Глава девятая. Волжская Атлантида

Прежде всего Батый ударил на страну, которая, думается мне, вполне заслуживает названия Волжской Атлантиды — на Великую Булгарию.

Собственно говоря, эта страна, в отличие от многих легендарных островов, никуда не погружалась, не оказывалась скрыта волнами, преспокойно оставалась на своем месте все последующие столетия. Но вот из памяти она оказалась вычеркнутой начисто. О ней если и упоминают, то непременно мимоходом, как о чем-то весьма несущественном — и потому у нескольких поколений школьников просто-напросто не сформировалось знание о Великой Булгарии как о большой, настоящей, развитой и сильной стране, что при скудости информации неудивительно. Жили на Волге какие-то не вполне понятные булгары, а потом куда-то подевались — что еще можно вспомнить, если деталям и подробностям никто не учил?..

Так вот, в свое время существовало государство Великая Болгария, которой правил царь Кубрат. После его смерти, как частенько случается, страна не просто распалась — из нее ушли люди. Болгария Кубрата располагалась на территории современной Украины и Северного Кавказа. Два сына покойного балтавара (именно так звался Кубрат), с подчиненными им родами отправились в разные стороны. Хан Аспарух ушел на Дунай, где основал существующее до сего дня государство, известное нам как Болгария. Хан Котраг отправился в другую сторону, на Волгу, где создал Волжскую Болгарию — в отечественной историографии ее называют чаще Булгарией, так что этого названия и будем придерживаться.

Столицей Волжской Булгарии стал город Булгар, располагавшийся примерно в 120 километрах вниз по течению Волги от Казани. Из-за выгодного географического положения Булгар уже в X веке стал крупнейшим торговым центром на Волге и Каме. Славяне везли в Булгар мед, хлеб, воск, меха, «рыбий зуб», то есть моржовые клыки, янтарь с Балтики. Арабы и хазары в обмен давали бисер, золотые и серебряные ювелирные изделия, булатные клинки, шелк, пряности и много чего еще, от гарпунов для рыбной ловли, до разнообразной бижутерии. Булгарские купцы, как все купцы на свете, были людьми хитрыми и оборотистыми: они давным-давно распустили слухи, что некоторые подвластные им племена — людоеды, и ездить к ним чужим нет никакого резону — сожрут, мол, моментально, по дикости своей. Ну а сами вовсю скупали у этих «людоедов» меха и с выгодой перепродавали арабам с хазарами.

Что до происхождения булгар, то лучше всего на этот вопрос ответили они сами: когда арабский книжник Димашки встретил в Багдаде идущих в Мекку булгарских паломников и поинтересовался их родословной, они ответили: «Мы булгары, а булгары — смесь турок со славянами» (под «турками» в те времена понимались не нынешние турки, а разнообразные тюркские народы из Великой Степи).

По вере булгары были магометанами — в 922 году их царь Ал-муш принял ислам, побудил к тому же своих подданных и стал «младшим братом» багдадского халифа. Именно в этом году из Багдада пришло большое посольство, и его секретарь Ахмед Ибн-Фадлан оставил интереснейшие записки, сохранившиеся до нашего времени: «Путешествие Ахмеда Ибн-Фадлана на Волгу».

Естественно, Булгария была не степным кочевьем, а «страной тысячи городов», как ее называли иностранные книжники. Городов, конечно, было гораздо менее тысячи, но это несущественно. Главное, что это было государство — черная и цветная металлургия, обработка металлов, ювелирное, гончарное, кожевенное ремесло, резьба по дереву, камню и кости. Волжские булгары, факт исторический, первыми в Европе стали выплавлять чугун. Именно в Булгарии русские князья в неурожайные годы закупали зерно.

Если прибавить ко всему этому ежегодные международные ярмарки, легко понять, что страна была зажиточная.

Те самые иностранные книжники оставили немало любопытных свидетельств о булгарских обычаях. В первую очередь, они отмечали свободу, которой пользовались женщины, повсюду появлявшиеся с открытым лицом и ничуть не похожие на «теремных затворниц» мусульманского мира или Руси. Согласно обычаю, мужчины купались вместе с женщинами (такие же порядки существовали и у славян). Правда, при сватовстве решающее слово оставалось не за самой просватанной, а за ее родителями (у булгар, как у правоверных мусульман, кстати, было в традиции многоженство). Ну, а наказание за супружескую измену, как и у татар, гуманизмом не отличалось: виновного или виновную привязывали к четырем столбам и рубили топором от всей души. Служило ли это стопроцентно высокому «облико морале», в точности неизвестно.

С убийцей поступали столь же сурово: его надежно запирали в крепкий сундук, а сундук вешали на высокое дерево и оставляли там, покуда преступник сам не помрет.

Если в дом ударяла молния, булгары его покидали навсегда, считая, что это признак гнева божьего.

Некоторые обычаи, впрочем, никакой симпатии не вызывают. Ибн-Фадлан упоминает, что булгары имели привычку вешать людей, выделявшихся необычайной ученостью и превосходившим средний уровень умом, говоря не без цинизма, что такой человек не достоин скудного земного бытия, и ему следует «идти служить Богу».

Каждые двадцать лет всех старух обвиняли в чародействе и бросали в реку. Выплывших признавали колдуньями и сжигали на кострах, а тех, кто пошел ко дну, признавали невиновными. Сколько при этом захлебывалось бедолажных невиновных бабуль, которых не успевали откачать вовремя, история умалчивает. А впрочем, и у тогдашних славян был схожий обычай — регулярно устраивать «охоту на ведьм» в самом прямом смысле…

Страна эта никоим образом не была каким-то Эдемом. Сохранилась книга жившего тогда писателя Шереф-Эддина Булгари, который с горечью свидетельствует: «Наши булгары славились своим развратом. Ученые законными уловками разрешили брать проценты (в исламе одним из самых жутких прегрешений считается давать деньги в долг под процент. — А. Б.), а равно много было грехов прелюбодеяния и смертоубийства; из-за пьянства оставили джуму (соборное моление в пятницу), не исполняли обрядов, считая позволенным пить бузу и пиво; порицали имама Шади, называли его слова пустословием, не исполняли праздника жертвоприношений, стали весьма грешными перед Всевышним».

Ну что тут скажешь? У всякого народа, во всякой стране, к сожалению, эта тенденция присутствует: как только государство становится более-менее развитым и культурным, откуда ни возьмись распространяются всевозможные пороки, и совершенно неважно, идет ли речь о христианском мире или мусульманском. Есть что-то этакой миной заложенное в самой городской культуре: за определенным пределом нравы падают, как пьяный в канаву…

И вот тут мы вплотную подступаем к крайне неприятному для нашей национальной гордости вопросу…

Нравится это ревнителям Святой Руси или нет, но русские князья в истории Волжской Булгарии играли совершенно ту же самую роль, что для Руси — степные ханы. Именно русские первыми стали устраивать набеги на булгар — за добычей. Началось это еще при Владимире Крестителе, а поскольку добыча была богатой, то князья взяли в привычку ходить на булгар точно так же, как половцы наведывались на Русь прихватить все, что лежит плохо, а особенно — хорошо.

Хаживал «за зипунами» и суздальский Андрей Боголюбский (1172), и великий князь Всеволод (1184), совместно с киевлянами, рязанцами и муромчанами. Всякий раз, как нетрудно догадаться, нападающие сжигали города, опустошали села, угоняли скот и пленных, которых, в соответствии с традициями эпохи, распродавали в рабство. Булгары тоже не оставались в долгу — когда суздальский Всеволод умер и его сыновья принялись драться за опустевший «стол», булгары в 1217 году взяли Углич и вдоволь там побуянили.

Нижний Новгород был построен в 1221 году именно как крепость на стратегическом месте, при впадении Оки в Волгу, необходимая в первую очередь как укрепление против булгар. Но не только — из Нижнего Новгорода русские князья устроили два похода на мордву (в 1226 и 1228 гг.), после чего, естественно, разобиженная мордва во главе со своим князем Пургасом предприняла ответный визит в Нижний Новгород, но крепость взять не смогла.

История этой осады, состоявшейся в 1229 году, весьма интересна. Мордовские князья были вассалами булгарских царей, а булгарам и самим надоели русские визитеры. Поэтому к Нижнему Новгороду подступили не только мордовские дружины, но и булгарские войска во главе с самим царем Мир Гази.

А командовал осажденным гарнизоном Нижнего Новгорода… тоже чистокровный булгарин по имени Гази Барадж, крупная и интереснейшая фигура того времени, совершенно выпавшая из русской историографии…

В свое время булгары выдали Андрею Боголюбскому в качестве заложников потомков булгарского царя Арбата и Азана. Заложники отнюдь не стали заключенными, наоборот, попали на русскую службу. Арбат даже стал воеводой в небольшой крепости под названием Москва (о которой тогда никто и думать не мог, что позже она превратится в столицу государства Российского). Азан, отец Гази Бараджа, вот парадокс, участвовал… в походе князя Всеволода на Булгарию.

И наверняка без малейшего душевного неудобства. Дело в том, что Всеволод хотел посадить Азана, как своего ставленника, на булгарский трон. Народ в те времена был ох как не лишен прагматического цинизма, а потому можно ручаться, что самому Азану эта идея весьма даже нравилась.

Однако это увлекательное предприятие сорвалось. Азан с сыном Гази попали в плен к булгарам — и оказались уже на булгарской службе: Азан — на гражданской, а Гази — на военной.

В 1219 году уже русские взяли Гази в плен и шесть лет продержали в темнице, а потом сделали предложение поступить на русскую службу. Гази Барадж согласился, и князь Юрий назначил его воеводой в Нижний Новгород, где Гази и отбил старательно нападение своих земляков. Удивляться тут нечему, в те времена и на Руси, и в Западной Европе подобное случалось сплошь и рядом. Да что там, такое положение сохранялось до наполеоновских войн — когда иные французские генералы из-за идейных разногласий с Бонапартом воевали на русской службе, и никто их этим не попрекал ни в России, ни в родной Франции… Традиция, знаете ли.

Потом в Булгарии умер своей смертью царь Чельбир, династия пресеклась, и булгары пригласили на опустевший трон как раз Гази Бараджа…

Кстати, не кто иной, как дореволюционный русский историк М. Н. Пинегин еще в конце девятнадцатого века писал о русско-булгарских войнах без всяких попыток выгородить земляков: «Первым внешним врагом были русские; они начали походы на булгар еще при князе Владимире Святом; булгары также не остались в долгу, грабили русские города, опустошали целые волости, уводили жителей в плен, то же самое производили и русские при своих нападениях на булгар; лишь большими откупами последние спасались от полного разорения. К началу XIII века Булгария доведена была русскими до совершенного изнеможения».

Еще и по этой причине наши историки не любят подробно излагать историю Булгарии — в самом деле, как-то стыдновато признавать, что Русь играла в отношении этой страны ту же роль, что «степняки» в отношении ее самой…

В 1223 году, когда Гази Барадж еще сидел в русской темнице, татарские тумены Джебе и Субудай-багатура, разбив русских князей на Калке и гнавшись за ними до Новгород-Святополча, повернули на восток, к Булгару.

И получили там по полной программе. Булгары заманили татар в некую «полосу укреплений», специально построенную для засады, и разбили наголову. Было взято четыре тысячи пленных, которых потом булгары ради пущей насмешки вернули татарам в обмен на баранов — голову за голову. Позор был еще тот, и Чингисхан, узнав о «бараньей битве», как она стала позже именоваться, разъярился не на шутку (хотя вряд ли стоит верить иным современным булгарским романтикам, что именно из-за этого поражения он впал в такую меланхолию, что скоропостижно скончался). Как бы там ни было, оплеуха татарскому самолюбию была булгарами нанесена увесистая — за что их следует уважать, особенно в сравнении с поведением русских на Калке…


…А потом судьба Гази Бараджа продолжала выписывать причудливейшие зигзаги…

Надо полагать, Гази и в самом деле относился к русским с определенной симпатией — потому что против него в родной Булгарии почти мгновенно составился нешуточный мятеж, главари которого вовсю кричали, что новый царь — «тайный христианин», «тайный доброхот русских» и даже «враг исламской державы». Как всегда бывает в подобных случаях, невозможно определить, что здесь от правды, а что — вранье тех, кто сам под шумок хотел захватить престол…

И началась нешуточная заварушка. Крупные феодалы, образовав этакую фронду, двинулись с войсками на столицу Биляр свергать Гази Бараджа, у которого почти не было военной силы. А потому он, недолго думая, бежал на Русь, прихватив с собой останки русского священника Авраамия, чья судьба опять-таки, как выразился бы дон Румата, достойна баллады.

«Попище» Авраамий попал к булгарам в плен в 1219 году, будучи участником похода суздальского князя Ярослава на Булгарию. Его собирались было продать в рабство вместе со всеми, но персону в облачении священника заметил сам царь Чельбир — и велел немедленно освободить, поскольку, по давним булгарским обычаям, служителя какой бы то ни было веры в рабство обращать категорически не полагалось. Авраамий прижился в булгарской столице Биляре, стал священником тамошней христианской общины, а заодно занялся и торговлей, в чем преуспел.

В 1229 году в Биляре некий мулла Кылыч, очередной борец за чистоту веры, устроил христианский погром, при котором Авраамий погиб. На Руси, когда его останки были привезены Бараджем, Авраамия возвели в чин «христовых мучеников» — а Бараджа опять назначили воеводой в Нижний Новгород.

В 1232 году появилась татарская конница во главе с Батыем и направилась к Биляру посчитаться за прежнее. Вот только татарам второй раз выписали по первое число… В решающем сражении Батый потерял 15 тысяч воинов и отступил в степи, будучи ранен в поясницу. Именно в память об этой победе крепость, около которой шла битва, была названа Бугульма. В переводе на русский «бугульма» означает «не гнется», а раненый Батый действительно не мог согнуться…

Таким образом, как мы видим, Волжская Булгария дважды за короткий срок наносила татарам весьма чувствительные поражения — пример, прямо скажем, для истории татарских завоеваний уникальный.

Ну а русские князья повели себя как последние идиоты…

Отбив татар, булгарский царь Алтынбек прислал владимирскому князю Юрию Всеволодовичу в подарок мрамор (которым потом вымостили пол в церкви Владимирской Богородицы) и попросил помощи против татар, справедливо замечая, что угроза и для Руси нешуточная. Юрий отправил в Булгарию десятитысячное войско под командованием своего сына Всеволода, состоявшее из владимирских, рязанских и муромских дружин. Вот только, вместо того чтобы вместе с булгарами выступить на татар, это войско… принялось жечь и грабить Булгарию (кто бы тогда знал, что всего пять лет спустя и Юрий, и Всеволод умрут от татарских сабель, и никто, даже соседние русские князья, не придет им на помощь?)

Булгары встретили русское войско и расколошматили его так, как только что татар. Участвовавший в походе Гази Барадж понял, что с русскими каши не сваришь, и отправился в ставку Батыя. Батый представил его великому хану Угедэю, а тот назначил Гази «эмиром» Булгарии и пообещал вернуть ему царский трон.

А в 1237 году, как я уже говорил, начался большой поход Батыя на север…

На территории Великой Булгарии маршрут для татарского войска старательно составил Гази Барадж. Его дядя, правитель одной из областей, перешел к татарам, но остальная страна упорно сопротивлялась. Защитники крепостей Сарман и Тубулгатау дрались до последнего человека. Внук Чингисхана Мункэ в знак признания их мужества велел сжечь тела на погребальном костре — что по татарским обычаям считалось большой честью: татары верили, что при сожжении тела удальца его душа сразу воссоединится с Тенгри и вернется обратно на землю в облике нового храбреца.

В сентябре татары подошли к Биляру и после двухнедельного яростного штурма взяли город. Уговаривавший земляков сдаться Гази Барадж успеха не имел — в ответ его ранили со стены стрелой. Точно так же меткий стрелок, сын кипчакского хана Миннебай Ямат, имевший с татарами свои счеты, убил из лука сына Чингисхана Кюлькана (правда, известный наш писатель В. Ян отчего-то приписал это русским витязям).

Разъяренные татары разрушили Биляр полностью и перебили всех пленных. Против этого выступал не только Гази Барадж, но и Мункэ с Батыем и Субудай-багатуром, но хан Гуюк, человек злобный и мстительный, велел истребить всех под корень. Биляр так никогда больше и не оправился, он попросту перестал существовать.

Гази Бараджа, рассчитывавшего на царский титул, татары быстро окоротили, признав за ним только право на звание эмира, то есть правителя вассальной области…

Однако еще держался большой цветущий и богатый булгарский город Банджа. Татары осаждали его год — потому что разрушать не хотели. Батый именно из него намеревался сделать столицу своего Кипчакского улуса. Вот только жители с этой идеей были категорически не согласны…

Любопытно, что оборону Банджи возглавляла женщина — царевна Алтынчач, дочь царя Алтынбека. После годичной осады все же начался решающий штурм. Оставшиеся в живых защитники города отступили в деревянную мечеть «Сабан» и еще долго там отбивались, пока Мункэ не велел мечеть поджечь. Не выдержав жара и дыма, оставшаяся горстка булгар выбежала наружу и попала в плен. Но царевны Алтынчач среди них не оказалось, как ее ни искали, не нашли ни живой, ни мертвой. Есть народная легенда, что ей все же удалось ускользнуть из Банджи, и она еще долго нападала на татар во главе небольшого отряда…

По какому-то неисповедимому вывиху сознания правившие в прилегающих к Булгару княжествах русские Рюриковичи разгром и покорение татарами Булгарии… проигнорировали совершенно, не придав этому никакого значения. И после Калки, и после занятия татарами Булгарии они, полное впечатление, упорно не понимали, что столкнулись не с каким-то очередным кочевым племенем, а с армией сильного государства, всерьез намеревавшейся продолжать завоевания…

Несмотря на все жертвы и разрушения, булгары сохранили себя как народ, хотя и стали вассалами татар. Разрушенный Батыем город Булгар был восстановлен и какое-то время был резиденцией ханов Золотой Орды, а также оставался крупнейшим торговым центром.

Последующий ущерб для Булгарии — опять-таки дело рук русских, нравится нам это или нет. В 1278 году страну опустошал русский князь Андрей Городецкий и его помощник князь Федор Чермный — не по своей, разумеется, личной инициативе. Оба помянутых князя много лет принимали самое активное участие в татарских походах — и в Осетии, и в Булгарии, и в карательных экспедициях на Русь. После художеств в Булгарии Городецкий с русско-татарскими отрядами за «непокорство» опустошал и жег Муром, Переяславль, Владимир, Суздаль, Тверь и Торжок. По сообщениям русских летописцев, воинство Андрея угоняло людей в рабство, насиловало монахинь, разграбило все церкви, попадавшиеся на пути…

Но вернемся к Булгарии. В 1396 году город Булгар был до основания разрушен правителем Золотой Орды Темир Аксаком и уже никогда не возродился. Столицей Волжской Булгарии стала Казань, которую еще долго именовали Болгар-аль-Джадил, то есть «Новый Булгар».

С этого времени и начинается история Казанского ханства, чье население мы привыкли называть татарами. Однако, не отрицая полностью существования народа под названием «казанские татары» (что было бы просто глупо), не нужно забывать, что часть населения Казанского ханства составляли все же булгары, сохранившие себя как нацию.

Присутствие булгарского элемента в истории Казанского ханства прослеживается четко. Турецкие документы 1550 года называют Казань столицей Болгарского вилайета. После завоевания Казани Иван Грозный присоединил к длинному списку своих титулов еще и «князь Болгарский» — не «татарский», а именно что болгарский. Кстати, именно на основании этого скверновато знающий средневековую историю Фоменко и сделал вывод, что Россия правила-де некогда дунайской Болгарией — иначе, мол, почему русские самодержцы до самого краха монархии именовались «князьями Болгарскими»? Меж тем речь идет как раз о Волжской Болгарии, чье существование для Фоменко, насколько можно понять, так и осталось тайной за семью печатями. Впрочем, это не его личная вина — отечественная историография со всем усердием, достойным лучшего применения, погружала Булгарию в совершеннейшее забвение. Поистине Волжская Атлантида, скрытая от глаз исключительно людскими усилиями, а не катаклизмами природы…


При Петре I хлынувшие в Россию западноевропейские ученые кое к каким вопросам подходили с восхитительным простодушием. Ни в коей мере нельзя отрицать их вклад в развитие российской науки, но и благоглупостей они напороли изрядных. Как это было с «татарами». Иностранные специалисты (сплошь и рядом не знавшие не только татарского, но и русского) не утруждали себя тщательными поисками родословной народов Российской империи. Живут в Сибири? Значит — сибирские татары, и точка! В Казани? Казанские татары, ясен пень. Говорите, некоторые из этих «татар» упрямо именуют себя «булгарами»? Антинаучный подход, батенька. Европейские ученые труды никакой такой Великой Булгарии знать не знают, а значит, и булгар на свете быть не может, и они — чисто мифологическая фигура, вроде единорога или песьеглавца…

Вероятнее всего, логика рассуждений была именно такой. Хотя булгары не раз поднимали восстания (как это было, скажем, в 1753–1755 гг.), стремясь к возрождению именно Булгарии. А русские летописи, составленные после Ивана Грозного, частенько пестрят фразами вроде «болгары окаянные опять восстали».

В 1862 году появилась организация «Совет волжских болгарских мусульман», чья суть ясна из названия и дополнительных разъяснений не требует.

В июле 1917 года волжские болгары созвали в Казани съезд и решили возродить Волжскую Болгарию (будем отныне писать это название через «о», как делают сами представители данного народа в наше время). Съезд возглавил Садри Максуди, человек ученый и эрудированный, прекрасно знавший историю своего народа, получивший в Сорбонне высшее юридическое образование и ставший депутатом Государственной думы двух созывов.

В ноябре того же года была провозглашена национально-культурная автономия Идель-Урал, территория которой включала исторические земли Волжской Болгарии.

(Уточню сразу: мне категорически не по душе откровенные перехлесты современных болгарских идеологов, которые в полемическом запале заявляют, будто никаких татар «нет вообще», будто все казанские татары — это болгары, вот только одни болгары «правильные», сохранившие историческое самосознание, а другие — нет. Это уже перебор — поскольку татары реально существуют как нация и не стремятся признавать себя «неправильными болгарами». Межнациональные отношения — штука тонкая, особенно в нашу непростую эпоху, а потому следует семь раз отмерить, прежде чем резать. Татарский народ существует — и точно так же существует болгарский, хотя наверняка не в тех масштабах, которые представляются восторженным романтикам. От подобных романтиков, скажем откровенно, иногда бывает больше вреда, чем пользы.)

С. Максуди, подготовивший Конституцию Идель-Урала, вовсе не был ни узколобым националистом, ни сепаратистом, не требовал никакого «суверенитета» и писал: «Мы не хотим быть свободными против русского народа… мы твердо верим в возможность свободного существования совместно с русским народом, которого мы никогда не смешивали с правительственной властью, не исходившей из народа».

Против Максуди и его идей выступили те «татаристы», которые вообще не признавали существования отдельного «болгарского» народа.

А потом пришли большевики… Вовсе не склонные ломать себе голову над проблемами болгарского народа — у них был свой план действий, предписывавший в том числе избегать лишних сложностей. Какая, в сущности, разница — одни татары живут в Поволжье, или еще и какие-то болгары, если всем народам предстоит плечом к плечу сражаться за мировую республику Советов? К чему забивать себе голову ненужными подробностями?

27 мая 1920 года Ленин подписал декрет об образовании татарской республики… До этого большевики старательно разгромили и Идель-Урал, и Совет волжских болгарских мусульман как сугубо «контрреволюционные» организации. С. Максуди, за голову которого большевики предлагали крупное вознаграждение, сумел бежать за границу и обосновался в Париже. Он направил в адрес Парижской мирной конференции стран Антанты, подводившей итоги Первой мировой войны, меморандум о проблемах болгар, где писал: «Представляется целесообразным обратить внимание на то, что название представляемой мною нации „татары“ не что иное, как историческая ошибка». Однако высокая конференция решала гораздо более судьбоносный вопрос, нежели восстановление исторической справедливости в отношении какого-то полузабытого азиатского народа. Члены Антанты увлеченно грабили побежденных и строили новый мировой порядок с самими собой, любимыми, во главе — где уж тут вспоминать о болгарах, которые, вот чудо, обитают не на Балканах, а на Волге…

Между прочим, еще в марте 1920 года на территории Казанской губернии вспыхнуло восстание болгар, не желавших «приписываться» в татары — а заодно и против большевиков, успевших надоесть хуже горькой редьки. Большевики, не мудрствуя, объявили мятеж обычной контрреволюционной вылазкой и самым кровавым манером подавили силами регулярных войск. В чем с превеликой охотой участвовали иные «красные татарские деятели», которых потом Сталин (правда, за совершенно другие «заслуги») прислонил к стенке, отчего они до сих пор считаются «безвинными жертвами культа личности».

Потом появилась и Башкирская республика — как своеобразная плата башкирам за поддержку красных против Колчака. Болгарам снова не нашлось места в этом «параде суверенитетов». Но болгары оставались болгарами. В 1922 году автор книги «Мусульманская культура в Среднем Поволжье» М. Худяков писал: «Масса современных казанских мусульман и в настоящее время не считает себя татарами, а зовет себя болгарами». В 1926 году, во время Всесоюзной переписи населения, болгарами себя назвали полтора миллиона человек — но к тому времени уже стали появляться «научные труды», изображавшие волжских болгар попросту «пришедшими из Монголии монгольскими кочевыми племенами»… А там и всеобщая паспортизация с «пятой графой», куда всем поголовно, чтобы не умничать, вписывали «татарин».

Максуди еще много лет прожил за границей, был профессором Сорбоннского, потом Стамбульского и Анкарского университетов, преподавал право и историю, умер в 1957 году, и вернуться в Россию ему было уже никогда не суждено…

В апреле 1946 года в Москве состоялась научная сессия при Академии наук СССР, организованная отделением истории. В ней участвовали известные историки, археологи, этнографы, лингвисты. Было сделано немало серьезных выводов: о том, что современные татары не имеют никакого отношения к «монголам», что такая нация, как волжские болгары, существует в действительности, что она никогда не была «истреблена дочиста». Увы, никаких последствий для восстановления исторической справедливости не последовало.

Когда началась перестройка (не к ночи будь помянута), журнал «Известия ЦК КПСС» в 1989 году опубликовал перечень народных просьб, отправляемых письменно в адрес ЦК. «Во многих письмах из разных регионов страны казанские татары просят именовать их „болгарами“ или „булгарами“».

Ну а когда в последние годы трудами энтузиаста Ф. Нурутдинова был опубликован свод болгарских летописей, на многие события в истории всей России пришлось взглянуть по-иному (позже мы и этого коснемся).

Можно привести и свидетельство человека, безусловно авторитетного в данном вопросе. Талгат Таджуддин, муфтий и шейх-уль-ислам, глава Центрального духовного управления мусульман России и европейских стран СНГ: «И так уж нас татарами обзывают, хотя на самом деле мы булгары… А болгары — это ближайшие родственники булгар. Просто одни остались на Волге, а другие ушли дальше, на Дунай, и смешались с остальными».

Так что выводы просты: не претендуя на право татар считать себя народом, нужно все же признать, что некоторая часть татар является булгарами. Какие бы причудливые этнические смешения ни происходили в результате Батыева нашествия с превеликим множеством этносов, древние булгары сохранили себя, свой язык и культуру.

И следовало бы почаще вспоминать об их стране и отводить ей в истории то место, какого она, безусловно, заслуживает — не шарахаясь от «скользких» тем и «острых» вопросов…







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх