложить взамен. Каменев и Зиновьев разругались с Троцким. Сталин занимал позицию «над схваткой», поддерживая первых двух, но и отчасти защищая от их нападок Троцкого. Положение Сталина было наиболее твердым. Да и Ленин не нашел у него серьезных недостатков, кроме грубости. Но ведь в партийных баталиях никто из них, включая Ильича, не отличался особой деликатностью.

Ситуацию прояснил сам Иосиф Виссарионович на Пленуме ЦК и ЦКК 23 октября 1927 года:

— Я на первом же заседании пленума после XIII съезда партии просил пленум ЦК освободить меня от обязанностей генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своем посту.

Так ли все было? Наверняка так. Если бы в действительности было иначе, Сталина тут же уличили в обмане. Никто ему не возразил, слова его не уточнил. Как известно, на XIV партийном съезде Каменев в своем выступлении критиковал политику Сталина и предложил сместить его с поста генерального секретаря. Его прервали гневные выкрики с мест. Он выдержал паузу и продолжил:

— Я должен договорить до конца. Именно потому, что я неоднократно говорил товарищу Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба…

В поднявшемся шуме слышались голоса: «Неверно!», «Чепуха!», «Вот оно в чем дело!», «Раскрыли карты!». Почти вся ленинградская делегация аплодировала докладчику. Но зал встал, приветствуя Сталина. Его вновь избрали Генеральным секретарем.


Почему Сталин стал лидером?

Писатель-эмигрант первой волны Марк Алданов посвятил Сталину статью, опубликованную в 1927 году в парижской газете. За рубежом о руководителе Советского Союза отзывались преимущественно весьма нелестно. В отличие от Троцкого, его считали партийным функционером с ограниченным кругозором и невысоким интеллектуальным уровнем.

Действительно, новый вождь коммунистической партии не относился к числу «пламенных ораторов», возбуждающих эмоции толпы бурным темпераментом и броскими фразами. Да и ничем особенным вроде бы он тогда еще себя не проявил.

И все-таки Алданов предугадал в нем крупного государственного деятеля (как, между прочим, и в Гитлере — почти во всем антиподе Сталина, а уж тем более по национальному вопросу). Поэтому я буду ссылаться на упомянутую статью, полагая, что умный и честный противник способен точней и объективней характеризовать человека, чем восторженный почитатель или подлый враг.

«Мне крайне трудно, — признавался Алданов, — „объективно" писать о большевиках. Скажу, однако, тут же: это человек выдающийся, бесспорно самый выдающийся из всей ленинской гвардии. Сталин залит кровью так густо, как никто другой из ныне живущих людей, за исключением Троцкого и Зиновьева. Но свойств редкой силы воли и бесстрашия, по совести, отрицать в нем не могу. Для Сталина не только чужая жизнь — копейка, но и его собственная, — этим он резко отличается от многих других большевиков».

Но почему же Ленин, близко знавший Сталина, много общавшийся с ним и доверявший ему, не признал в нем человека выдающихся способностей, отдав в этом отношении предпочтение Троцкому? Пожалуй, сказался фактор времени. Алданов имел возможность дольше наблюдать за деятельностью Сталина, а потому и верней оценить его достоинства Кроме того, Владимир Ильич, судя по некоторым признакам, не без ревности следил, как Иосиф Виссарионович успешно справляется с обязанностями генерального секретаря партии.

Правда, есть мнение, будто Сталин приписал себе чужие заслуги в подпольной деятельности и во время революции, Гражданской войны. Откуда оно? Обратимся за ответом к Алданову, не скрывавшему свои антисоветские взгляды:

«В своих книгах, посвященных октябрю 1917 года, Троцкий отечески расхваливал самых серых революционеров… Но о Сталине Троцкий совершенно забыл упомянуть… Двухтомный труд Троцкого о 1917 годе украшен портретами Свердлова, Иоффе, Антонова-Овсеенко, Подвойского, Крыленко, — портрет Сталина так и не попал в книгу. Между тем роль нынешнего диктатора в Октябрьской революции была чрезвычайно велика: он входил и в «пятерку», ведавшую политической стороной восстания, и в «семерку», ведавшую стороной организационной».

Случайно ли Сталину доверили столь ответственные посты? Нет, конечно. Ведь он, помимо всего прочего, как отметил Алданов, «был верховным вождем так называемых боевиков Закавказья». Они устраивали налеты на банки и почты. Наиболее знаменитый и успешным оказалось «изъятие» в центре Тифлиса огромной суммы денег (около 300 тысяч золотых рублей) местного отделения государственного банка. Деньги везли в фаэтоне, сопровождаемом полицейским и казачьим конвоем. С помощью гранат и стрельбы террористы устроили панику, разогнали конвой (было убито и ранено полсотни человек) и скрылись. Следствие виновных и денег не нашло.

«Сталин занимал уже тогда, — отметил Алданов, — слишком высокое положение в партии для того, чтобы исполнять роль рядового террориста. По-видимому, ему принадлежало высшее руководство этим делом. Бомбы же для экспроприации были присланы из Финляндии самим Лениным. Ленину для нужд партии и были позднее отвезены похищенные деньги. Ни Сталин, ни Камо (Тер-Петросян, активный участник акции. — Р.Б.), в отличие от многих других экспроприаторов, не пользовались «эксами» для личного обогащения».

Приехав в Петербург после Февральской революции, Сталин «сразу оказался ближайшим помощником Ленина. Роль Сталина была, однако, не показной. Показную роль играли вначале Зиновьев, а потом Троцкий».

Для Сталина партийная работа была главным делом жизни. Его избрали в состав ЦК РСДРП, возглавляемый Лениным, в 1912 году. Через пять лет он стал членом Политбюро (в мае 1917 г.). Его, в отличие от Троцкого, с полным основанием можно было считать одним из наиболее старых и последовательных большевиков-ленинцев.

За последние 20 лет упорно навязывается мнение, будто своими победами в Октябрьском перевороте и в Гражданской войне большевики во многом обязаны Троцкому, а Сталин в этих событиях играл второстепенные роли, непомерно раздутые в период его культа.

Определенный резон в последнем утверждении есть. Преувеличения сталинских деяний порой действительно были большими. Однако недооценивать их еще более несправедливо.

Он очень много сделал для разгрома белых на Южном и Юго-Западном фронтах. Успешная оборона Царицына — его заслуга. Он организовал доставку огромного количества зерна в Центральную Россию, что позволило большевикам выстоять. По странной прихоти судьбы, в ходе Великой Отечественной войны оборона Сталинграда оказалась таким же ключевым эпизодом, что и оборона Царицына в Гражданскую.

…Спору нет, Иосиф Виссарионович вовсе не был «ангелом революции». Но ее «демоном» по праву считали Троцкого. А в наше время значительно преувеличены его заслуги в Гражданскую войну и замолчаны провалы, не говоря уже о том, что он, по-видимому, сознательно усугублял кровавую междоусобицу.

Не буду скрывать свое неприязненное отношение к этому деятелю. Оно объясняется просто: этот человек сделал слишком мало хорошего и очень много плохого для России и русского народа. Не случайно после Гражданской войны, где Троцкий выступал в бенефисной роли «главного героя», когда надо было воссоздавать Россию как великую державу, Лев Давидович как-то потускнел, заскучал, занялся внутрипартийными дрязгами, уклонялся от повседневной «черновой» работы.

Можно меня упрекнуть: так ведь в конце концов он стал жертвой, убит по злодейскому приказу Сталина. Значит, последний тем самым доказал свою склонность к преступлениям. Разве жертва не заслуживает сочувствия?

Но давайте примем во внимание два обстоятельства. Во-первых, Троцкий еще в середине 1930-х годов предлагал своим соратникам «убрать Сталина». И хотя кое-кто из них пытался позже представить дело так, будто речь шла о смещении Сталина с его постов, этому невозможно поверить, ибо сделать это можно было, только убив его.

Во-вторых, Сталин дал санкцию на этот теракт через пару лет после того, как Троцкий предложил «убрать» его. Как свидетельствовал один из исполнителей П. А. Судоплатов, Иосиф Виссарионович так обосновал задание: — Троцкий должен быть устранен в течение года, прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению…

Вспомним, какую лживую и клеветническую статью о Сталине опубликовал Троцкий во влиятельной американской газете («Сверх-Борджия в Кремле»). Вообще все его писания в то время были не просто антисталинскими, а, по сути дела, антисоветскими. Его убийство было не личной местью (для этого поводов было предостаточно начиная с 1929 г.), а политической акцией, призванной укрепить обороноспособность СССР.

Можно по этому поводу обвинить Сталина в организации убийства. Однако разве не в миллионы раз больше жертв на совести у тех руководителей западных государств, которые сознательно натравливали Гитлера на Советский Союз? А почему бы не осудить, скажем, Клинтона за приказ бомбить Сербию или Буша-младшего за убийства многих тысяч иракцев? Ведь эти деятели вовсе не имели в виду безопасность США.

…В заключение своего очерка Алданов, отметив, что «диктаторское ремесло» Сталин «знает недурно», выразил сомнения в успехе его дела: «Роль Сталина в большевистской революции в последнем счете почти наверняка окажется не слишком выигрышной… Что сделает Сталин в этом трудном экзамене на трудную историческую роль?» И выразил пожелание, чтобы лидеры компартии, которые тогда боролись за власть, уничтожили друг друга.

Как мы знаем, этому пожеланию не суждено было сбыться. Безоговорочно победил Сталин. Со временем он взял в свои руки все бразды правления страной и расправился с оппозицией: сначала использовал мягкие меры партийных взысканий, а в 1930-е годы перешел к репрессиям, нередко завершавшимися смертными приговорами…

Может показаться странным, что именно Троцкий стал одним из наиболее почитаемых деятелей советского периода в ту пору, когда началась так называемая «демократизация» СССР, а затем и его расчленение. Казалось бы, такой рьяный революционный глобалист, жесточайший каратель времен Гражданской войны, вносивший смуту и в действия Красной Армии, и в ряды большевиков, ничего не сделавший для укрепления и восстановления России, зато активнейше участвовавший в Октябрьском перевороте (который новоявленные демократы из партократов стали дружно проклинать)… Что привлекло современных идеологов антисоветского пути России в образе Троцкого?

Его стремятся противопоставить Сталину. Хотя между ними коренное различие: Троцкий ловко разжигал революционную смуту, губительную для России и русского народа; Сталин создал великий Советский Союз, руководил страной в тяжелейшие периоды социалистического строительства и Великой Отечественной войны.








 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх