ГЛАВА 20

Циммервальдская конференци Выступление Ленина. Обращение Государя к войскам. Назначение Штюрмера председателем Совета Министров. Свидание Штюрмера с Распутиным. Посещение Императором Государственной Думы. Речь Штюрмера в Думе. Встречи Штюрмера с Распутиным. Увольнение министра Внутренних дел А.Н. Хвостова. Успехи русских войск на Кавказе. Письма Государя супруге. Усиление влияния Распутина. «Наш Друг» - Распутин в письмах Государыни. Император не доверяет Распутину - выдержки из его писем. Протопресвитер Георгий Шавельский - о Распутине и М. Рубинштейне. Разговор протопресвитера Георгия с Государем о Распутине. М.В. Родзянко у Государя и доклад его о Распутине. Император приказывает выслать Распутина в Тобольск. Военный министр Поливанов уволен. Письма Государыни. Взятие русскими Трапезунда. Письма Государя о праздновании Св. Пасхи в Ставке. Беседа митрополита Питирима с протопресвитером Георгием Шавельским относительно Распутина. Письма Государя о начале наступления русских под командой генерала Брусилова. Распутин старается вмешиваться в военные дела и дает советы. Министр Земледелия А.Н. Наумов выгнал Распутина. Наумов покидает свой пост министра. «Министерская чехарда». Увольнение министра Иностранных дел С. Сазонова. Участие Распутина в деле увольнения С. Сазонова. На место Сазонова назначен Штюрмер. Пьер Жильяр - о работе немцев против Российского Престола и клевета на Государыню. Жильяр - о Распутине, в котором многие видели Сатану и Антихриста. Письма Государыни. Генерал А.И. Спиридович - о Государыне. Великая княгиня Ольга Александровна - о Государе. Смещение обер-прокурора А.Н. Вожина и назначение на его место Н.П. Раева. Отец Георгий Шавельский - о князе Жевахове и о прибытии в Ставку чудотворной иконы Божией Матери. Работа знаменитого иконописца Васнецова.


Всю тяжесть войны за 1915 год вынесла на себе Росси В течение лета этого года никакие боевые действия на фронтах союзников не принесли России того облегчения, которое русская армия дала союзникам в начале войны.

После того, как наступление немцев было приостановлено, российская армия стала пополнять свои резервы; жизнь в стране начала нормализироваться; движение на железных дорогах постепенно приходило в порядок. В России быстрым темпом стала развиваться военная промышленность: строились новые заводы и переоборудовались старые. С союзниками было достигнуто финансовое соглашение относительно оплаты больших заказов, главным образом, в Америке и в Англии.413

Пьер Жильяр пишет,414 что немцы, видя, что не смогут одолеть Россию, стали, с помощью ловкой пропаганды и интриг, стараться спровоцировать смуту внутри Российской Державы, чтобы добиться ее распада. Для этого им необходимо было прежде всего сокрушить престиж русской Монархии. К этому времени семена Циммервальдской конференции уже дали в России хорошие всходы.

Циммервальдская конференция происходила в швейцарской деревне Циммервальде в сентябре 1915 года. Туда съехалось тридцать три делегата от десяти государств: это были представители левых социалистических партий, целью которых являлось восстановление разрушенного войной Интернационала. Среди российских делегатов присутствовали: Ленин, Зиновьев, Троцкий и др.

Циммервальдская конференция вынесла резолюцию, где осуждалась «империалистическая война», и целью пролетариата объявлялась борьба за немедленный мир.415

С.С. Ольденбург пишет:

«Около трети делегатов, с Лениным во главе, считали и эту резолюцию недостаточной. Ленин говорил, что необходимо «империалистическую войну превратить в гражданскую», и воспользовавшись тем, что под оружием десятки миллионов «пролетариев», отважиться на захват власти в целях социального переворота».

Французский посол Морис Палеолог говорит,416 что еще в ноябре 1914 года, Ленин, живя в Швейцарии, начал свою пораженческую кампанию против России:

«Русские социалисты должны желать победы Германии потому, что поражение России повлечет за собой падение царизма…» (пер. с англ.)

Циммервальдская резолюция и прызыв Ленина стали известны в России, и это дало толчок к революционному движению.

Как сообщает Морис Палеолог,417 в конце декабря 1915 года, лидеры различных российских социалистических группировок устроили в Петрограде под председательством Керенского секретное совещание.

Целью этого собрания было обсуждение программы ленинского выступления в Циммервальде. На совещании поднимались следующие вопросы: поражение русской армии; усталость народа от войны; спад экономики страны; вопрос Распутина и Царицы. Говорилось о том, что возможен сепаратный мир с Германией, но что необходимо заключить мир только после того, как будет свергнута Монархи

Закрывая собрание, Керенский сказал:

«То, что мы видели - это момент наивысшего кризиса войны, и мы должны низложить царизм, захватить власть в свои руки и установить социалистическую диктатуру». (пер. с англ.)


Оставив выздоравливающего сына в Царском Селе, Государь сам продолжает ездить по линиям фронта, своим присутствием подбадривая изнуренных войной солдат и офицеров. Он произносит горячие речи, которые воспроизводятся в печати и распространяются в полках и среди народа.418

По случаю нового года (ст. ст.), Государь Император обратился к армии со следующими словами:419

«На пороге 1916 года я посылаю вам мое приветствие, мои дорогие войска. В моем сердце и в уме я с вами и во боях и в траншеях… Никогда не забывайте, что наша любимая Россия не может быть уверенной в своей независимости, в своих правах до тех пор, пока она не достигнет окончательной победы над врагом… Помните, что не может быть и никогда не будет никакого мира без победы. Несмотря ни на какие усилия и жертвы, мы должны добиться победы для нашей страны». (пер. с англ.)


Благодаря усилиям Ставки, снабжение армии винтовками улучшилось. Началось наступление русских на Бессарабском фронте.

Армия Великого князя Николая Николаевича на Кавказе делала чудеса в северной Армении. Через груды камней и льда русская армия гнала турок и быстро приближалась к Эрзеруму.420

В это время началась новая смена министров. Был уволен опытный и долголетний министр Земледелия Кривошеин. На его место был назначен А.Н. Наумов. В начале февраля 1916 года И.Л. Горемыкин был снят с поста председателя Совета Министров, и на его место назначен Б.В. Штюрмер (Согласно книге М. Палеолога - Горемыкину тогда было 87 лет, а Штюрмеру - 67).

С.П. Белецкий пишет,421 что Штюрмера на пост председателя Совета Министров рекомендовал митрополит Петроградский Питирим по ходатайству Манусевича-Мануйлова. Последний также говорил о Штюрмере и с Распутиным. Григорий Распутин решил поддержать кандидатуру Штюрмера и пожелал с ним познакомитьс Свидание Штюрмера с Распутиным произошло на квартире артистки Лермы. Штюрмер просил «старца» оказать ему поддержку и обещал, со своей стороны, с ним советоваться по делам, имеющим важное значение для трона. При прощании они расцеловались.


О назначении Штюрмера председателем Совета Министров С. Сазонов пишет:422

«Отставка Горемыкина могла быть счастливым днем для России, если бы она означала перемену во внутренней политике. Но Горемыкина заместил Штюрмер, протеже Распутина, и Россия от этого ничего не выиграла». (пер. с англ.)

О Штюрмере, как новом Премьере, М.В. Родзянко говорит,423 что это назначение привело всех в негодование. Те, которые знали Штюрмера по его прежней деятельности, не уважали его. Они знали, что назначение произошло под влиянием Распутина.

Водрузившись в кресло Премьера, Штюрмер выбрал начальником своего секретариата Манасевича-Мануйлова. Этот выбор, как пишет М. Палеолог, считали «скандальным».424


Во второй половине февраля 1916 года Государственная Дума возобновила свою работу. На открытие сессии Думы в Таврический дворец приехал Государь. Это произошло впервые после открытия Первой Думы.

Описание этого знаменательного события взято из книги М. Палеолога.425

В большом зале, где Потемкин когда-то устраивал блестящие приемы для Императрицы Екатерины II, был установлен алтарь для благодарственного молебна.

Государь прибыл со своим братом Великим князем Михаилом Александровичем.

Началось богослужение с изумительным хоровым пением, таким захватывающим, парящим ввысь, неземным…

Палеолог видел слезы на глазах многих членов Думы. Министр Иностранных дел С. Сазонов, который стоял рядом с ним, истово молилс Военный министр ген. Поливанов прошептал на ухо Палеологу:

«Понимаете ли вы всю важность и красоту всего этого?… Это торжественный час для России; новая эра в ее истории начинается». (пер. с. англ.)

Император, как всегда, казался спокойным. Но он был очень бледен и его губы - сжаты. Кисть левой руки, на которой он держал перчатки и фуражку, судорожно сжималась и разжималась. Повидимому, он нервничал.

Когда была провозглашена «вечная память всем на поле брани живот свой положившим», - Император опустился на колени. За ним опустилась и вся Дума.

По окончании богослужения Государь обратился с речью к членам Думы. Эта речь была покрыта громовым «ура».

Тогда обычное спокойствие и очарование вернулись к Императору. Он стал пожимать всем руки и улыбатьс

М.В. Родзянко пишет, что когда он остался рядом с Государем вдали от других, то сказал:426

«Воспользуйтесь, Ваше Величество, этим светлым моментом и объявите здесь же, что даруете ответственное министерство.427 Вы не можете себе представить величие этого акта, который благотворно отразится на успокоении страны и на благополучии исхода войны. Вы впишете славную страницу в историю Вашего царствовани..»

Государь помолчал, а затем ответил: «Об этом я подумаю».

После отъезда Императора, Штюрмер прочитал свою декларацию. Прочитал ее невнятно и бледно. М. В. Родзянко пишет:428

«В длинных и путанных фразах ничего не было сказано о намерениях правительства. Сошел он с кафедры при гробовой тишине и только кто-то на крайней правой попробовал ему аплодировать. С первых же шагов Штюрмер предстал как полное ничтожество, и вызвал к себе насмешливое отношение, выразившееся в яркой речи Пуришкевича. Он тогда пустил свое крылатое слово «чехарда министров»…

О Штюрмере генерал Спиридович, начальник Секретной Охраны Государя, пишет,429 что Штюрмер был опытным, умным бюрократом, и знал, что происходит в тылу, но отличался инертностью и не всегда говорил Государю правду. Как пример, генерал Спиридович рассказывает о съезде губернаторов из 15-ти губерний, который состоялся в Петрограде в мае 1916 года. О результатах этого съезда Штюрмер подал Императору доклад, где говорилось о подпольной работе немцев над развалом тыла России; указывалось на их пропаганду среди рабочих и крестьян, но говорилось также и о довольстве и богатстве крестьянского сословия, и о полном доверии правительству со стороны дворянства, - что было неправдой. Штюрмер умолчал о том, что в губерниях наблюдалось тревожное настроение умов в связи с разговорами о Распутине, и о том, что начал падать престиж имени Монарха.

Государь принял этот доклад, где скрывалась правда об обстановке в стране, и оказался фактически обманутым Штюрмером.

Ген. Спиридович также говорит, что свидания Штюрмера с Распутиным происходили обычно в доме коменданта Петропавловской крепости, а иногда на квартире одного из чиновников Штюрмера. Дочь коменданта Петропавловской крепости, фрейлина Государыни Никитина, являлась поклонницей «старца». Она устраивала встречи Штюрмера с Распутиным.


В феврале 1916 года министр Внутренних дел А.Н. Хвостов был уволен. Штюрмер занял его место. Хвостов был уволен из-за того, что намеревался убить Распутина. Он поручил выполнение этого дела Ржевскому. С. П. Белецкий, узнав об этом, доложил о заговоре Штюрмеру в присутствии Распутина.

Теперь Б.В. Штюрмер стал во главе министерства Внутренних дел.

По поводу истории с Хвостовым, Государыня писала Императору:430

Письмо №217, Царское Село, 2/3/1916.

»… Я так несчастна, что мы через Гр.(игория) рекомендовали Х(востова) тебе - я просто не могу успокоиться - ты был против этого, а я уступила их давлению, хотя с самого начала я сказала Ане, что мне нравится его большая энергия, но что у него слишком много себялюбия, и в нем что-то для меня неприятное; и им овладел дьявол, иначе этого нельзя назвать…»

1916 год ознаменовался успехами русской армии. В середине февраля российская доблестная Кавказская армия, которой командовал генерал Юденич, пятидневным штурмом взяла крепость Эрзерум. Эта победа произвела сильное впечатление по всей России.

Морис Палеолог в своей книге, в цифровых данных, приводит потери турок:431

40 тысяч солдат убитых и раненых; 13 тысяч взято в плен; добыто 323 орудия и девять неприятельских знамен.

М. Палеолог восклицает:

«Русские теперь хозяева Армении!»

(пер. с англ.)

Государь был счастлив, что взят Эрзерум. Он писал Императрице:432

Ставка,4/2/1916.

«Я очень рад такому большому нашему успеху на Кавказе - я никогда не предполагал, что Эрзерум будет взят так быстро…»

Настроение в Ставке было бодрое. Готовилось наступление русских на Западном фронте.

Государь писал Императрице:

Ставка 3/3/1916.

»… От 3.15 до 5.15 я был занят с Алексеевым… Он показал мне, что почти все готово для нашего наступлени..»

Ставка 9/3/1916.

«Если мы подождем еще неделю, то траншеи во многих местах нашего фронта будут залиты водой и войска придется отвести далеко назад. Если это произойдет, то войска не смогут продвигаться вперед и задержатся на месяц или полтора, пока дороги не высохнут.

Тогда немцы, определенно, атакуют нас огромной массой тяжелой артиллерии, так, как они сделали прошлым летом. По этой причине и было решено взять инициативу в наши руки…

Да благословит Господь наши героические войска! Я умоляю тебя никому не говорить об этом…»


В 1916 году Григорий Распутин был в апогее своей силы. Укреплению авторитета Распутина способствовал митрополит Петроградский Питирим.433 Хитрый Распутин понял, что такая поддержка для него полезна и стал, в свою очередь, восхвалять перед Государыней митрополита.

Протопресвитер Георгий Шавельский пишет:

»… Царица еще крепче ухватилась за Питирима, надеясь, что он своим святительским авторитетом парализует все подозрения, обвинения, недоброжелательства, сплетшиеся около имени ее «надежного» Тобольского друга…»

Морис Палеолог говорит,434 что Императрица Александра Феодоровна совершенно подпала под влияние Распутина. Какое бы мнение или желание ни высказывал ей «старец», она сразу же оказывала ему полное повиновение, и у нее никогда не появлялось ни малейшего сомнения в правильности того, что «изрекал» Распутин.

В отношении Государя, Морис Палеолог предполагает, что Император имел свое свободное суждение и не позволял Распутину проявлять инициативу.


Посредницей между Государыней и Распутиным оставалась все та же А. Вырубова, которая почти каждый день ездила к «старцу». Об этом известно из писем Государыни Императору:435

Письмо N 159 от 15/11/1915.

»… Ане удается прохаживаться в течение получаса на костылях по нашему саду - как она крепка! Хотя жалуется, что она калека - почти каждый день трясется в моторе в город, взбирается на третий этаж, чтобы видеть нашего Друга (Распутина)…»

Чуть ли не в каждом письме супругу Императрица упоминает имя Распутина. По ее письмам видно, как ее «Друг» старается вмешиваться в политику, даже в военные действия, и хочет все знать и руководить всем:436


Письмо №136 от 7/10/1915.

»… Наш Друг был очень доволен твоим указом насчет Болгарии. Он нашел его хорошо изложенным…»


Письмо №138 от 9/10/1915.

»… Наш Друг всегда хотел, чтобы я тоже видела войска. Он говорит об этом уже с прошлого года и до сих пор, и уверяет, что это им принесет счастье…»

Письмо №139 от 10/10/1915.

»… Он (Распутин - Л.М.) находит необходимым оставаться здесь, чтобы наблюдать, как идут дела, но если она (Вырубова - Л.М.) уедет, то Он тоже, так как у Него нет никого другого, чтобы Ему помогать. Да, он благословляет тебя на устройство этих вагонов и поездов…»


Письмо № 141 от 28/10/1915.

»… Нет надобности теперь ездить на моторе с Фредериксом и Воейковым. Устрой, чтобы за стариком был всегда надзор: Наш Друг боится, что он может выкинуть какую-нибудь глупость перед войсками…»


Письмо №145 от 1/11/1915.

»… Наш Друг очень огорчен его назначением, так как он знает, что он (Трепов - Л.М.) очень против Него…»


Письмо №148 от 3/11/1915.

»… Гр(игорий) просил меня повидаться с ним завтра в маленьком доме, чтобы поговорить насчет старика, которого я еще не видела».


Письмо №150 от 6/11/1915.

»… Наш Друг, которого мы видели вчера вечером, когда он послал тебе телеграмму, боялся, что если у нас не будет большой армии, чтобы пройти через Румынию, мы можем попасть в западню с тыла…

Он (Распутин) находит, что ты должен был высказать Волжину, что ты желаешь назначить ему помощником Ж(евахова)…»


Письмо №151 от 6/11/1915.

»… Милый ангел, мне хочется много вопросов предложить тебе по поводу твоих планов, касающихся Р (Румынии), наш Друг так хотел бы знать об этом…»


Письмо №155 от 11/11/1915.

»… Завтра Гр(игорий) увидит старого Хвост(ова), а потом я его повидаю вечером. Он (Распутин) хочет рассказать мне о своем впечатлении, достоин ли тот быть преемником Горем(ыкина)…»


Письмо №160 от 15/11/1915.

»… Но наш Друг сказал прошлый раз, что если только у нас будет победа, Думу не надо созывать, если же нет, то надо, - и что ничего особенно дурного там не будет сказано - что старик (Горемыкин - Л.М. ) должен на несколько дней заболеть, так, чтобы туда не являтьс.. Ну, после того, как я с ним увижусь, я тебе скажу, что Он (Распутин - Л.М.) теперь говорит…»

В письмах Государя своей супруге очень редко упоминается имя Распутина. По некоторым же письмам Императора можно догадаться, что он не доверяет Распутину:437

Ставка, 7/3/1916.

»… Вчера дорогой Пильц438 уехал в Петроград на место своего нового назначени.. Прощаясь со мной в моей комнате, он плакал и умолял быть настороже относительно истории с нашим Другом (Распутиным - Л.М.) - конечно, он говорил с самыми лучшими намерениями и для нашего личного благополучи..»


Ставка, 5/6/1916.

«Несколько дней тому назад Алексеев и я решили не атаковать на севере, но сконцентрировать все наши усилия немного южнее. Но я умоляю тебя не говорить об этому никому, даже нашему Другу. Никто не должен знать об этом…»


Ставка, 9/9/1916.

»… Мнение нашего Друга относительно людей иногда очень странное - как ты сама знаешь, - поэтому, надо быть осторожным, особенно с назначением на высшие посты…»

Здесь следует сказать несколько слов о губернаторе города Могилева, Александре Ивановиче Пильце, о котором упоминает Государь в своем письме от 7-го марта 1916 года.

А.И. Пильц не стесняясь говорил голую правду не только членам государевой свиты, но и генералу Алексееву и самому Императору.

В первых числах февраля 1916 г. А. Пильц зашел к протопресвитеру Георгию Шавельскому, закрыл за собой дверь, чтобы его никто не слышал, и сказал:439

»…Вы знаете Распутина. Знаете, что он значит теперь. Вы должны понимать, чем грозит распутинская истори Сейчас я был у ген. Алексеева. Я требовал от него, требовал, грозя общественным судом, чтобы он решительно переговорил с Государем о Распутине, чтобы он открыл Государю глаза на этого мерзавца. Теперь я пришел к вам. Вы тоже должны говорить с Государем…»

Через несколько дней А. Пильц опять зашел к отцу Георгию Шавельскому и сообщил, что ему удалось убедить генерала Воейкова и генерала Алексеева - «взяться за петроградских дельцов, евреев «Митьку"Рубинштейна, Мануса и К-о, которые через Распутина устраивают разные разорительные для армии сделки и даже выведывают военные тайны…"440

Генерал Алексеев поручил расследовать это дело генералу Батюшину, который находился при штабе Северного фронта.

Отец Геогий Шавельский, желая узнать настроение солдат Северного фронта, сам поехал туда, где побывал на позициях трех корпусов.

Отец Георгий везде слышал среди военных разговоры о деле Рубинштейна и о причастии к этому Распутина.

Побывав на фронте, протопресвитер отправился в Петроград. Там также говорили о Рубинштейне, и, главным образом, о Распутине: о его оргиях, о темных коммерческих делах, и даже обвиняли его в выдаче военных секретов.

К отцу Георгию пришел хозяин ресторана «Медведь», расположенного на Конюшенной улице, Алексей Акимович Судаков. Он обратился к протопресвитеру с просьбой:

«Посоветуйте, что делать! Повадился ездить в мой ресторан этот негодяй - Распутин. Пьянствует без удержу. Пусть бы пил, - чорт с ним. А то, как напьется, начинает хвастать: «Вишь, рубаха… сама мама (т.е. Царица) вышивала. А хошь, - сейчас девок (Царских дочерей) к телефону позову» и т.д. Боюсь, как бы не вышло большого скандала: у меня некоторые лакеи, патриотически настроенные, уже нехорошо поговаривают. А вдруг кто из них размозжит ему бутылкой голову, - легко это может статьс.. Его-то головы мне не жаль, но ресторан мой закроют».

Вернувшись в Ставку в марте 1916 года, отец Георгий Шавельский решил поговорить с Императором.

Государь принял его в могилевском доме, в своем кабинете. Он предложил отцу Георгию сесть около письменного стола, а сам сел в кресло напротив.

Протопресвитер, ничего не преувеличивая и ничего не скрывая, доложил Государю о разговорах, которые он слышал в армии на фронте. Говорил, что военные возмущаются развратом Распутина и его попойками со всякими темными личностями; что в армии говорят о получаемых через Распутина огромных подрядах и поставках для русских войск; что с именем Распутина связывают выдачу врагу военных тайн; что ввиду близости Распутина к Царской Семье - поносится Царское имя и падает престиж Монарха.

Император слушал отца Георгия молча, и, повидимому, спокойно. Потом он сказал:

«А вы не боялись идти ко мне с таким разговором?»

Отец Георгий Шавельский ответил, что ему было тяжело докладывать неприятное Государю, но что он не боялся идти к нему.

Император поблагодарил отца Георгия за исполнение долга, не сказав больше ничего. На этом они расстались.

В начале марта, когда Император призжал в Царское Село, М.В. Родзянко испросил у него аудиенции.

Аудиенция был получена, и Родзянко рассказывает о ней следующее:441

»… Я говорил обо всем с полной откровенностью, рассказал об интригах министров, которые через Распутина спихивают один другого, о том, что по-прежнему нет сильной системы, что повсюду злоупотребления, что с общественным мнением и с народом не считаются, что всякому терпению бывает предел. Я упомянул об авантюрах Д. Рубинштейна, Мануса и прочих тыловых героев, об их связи с Распутиным, об его кутежах и оргиях, и о том, что близость его к Царю и к Царской Семье и влияние его на все существенные вопросы государственной жизни в дни войны доводят до отчаяния честных людей. Участие Распутина в шпионаже, как агента Германии, не подлежит сомнению…

Я опять должен доложить Вашему Величеству, что так долго продолжаться не может. Никто не открывает Вам глаза на истинную роль этого гнусного старца. Присутствие его при дворе Вашего Величества подтачивает доверие к Верховной Власти и может пагубно отразиться на судьбах Династии и отвратить от Государя сердца его подданных».

Во время этого доклада Государь молчал, или же выражал свое удивление. Но, видимо, слова Родзянки произвели на него впечатление. Через три дня Император приказал выслать Распутина в Тобольск. Но это распоряжение Государя вскоре было отменено Императрицей.


Снятие министров и замена их другими продолжалась. Министр Путей Сообщения Рухлов был заменен А.Ф. Треповым. 2 апреля 1916 года генерал Поливанов был уволен от должности Военного министра, и на его место назначен генерал Шуваев, который не долго оставался министром и через несколько месяцев был сменен генералом М.А. Беляевым.

Морис Палеолог пишет,442 что за время своего пребывания на посту Военного министра ген. Поливанов упорядочил систему работы Военного министерства и исправил, по возможности, ошибки своего предшественника, генерала Сухомлинова. Поливанов был прекрасным администратором и хорошим стратегом. Генерал Алексеев, который не любил слушаться советов других, считался с мнением Поливанова.

Но генерала Поливанова поддерживала Государственная Дума, и этого было достаточно, чтобы его невзлюбили.

Императрица писала Государю:443

Письмо №221, Царское Село, 6/3/1916.

»… Штюрмер сидел со мной около часа… Поливанов приводит его в отчаяние, и ему хочется, чтобы ты его сменил, но он понимает, что ты этого не можешь сделать, пока не будет ему хорошего преемника…»


Письмо №227, Царское Село, 12/3/1916.

»… Маклаков был у Ани и настойчиво просит, чтобы я его приняла, и также умоляет, чтобы я тебя умолила поскорее избавиться от Поливанова…»

Наступление русских на Западном фронте сначала увенчалось успехом, но потом ослабело. Причиной этому была оттепель, непроходимость дорог, болото.

На Кавказе русские продолжали наступать и вскоре был взят Трапезунд. Об этом Государь сообщает супруге:444

Ставка, 5/4/1916.

«Слава Богу, наши доблестные войска совместно с нашим Черноморским флотом взяли Трапезунд!…»

Государь продолжал ездить на фронтовые позиции и посещал полевые лазареты. Это везде поднимало дух солдат и офицеров.

На святую Пасху Христову Государь впервые остался один. Он не мог в эти дни покинуть Ставку и свои войска, чтобы ехать домой и праздновать «праздников праздник» с Семьей. Император писал супруге:

Ставка, 8/4/1916.

»… Трудно быть разлученными на Страстную неделю и на Пасху. Конечно, я не пропустил ни одной службы. Сегодня два раза Алексеев, Нилов, Иванов и я несли Плащаницу. Все наши казаки и толпы солдат стояли вокруг храма по пути следования Крестного хода…»

Ставка, 10/4/1916.

»… Сегодня погода прекрасная, нет ни одного облака; весело поют птицы и звонят колокола. В 10.30 я христосовался со всеми моими домочадцами, со свитой, со штабом и со священниками. Все прошло хорошо, но в первый раз в моей жизни я раздавал пасхальные яйца один!…»

Отцу Георгию Шавельскому Государь передал от Императрицы большое фарфоровое яйцо, с изображением Спасител Такие же пасхальные яйца получили: генерал Алексеев, генерал Иванов и адмирал Нилов. Остальным членам штаба и свиты были переданы маленькие яйца.

Вскоре после Пасхи Государь поручил отцу Георгию съездить в Москву, чтобы уладить возникшие между епархиальным и военным духовенством трени Там отец Георгий посетил Великую княгиню Елизавету Феодоровну и долго с ней беседовал.445 Великая княгиня не скрывала своего беспокойства относительно Распутина и одобрила все, что протопресвитер говорил на эту тему с Императором.

В мае месяце отец Георгий поехал в Петроград и присутствовал на заседании Святейшего Синода. После заседания к нему подошел митрополит Петроградский Питирим и сказал, что по поручению Императрицы он желает с ним поговорить.

Митрополит начал с того, что Государыня обеспокоена тем, что в армии много разговоров о Григории Распутине:

«Какое кому дело, что хороший человек стоит около Царской Семьи? А вот мешает же он кому-то! В армии говорят и то, и то…»

И митрополит передал отцу Георгию Шавельскому почти дословно то, о чем говорил протопресвитер Государю.

«Вот Императрица и просит вас повлиять на армию, чтобы в ней не было таких разговоров. Вас армия знает, вас она любит…»

Отец Георгий ответил, что этого сделать невозможно; что в армии сейчас 10 миллионов, и она расположена на двухтысячеверстном фронте и в беспредельном тылу, ибо тыл - это вся Росси Отец Георгий говорил:

»… Каким путем убеждать ее? Живым словом? Вы же понимаете, что это невозможно. Чтобы мне переговорить со всеми частями, потребовалось бы несколько лет. Обратиться к армии с воззванием? Тогда заговорят о Распутине и те, которые доселе молчали. Да и с каким словом, с какими наставлениями я обратился бы к армии? Я не умею врать. А если бы и стал врать, разве тут враньем можно помочь делу?… Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что вы совершенно не представляете, какой это страшный вопрос - вопрос о Распутине. Это самый страшный из всех вопросов нашего времени. Его необходимо разрешить, надо разрешить как можно скорее и разрешению его должна помочь Церковь…

Близость Распутина к Царской Семье грозит страшными последствиями. Надо избавить эту Семью от опасной распутинской опеки. Надо их убедить, чтобы они освободились от Распутина. Если нельзя этого сделать, убедите Распутина уехать от них, чтобы, если они дороги для него, спасти их. Другого способа успокоить армию и народ и охранить падающий престиж Государя я не вижу».

Митрополит Питирим был удручен и только повторял: .

«Как тяжело, как тяжело!»

На этом они расстались.

Григорий Распутин попытался оказать свое бездействие и на самого протопресвитера Георгия Шавельского. Он послал к нему одного дьякона с прошением. Случилось это в один из приездов отца Георгия в Петроград. К нему явился неизвестный ему и невзрачный по виду дьякон и протянул помятый конверт с отпечатком грязных пальцев.

Отец Георгий вскрыл конверт. На почтовом листе большими каракулями было написано:

«Дарагой батюшка

Извиняюсь беспокойство. Спаси его миром устрой его трудом Роспутин»

На вопрос отца Георгия, что это? Дьякон пояснил:

«Григорий Ефимович просит вас предоставить мне место священника».

«А вы какого образования?» - спросил протопресвитер. «С Восторговских курсов» - ответил дьякон.

Отец Георгий ответил, что места священника он предоставить ему не может, что в военные священники он принимает только с семинарским образованием.

«Тогда дайте дьяконское место в столице». Отец Георгий:

«И сюда вы не подойдете».

Дьякон в волнении:

«Ну, в провинции».

Протопресвитер ответил, что в провинцию он устроить его может, но что он должен на следующий день послужить в Сергиевском соборе, где его службу прослушает один из протоиереев, а после службы он должен явиться к отцу Георгию для экзамена.

Дьякон ушел. Но ни на богослужение, ни на экзамен он не явилс


В начале июня 1916 года русские начали готовиться к большому наступлению. Генерал А.А. Брусилов был назначен начальником этой операции.

Приблизительно в это время в Ставку вернулся Цесаревич Алексей. Государь был рад иметь сына рядом с собой.

По поводу начала наступления, Государь писал Императрице:446

Ставка, 22/5/1916.

»… Сегодня вечером мы начали бомбардировку австрийских позиций немного севернее Ровно. Да благословит Господь наши войска, которые там рвутся в атаку…»

Блестящее наступление генерала Брусилова началось. Император попросил протопресвитера Шавельского распорядиться, чтобы привезли в Ставку чудотворную икону Божией Матери Владимирскую.447 Об этом Государь уведомил Императрицу в письме от 23-го ма

В следующих письмах он пишет:

Ставка, 24/5/1916.

»… Слава Богу, новости продолжают быть хорошими! - наши войска захватили пленными 30 тысяч и много орудий и пулеметов…»


Ставка, 27/5/1916.

»… В Ставке подсчитали, что общее число немецких и австрийских пленных, захваченных нами, достигло 70 тысяч солдат и тысячи офицеров! И слово «победа» теперь прозвучало в первый раз в официальных сообщениях…

Икона прибывает из Москвы завтра. Ей будет устроена торжественная встреча…»


Ставка, 29/5/1916.

»…. У меня опять нет совсем времени писать… Вчера солдаты несли икону вдоль улиц; это мне напомнило Бородино. Завтра ее отвезут на фронт, к войскам, которые скоро начнут атаковать немецкие позиции…

Слава Богу, новости очень хорошие! - наши войска атакуют и прижимают врага. Число пленных превысило 100 тысяч, и взят один генерал…»


Ставка, 30/5/1916.

»…. Сегодня утром шел ливень, и под этим дождем совершался очень длинный молебен перед нашим домом в присутствии войск и огромной толпы народа. Потом все приложились к иконе. Сегодня ее отвезут на фронт….

Мы уже взяли свыше 1600 офицеров и 106 тысяч солдат. Наши потери не велики….»


Ставка, 7/6/1916.

»… Вчера вернулась с фронта икона Владимирской Божией Матери. Старый священник, который привез ее из Москвы, доволен войсками, которых он видел, и их духом…»


Ставка 9/6/1916.

»… Все имеющиеся в распоряжении войска посланы Брусилову, чтобы дать ему как можно больше подкреплени Этот ужасный вопрос со снарядами для тяжелой артиллерии начинает давать себя чувствовать…»


Ставка. 11/6/1916.

»… Самый тяжелый и самый срочный сейчас вопрос - это топливо и металлы - железо и медь для военного снаряжени..

Как только будет перерыв в заседании Думы, я вызову сюда всех министров, чтобы обсудить все эти вопросы и вынести решение…»


Ставка, 14/7/1916.

»… У нас большой успех на Кавказском фронте. Завтра начинается наше второе наступление вдоль всего фронта Брусилова. Гвардейцы идут вперед к Ковелю! Да поможет Господь нашим храбрым войскам! Я нервничаю перед решающим моментом, но когда это наступает, глубокое спокойствие находит на меня и страшное нетерпение - узнать новости как можно скорее…»

Из писем Государыни супругу видно, как Распутин старается вмешиваться в военные дела:448

Письмо №322 от 25/7/1916.

»… и только вечером буду у Ани, чтобы повидать нашего Друга. Он находит, что было бы лучше не наступать слишком настойчиво, так как потери будут чрезмерно велики, - можно быть терпеливым и ничего не форсировать, так как в конце концов мы все получим…»


Письмо №327, Царское Село, 8/8/1916.

»… Наш Друг надеется, что мы не станем переходить Карпаты, и не попытаемся овладеть ими, так как Он повторяет, что потери опять будут слишком велики…»


Письмо №341, Царское Село, 6/9/1916.

»… Наш Друг предпочел бы, чтобы мы взяли в свои руки румынские войска, тогда мы будем в них увереннее..»

С.С. Ольденбург пишет,449 что блестящее наступление брусиловских войск на Волыни и в Галиции спасло Италию и отразилось на Вердене - атаки немцев на Верден прекратились.

Победа русских сильно подняла дух во всех союзных странах. Но в августе 1916 г. наступательный порыв русских армий уже иссяк. Немцы успели сосредоточить на Восточном фронте большие силы, и русские атаки, которые стоили огромных жертв, уже не давали хороших результатов.


В середине июля должен был уйти с поста министра Земледелия А.Н. Наумов. Это был один из немногих министров, который «посмел» выгнать Распутина.

В книге Вл. Маевского приводится отрывок из воспоминаний А.Н. Наумова («Из уцелевших воспоминаний», том II сс. 431-434). Там рассказывается, как Распутин пожелал нанести визит Наумову, но тот ему отказал. Несмотря на это, «старец» все же явился на другой день.

Когда министр Земледелия вышел в приемную, он увидел там Распутина:450

»… При моем приближении к Распутину, последний все же встал и пристально уставился на меня своими воспаленными, слегка растаращенными и, надо сказать правду, отвратительными глазами. Его истасканная физиономия, обрамленная темной, висевшей мочалой, бородой, имела совершенно отталкивающее выражение. Особенно омерзительны были выглядывавшие из темных впадин глаза, которыми Распутин в упор смотрел на меня, то расширяя, то суживая свои нечистые «зенки». Мне вспомнились россказни про будто бы присущую ему необыкновенную силу внушени Я решил испытать эти чары на себе и, подойдя вплоть к Распутину, с вызовом принял глазами направленный на меня не просто пристальный, но напряженный его взгляд. Но ничего, кроме отвращения, я в себе не ощутил.

«Что нужно?» - спросил я его.

Трясущимися руками Распутин достал из-за пазухи своей поддевки лоскуток бумаги, который я поручил своему секретарю взять и прочесть. На бумажке была изложена просьба зачислить какого-то студента в гидротехническую организацию. Приказав заявление это передать на рассмотрение Мосальского, я вновь обратился к Распутину с вопросом, имеется ли у него еще какая-либо просьба? Ответ получился отрицательный. Тогда я показал ему рукой на выходную дверь и, уже не имея сил больше себя сдерживать, крикнул:

«Идите вон!»

Распутин, весь съежившись, и бросив на Наумова злобный взгляд, быстро скрылся из зала на площадку лестницы, где его поджидала дама под вуалью, как потом выяснилось, принадлежавшая к одной из самых высоких титулованных фамилий.

Распутин, со своей спутницей, накинув на себя соболью шубу, поднял кверху кулак и с неистовой злобой потряс им в воздухе. Оба сели в шикарный автомобиль и направились в Царское Село с жалобой.

После этого, отношение к министру Земледелия А.Н. Наумову со стороны Императрицы резко изменилось к худшему.

Наумов должен был покинуть свой пост министра. Его место занял граф А.А. Бобринский.


«Министерская чехарда» продолжалась. В июле 1916 года произошло увольнение опытного министра Иностранных дел С. Сазонова, который пробыл на этом посту шесть лет. Предлогом к увольнению послужил польский вопрос.

Посол Франции М. Палеолог пишет,451 что Император хотел дать автономию Польше и удовлетворить большинство из польских желаний, но с тем, чтобы Польша оставалась под скипетром русского Цар Такого же мнения придерживался и Сазонов, но против этого выступал Штюрмер.

В первой половине июля Палеолог встретил Сазонова, который ему сообщил следующее.

»… Император вполне согласился со мной, хотя мы и имели довольно горячую дискуссию! Но сейчас все это закончено! Я выиграл по всем пунктам. Вам надо было посмотреть на шторм со стороны Штюрмера и Хвостова! Но что еще лучше! Его Величество дал приказание, чтобы проект манифеста, объявляющего автономию Польши, был представлен ему без промедления: он уполномочил меня приготовить этот проект!…» (Пер. с англ.)

Палеолог говорит, что Император и С. Сазонов были одного мнения относительно политики в иностранных делах. Это касалось и польского вопроса.

Сазонов был умеренных либеральных взглядов, но не вмешивался в политику внутренних дел России и оставался в хороших отношениях с генералом Алексеевым. Поэтому Палеолог считает, что увольнение Сазонова можно объяснить происками «камарильи», во главе котороой стоял Штюрмер, желавший овладеть портфелем министра Иностранных дел. Распутин, один из главных участников этой группы, уже в течение нескольких недель повторял:

«Довольно с меня Сазонова, довольно!» (пер. с англ.)

На место уволенного Сазонова был назначен Штюрмер, с оставлением звания Премьера.

Об этом назначении о. Георгий Шавельский высказывает следующее:452

»… Мы вступили в такую полосу государственной жизни, когда при выборе министров близость к Распутину ставилась выше таланта, образования, знаний, опыта и всяких заслуг. Штюрмер был другом Распутина… И этим компенсировал все… Теперь Штюрмер был всесилен…»

С.Д. Сазонов, по поводу назначения Штюрмера министром Иностранных дел, говорит:453

»… я не буду обсуждать его работу как министра Иностранных дел; эта его деятельность дала пищу для бесконечных анекдотов….» (пер. с англ.)

А.А. Хвостов, министр Юстиции, стал министром Внутренних дел, а Макаров, заняв место Хвостова - стал во главе министерства Юстиции.

В начале сентября, без ведома Штюрмера, по приказу нового министра Внутренних дел А.А. Хвостова, был арестован секретарь Штюрмера Манасевич-Мануйлов, по обвинению в банковских махинациях.454

В это время, когда министры сменялись один за другим, Императрица по всем вопросам обращалась к «Другу» - Распутину. Когда она ездила в Ставку, «старец» нередко посылал ей туда телеграммы, а также и Анне Вырубовой.


О положении в стране в это время и о подпольной работе немцев пишет Пьер Жильяр.455

»… Присутствие Распутина при дворе послужило причиной, как я это предвидел, беспрестанно увеличивающегося ущерба престижу Царственных особ и дало место самым дурным комментариям. Атаки были направлены не против частной жизни Императрицы, но ее обвиняли открыто в германофильстве, и можно было слышать, что симпатии Императрицы к Германии могли стать опасными для России. Слова измены - не было еще на устах, но молчаливые подозрени.. Как я знал, это было результатом пропаганды немцев и их интриг. … берлинское правительство пришло к заключению осенью 1915 года, что оно никогда не достигнет своих целей в России, пока последняя останется объединенной вокруг своего Царя, и что с этого времени оно имело только одну мысль: вызвать революцию, которая повлекла бы за собой падение Николая II.

… Императрица была в курсе этой интриги (немцев), которая велась против нее, и сильно страдала от глубокой несправедливости, потому что она приняла свое новое отечество равно, как и свою новую религию, с полным увлечением своего сердца: она была русская по чувству и православная по убеждениям…»

Пьер Жильяр пишет, что страна страдала от войны. Усталость и лишения порождали общее недовольство. Ощущался недостаток в подвижном составе, в горючем материале, цена на который возросла неимоверно. Вопрос со съестными припасами также давал себя знать. Жизнь дорожала с каждым днем.

Штюрмер, как пишет Жильяр, делал ошибку за ошибкой. Имя Штюрмера и его поступки - внушали к нему ненависть. Говорили, что он держится у власти только благодаря Распутину.

Далее Жильяр продолжает:

«Политическое положение становилось все более и более тяжелым, и чувствовалась близость грозы. Недовольство стало настолько общим, что, несмотря на цензуру, стало появляться в печати. Смуты постоянно увеличивались. Был только один вопрос, по которому все приходили к соглашению, - это необходимость положить конец всемогуществу Распутина. Все видели в нем злополучного советника при дворе и считали его ответственным за те бедствия, от которых страдала страна…

Для многих он был исчадием Сатаны, Антихриста, ужасное появление которого было признаком худших бедствий…»

Распутин же пил и кутил без удержу.456 Когда близкие «старца» упрашивали его со слезами прекратить это пьянство, он только безнадежно махал рукой и снова пил. Больше чем когда-либо, теперь его окружали всякого сорта женщины. Раньше какое-то сдерживающее влияние на Распутина имел Манасевич-Мануйлов, но с его арестом это прекратилось.

Императрица, ослепленная чарами Распутина, ничего не сознавала и не хотела знать. Она находилась полностью в его власти. Об этом говорят ее письма, которые ко второй половине 1916 года, становятся все более беспорядочными и нервозными. Видно, что она мечется, перескакивает от одной мысли к другой и ищет путей, как бы помочь Государю, Наследнику и России. Она видит в Распутине святого, посланца от Бога:457

Письмо №334, Царское Село, 14/8/1916.

»… наш Друг всегда советует Штюрмеру со мной говорить, так как тебя здесь нет для этих разговоров…»


Письмо №340, Царское Село, 4/9/1916.

»… пожалуйста, умоляю тебя, - не спешить с польским вопросом, - не давай другим толкать себя на то, чтобы это сделать прежде, чем мы перейдем границу, - я вполне доверяю мудрости нашего Друга, который владеет Божьим даром - давать советы полезные для тебя и для нашей страны. Он умеет всматриваться в далекое будущее, и потому можно положиться на его суждение…»


Письмо №343, Царское Село, 7/9/1916.

»… Бог пусть даст мне силы быть твоей помощницей и найти настоящие слова, чтобы все правильно тебе передать и убедить тебя сделать так, как того желает Наш Друг и Господь Бог…»

Генерал Спиридович пишет,458 что Императрица искренне верила, что она помогает Государю. Она во всех письмах дает один совет за другим. Она думает, что только Распутин, Вырубова, Саблин и некоторые другие - преданы и верны Императору, а все остальные - на подозрении. Государыня в это верила и старалась в этом убедить и Государя, но Император часто поступал против советов своей супруги. Генерал Спиридович говорит, что утверждать, что Император делал только то, что хотела Императрица - является неправильным, и думать, что Государь был бесхарактерным - это большая ошибка тех, кто не знал фактов и не знал принципов Императора.

Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Государя, во время интервью, говорила Яну Ворресу,459 что знала Ники (Императора) очень хорошо, и уверена, что Распутин не имел на него влияни Это сам Государь запретил Распутину посещать дворец и не раз высылал его обратно в Сибирь.

Великая княгиня сказала:

»… И некоторые письма Ники к Аликс (Императрице) вполне доказывают, как он в действительности думал о советах Распутина.

Когда Ники находился в Могилеве, и Аликс была одна в Царском Селе, то все шло от плохого к худшему. Я признаю, что ее письма действительно, показывают, что она обращала все больше и больше внимания на советы Рапутина. Но, не забывайте, что она видела в нем спасителя своего сына. Измученная почти до предела, она не могла нигде найти поддержку, и вообразила, что Распутин является спасителем страны. Но Ники никогда не разделял этих взглядов Аликс. И, несмотря на всю свою преданность ей, он увольнял и назначал людей против ее желани..» (пер. с анг.)

Вскоре обер-прокурор А.Н. Волжин был сменен Н.П. Раевым.

Протопресвитер Георгий Шавельский по этому поводу говорит,460 что Волжин стал в оппозицию митрополиту Питириму. Он шел прямым путем. Митрополит, в свою очередь, в беседах с Государыней, не стесняясь аттестовал Волжина и его действия с выгодной для себя стороны и восстанавливал против него Распутина и Вырубову. Последние старались привлечь на свою сторону обер-прокурора, но честный Волжин даже отказался сделать визит Вырубовой, хотя ему и говорили, что Вырубова ждет его визита.

Волжина уволили в сентябре месяце и на его место назначили Раева, избранника митрополита Питирима, директора женских курсов.

Государыня писала супругу:461

Письмо №341, Царское Село, 6/9/1916.

»… Он (Распутин) больше часа говорил с Раевым, - он говорит, что это воистину посланец Божий, и так хорошо говорит о всех церковных вопросах, в таком духовном смысле. Он огорчен, что масса народа пишет гадкие письма против Него Алекесеву462…»

В книге о. Георгия Шавельского написано,463 что почти одновременно с назначением Раева обер-прокурором Святейшего Синода, на должность Товарища обер-прокурора был назначен князь Н.Д. Жевахов, который приходился родственником по боковой линии Св. Иоасафу Белгородскому.

Отец Георгий пишет:

»… Все прочие его права и достоинства подлежали большому сомнению: князек он был захудалый; университетский диплом не совсем гармонировал с его общим развитием; деловитостью он совсем не отличалс Внешний вид князя: несимпатичное лицо, сиплый голос, голова редькой - тоже были не в его пользу. Однако, кн. Жевахов совсем иначе мыслил о своей особе и, … при падении Волжина метил попасть из третьестепенных чиновников канцелярии Государственного Совета в обер-прокуроры Св. Синода. А «для верности» родственник Святителя Иоасафа завязал дружеские отношения с Распутиным и добился внимания Императрицы…»

Приблизительно, в октябре 1915 года отец Георгий получил телеграмму от кн. Жевахова из Харьковской губернии, где говорилось, что такого-то числа, по повелению Императрицы, он привезет в Ставку Песчанскую чудотворную икону Божией Матери.

Поводом к прибытию чудотворной иконы в Ставку, как передается в листовке, изданной в 1927 г. на основании «Воспоминаний» Жевахова (Мюнхен 1923 г.) послужило следующее:

«В 1915 г., во время войны, Св. Иоасаф, в явлении одному верующему военному врачу по поводу ранее показанных им ужасов, ожидающих Россию, сказал: «Поздно! теперь только одна Матерь Божия может спасти Россию. Владимирский образ Царицы Небесной, которым благословила меня на иночество мать моя, и который ныне пребывает над моею ракою в Белгороде, также и Песчанский образ, что в селе Песках, подле г. Изюма, обретенный мною в бытность мою епископом Белгородским, нужно немедленно доставить на фронт, и пока они там будут находиться, до тех пор милость Божия не оставит Россию. Матери Божией угодно пройти по линиям фронта и покрыть его Своим омофором от нападений вражеских. В иконах сих источник благодати. И тогда смилуется Господь по молитвам Матери Своей».

Об этом сновидении было доложено Жеваховым Императрице, и она приказала святую икону привезти в Ставку. Но по каким-то причинам Государыня не известила об этом Императора.


Отец Георгий Шавельский, получив телеграмму от кн. Жевахова, доложил Государю, что по повелению Ее Величества прибывает в Ставку икона.

Император был удивлен и сказал:

«Странно! Ее Величество ни словом не предупредила меня об этом».

Государь поручил отцу Георгию встретить святыню и поставить ее в штабной церкви. Никаких военных нарядов при встрече иконы Император не велел устраивать.

Отец Георгий поехал на вокзал, где и встретил Песчанскую икону Божией Матери. Приложившись к ней, о. Георгий направился к штабной церкви, где на паперти уже ждало в облачениях духовенство и певчие хора. Святыня была встречена колокольным звоном. Здесь был отслужен молебен и святую икону поставили около правого клироса.

Вместе с Песчанской иконой Божией Матери привезли и в новом футляре-складне Владимирскую икону Пресвятой Богородицы - благословение Святителя Иоасафа. Ее поставили на левом клиросе.

Через некоторое время обе святыни возвращались обратно в Россию.

Когда кн. Жевахов пришел в храм, чтобы взять Владимирскую икону, то произошло следующее (как рассказывает отец Георгий Шавельский):

»… он (Жевахов) быстро прошел на левый клирос к нужной ему иконе. Я следовал вместе с ним и, подойдя к образу, убрал лампаду. После этого Жевахов ударил по левой и правой створке, как бы невидимого врага в правую и левую щеку, закрыл таким образом футляр, схватил его подмышку и, злобно бормоча что-то, пошел к выходу. Сопровождая его, я вышел на паперть храма, где стоял ожидавший Жевахова открытый автомобиль. Тут стояли церковник Семейкин и несколько человек солдат-уборщиков, которые были свидетелями вместе со мной возмутительнейшего обращения Жевахова с этой иконой.

Подойдя к автомобилю, он бросил ее на сиденье, а затем вошел в него, запахнулся в свою Николаевскую шинель, и уселся на икону. Когда Семейкин подбежал к нему и крикнул: «На икону сели, ваше Сиятельство», то «Сиятельство», не обращая внимания на это предупреждение, крикнуло шоферу: «На вокзал», и так уехало…»

Отец Георгий Шавельский в сноске своей книги (сс. 75, 76) с возмущением отрицает, что кн. Жевахов в «Воспоминаниях» взваливает всю вину за недопущение святой иконы на фронт - на него:

«Жевахов желал, чтобы икона была отправлена на фронт и пронесена по боевой линии. И Государь, и начальник штаба, ген. М.В. Алексеев, в виду положения фронта, признали это невозможным. В своих «Воспоминаниях» Жевахов вину за неторжественную встречу и за недопущение иконы на фронт взвалил на мен Я будто бы осмелился даже произнести кощунственные слова: «Да разве мыслимо носить эту икону по фронту! В ней пуда два весу… А откуда же людей взять? Мы перегружены здесь работой, с ног валимс Это Петербург ничего не делает, ему и снятся сны, а нам некогда толковать их, некогда заниматься пустяками»… А в изданной в 1927 г. листовке с изображением Песчанской иконы Божией Матери я назван церковным злодеем, которого достанет в свое время рука Божия, ибо «Мне отмщение и Аз воздам».

На эти очевиднейшие глупости и гнусности я считал лишним отвечать».

Еще в книге протопресвитера Шавельского рассказано об иконе, написанной Васнецовым накануне грядущих страшных событий в России.

Группа инженеров путей сообщения, в память своей службы на фронте Великой войны, решила соорудить икону, но не знала - какую. Инженеры обратились за советом к отцу Георгию Шавельскому.464 Он предложил заказать икону Спасителя, но не древнего стиля, а современную, написанную знаменитым художником-иконописцем Васнецовым, и предложил узнать мнение Государя по этому вопросу. Инженеры согласились. Тогда отец Георгий доложил об этом Императору и получил от него одобрение.

Васнецов принял заказ. Это было в августе 1916 года. Но проходили месяцы, а об иконе ничего не было слышно. Тогда один из инженеров наведался к Васнецову в ноябре месяце. Художник ответил, что ему не удается написать лик Спасител

Отец Георгий Шавельский пишет:

«Наконец, в феврале 1917 года, за несколько дней до революции, прибыла в Ставку икона.

Как все, вышедшее из под кисти Васнецова, заказ был исполнен чудесно. Но лик Спасителя отражал какую-то невообразимую скорбь. Жутко становилось, когда всмотришься в него.

«Не могу иначе икону написать», - пояснил В.М. Васнецов, передавая икону заказчикам. И это не было случайностью. У В.М. Васнецова, все, начиная с его внешнего облика, кончая его творениями, было особенное, что приближало его к пророкам».

Отец Георгий сообщает, что летом 1918 года эта икона была перевезена в церковь протопресвитера военного и морского духовенства (С. Петербург, угол Воскресенского проспекта и Фурштадтской ул.) О дальнейшей судьбе этой иконы отец Георгий ничего не знает.465

Когда, уже в 1918 году, отец Георгий Шавельский побывал в мастерской Васнецова, то увидел на стене огромное, еще незаконченное полотно. Там был изображен бой русского богатыря с многоголовым Змеем Горынычем. Несколько голов было отрублено, а остальные - с оскаленными зубами устремились на обессилевшего богатыр Картина производила жуткое впечатление.

Васнецов сказал:

«Три года тому назад начал я писать эту картину и никак не могу закончить. Не думал я, что окажусь пророком… Эта гидра - теперешняя революция, а богатырь - наша несчастная Росси Дай Бог, чтобы она одолела змея! Не знаю, кончу ли я эту картину…».

Примечания:



4

Принц Альберт умер в возрасте 28 лет и претендентом на английский престол, после его отца, стал брат Альберта, Георг.



41

Дневник Императора Николая II, с. 214.



42

The Secret Letters of the Last Tsar. Edited by Edward J. Bing. Longmans, Green and Co. New York, 1938, с 185.



43

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», с.538.



44

Е.Е. Алферьев «Император Николай II как человек сильной воли», с.31.



45

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», с.88.



46

Все эти русские предложения были поставлены на обсуждение через более, чем 30 лет, уже на Женевской конференции.



413

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», сс. 567, 568.



414

Пьер Жильяр «Тринадцать лет при русском дворе», с. 140.



415

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», сс. 562,563.



416

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 224.



417

Там же, сс. 145,146.



418

Пьер Жильяр «Тринадцать лет при русском дворе», с. 141.



419

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 150.



420

Там же, с. 162.



421

С.П. Белецкий «Воспоминания», Архив русской революции, сс. 67,68.



422

Serge Sazonov «Fateful Years», 1909-1916, с. 297.



423

М.В. Родзянко «Крушение Империи», с. 116.



424

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 167.



425

Там же, сс. 186-188.



426

М.В. Родзянко «Крушение Империи», с. 118.



427

В правительственных кругах в это время возникла мысль о создании специального министерства, чтобы заведовать ведением войны и положением в стране.



428

М.В. Родзянко «Крушение Империи», с. 119.



429

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II. Нью Йорк, Всеславянское издательство, 1960, сс. 90,91,98.



430

"Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, с. 23.



431

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 186.



432

The letters of the Tsar to the Tsaritsa, 1914-1917, сс. 144,150,154.



433

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том I, с. 385.



434

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 93.



435

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том I, с. 314.



436

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том I, сс. 270,274,277,279,285,293,296,297,299,305,316.



437

The letters of the Tsar to the Tsaritsa, 1914-1917, сс. 153,200,256.



438

Пильц - губернатор г. Могилева, ярый противник Распутина.



439

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, сс. 7-16.



440

В результате расследования Рубинштейн был арестован, но его освободили в декабре 1916 г. (См. письма Имп. А.Ф. к Императору, том 2, с. 223, сноска).

Следователь Н. Соколов в своей книге «Убийство Царской Семьи», на с. 82 о банкире Д. Рубинштейне пишет:

«Он был другом Распутина, и последний с нежностью именовал его «другом Митей». В 1916 году против Рубинштейна было возбуждено уголовное преследование за измену его России в пользу Германии, выразившуюся в том, что он, а) как директор страхового общество «Якорь», в коем правительство страховало наши военные, заграничные заказы, сообщал немцам секретные сведения о движении наших военных транспортов, благодаря чему немцы топили их; б) как директор банков Русско-Французского и Юнкер-Банка, в широких размерах тормозил производство боевого снабжени.."



441

М.В. Родзянко «Крушение Империи», с. 121.



442

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, с. 227.



443

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 32.42.



444

The letters of the Tsar to the Tsaritsa, 1914-1917, сс. 167,171,173.



445

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, с. 20,21,24-26,29,30.



446

The Letters of the Tsar to the Tsaritsa, 1914-1917, сс. 186,189,191-194,203,204,206,229.



447

Эта великая святыня, после прибытия в Ставку, оставалась в Могилева, в штабной церкви, до апреля 1917 г.



448

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 150,156,170.



449

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II, сс. 582,587.



450

Вл. Маевский «На грани двух эпох», сс. 163.164.



451

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том II, сс. 199,297,305.



452

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, с. 61.



453

Serge Sazonov «Fateful Years», 1909-1916, сс. 306,307.



454

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs, том III, сс 17,34.



455

Пьер Жильяр «Тринадцать лет при русском дворе», сс. 150-157.



456

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, с. 123.



457

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 163,168,174.



458

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II.с.58.



459

Ian Vorres «The Last Grand-Duchess», сс. 144,145.



460

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том I, сс. 386,387,391.



461

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, с. 169.



462

Генерал Алексеев ненавидел Распутина.



463

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, сс. 70-80.



464

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, сс. 114-116.



465

Возможно, что эта икона была уничтожена варварами-коммунистами - Л.М.
 

Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх