Глава 10

Мы пришпорили коней и поскакали в долину, ширина которой, должно быть, не превышала мили. По берегам красивой речушки, шириной футов двадцать и глубиной шесть дюймов, росли высокие тополя.

Вода в этой реке, стекавшей с равнины Стейкед, протянувшейся к западу от нас, была чистой и свежей. Долгое путешествие утомило нас, и мы решили устроить лагерь, чтобы отдохнуть и поесть.

— Марси назвал эту речку в честь Мак-Клеллана, — сказал Оррин. — Он полагал, что Мак-Клеллан был первым белым, который ее увидел. Марси в тот поход исследовал истоки Красной реки и канадских рек.

— Лагерь разобьем здесь, — сказал я.

Мы стали искать место для лагеря и, наткнувшись на огромный поваленный тополь, решили: это то, что нам надо. Вершина тополя с сохранившимися еще кое-где листьями упала в воду, а сам ствол лежал на земле и был прекрасной защитой от ветра. Росшие рядом тополя скрывали нас от постороннего взгляда, образуя что-то вроде естественного загона.

Мы распрягли коней и пустили их пастись. Тинкер взялся присматривать за ними, а Иуда принялся готовить еду.

Оррин и я решили осмотреть окрестности.

Мы полагали, что отец останавливался в этом же месте двадцать лет назад, и решили поискать, не осталось ли каких следов их лагеря. У каждого человека есть своя манера разбивать лагерь, использовать инструменты и тому подобное. Конечно, времени прошло много, и следы пребывания здесь людей, скорее всего, исчезли, ибо зимой здесь свирепствуют лютые морозы, а летом царит невыносимая жара, дуют сильные ветры и частенько проносятся грозы и ливни, но почему бы не попробовать?

В этой долине отец и его товарищи могли остановиться на отдых. Позади лежал тяжелый путь, а впереди их ждала пустынная равнина Стейкед, и они знали: для того чтобы пересечь ее, им потребуются все силы.

Мы разбили свой лагерь очень удачно — его не было видно ниоткуда. Когда наши кони наелись, Тинкер привел их чтобы завести в наш «корраль» под тополями.

Человек, путешествующий по дикой местности, всегда высматривает места, пригодные для ночевки. Может, они и не понадобятся ему сейчас, но пригодятся в будущем, на обратном пути. Словом, путник всегда выискивает и отмечает в памяти места, удобные для лагеря или удачные с точки зрения обороны от врагов, а также замечает, где можно запастись топливом или водой. Не остаются без внимания и необычные формы рельефа, и следы, оставленные другими путешественниками.

Мы двигались без задержек, я бы даже сказал, быстро, но при этом никогда не забывали уничтожать следы своего пребывания на стоянках, чтобы за нами не погнались индейцы, и все равно на душе у меня было неспокойно — нас уже столько раз пытались убить, неужели теперь мы наконец в безопасности?

Покинув лагерь, я пошел вверх по течению реки, направляясь туда, где у подножия крутого склона бил источник, дававший начало этой реке. Вода в ней была на удивление вкусной — она почти не содержала гипса и солей или других примесей, характерных для рек в этой местности.

Андре Бастон, несомненно, помнит эту речку, и, поскольку он останавливался здесь двадцать лет назад, то конечно же не пройдет мимо и сейчас. Сколько людей будет с ним на этот раз, я не знал, но не сомневался, что он прихватит с собой несколько отъявленных головорезов и будет готов на все.

Хотя вокруг не было ни души, что-то подсказывало мне, что спокойствие, царившее в этом райском уголке, обманчиво. Что это было? Инстинкт? Но что мы подразумеваем под этим словом? Скорее всего, это память, вобравшая в себя все признаки опасности, которые попадались мне в течение жизни и которые отметило теперь мое подсознание.

Я люблю такие тихие красивые уголки природы и, чтобы побродить по ним, готов скакать десятки миль по пустыням и горным кручам. Наверное, для многих людей таким местом становится их дом.

Прозрачная вода, текущая по песчаному руслу, — такая прозрачная, что видна каждая песчинка, и даже след, оставленный час назад, еще не потерял своих очертаний, след копыта… вроде этого.

Да, это был след лошади, за ним еще один. Войдя в воду, я двинулся по этим следам.

На берегу ручья, заросшем травой, я заметил еле заметный отпечаток копыта; следы вели дальше, к скалам. Я намеренно не стал смотреть в ту сторону, а повернулся и, соблюдая осторожность, прошел по берегу реки еще несколько футов, а потом вернулся в лагерь.

По пути я дважды останавливался: один раз, чтобы поднять несколько веток для костра, а второй — чтобы посмотреть на спящего кролика. В лагере я бросил ветки рядом с костром.

Оррин ушел в разведку вниз по течению реки, и я решил догнать его и вернуть назад. Но перед этим я предупредил Тинкера и Приста:

— Я видел лошадиные следы. Достаньте винтовки и будьте начеку. Лошадь, прошедшая по реке, подкована, так что Бастоны — а может, и кто другой — уже здесь.

— А давно оставлен этот след? — поинтересовался Тинкер.

— Час назад, может, чуть больше. Вода в этой реке течет довольно медленно, и в ней почти нет ила, поэтому точнее сказать не могу. Обычно следы на песчаном дне исчезают довольно быстро, поэтому я полагаю, что он был оставлен всего лишь час назад, а мы уже пробыли здесь чуть больше получаса.

— Я думаю, они видели, как мы подъехали, и конечно же решили, что мы не пройдем мимо такого прекрасного места для лагеря. Уверен, они спрятались где-то рядом и ждут.

С этими словами я взял свой винчестер и насыпал в карманы две горсти патронов, хотя на мне был уже надет пояс с патронами, в котором не было ни одной пустой ячейки.

— Запомните, тишина этого места обманчива, так что глядите в оба. Бастоны могут затаиться до ночи, а могут и напасть в любой момент. — Задумавшись над этой возможностью, я добавил: — Сделайте вид, что собираете дрова, но держитесь поближе к костру. Уложите все наши вещи, кроме продуктов и сковородки. Не исключено, что нам придется быстро уходить отсюда.

Ниже по течению реки заросли кустарника стали гуще, а тополя и ивы попадались чаще. Дикие звери — олени, бизоны и другие — проложили в кустах тропы на водопой. Я повесил свой винчестер дулом вниз через правое плечо, а левую руку положил на ствол. В случае опасности мне достаточно только поднять эту руку — и приклад опустится, мушка поднимется и палец правой руки ляжет на предохранитель. С известной долей тренировки можно изготовить винтовку к бою с такой же быстротой, как и шестизарядный кольт.

Я прошел по следам Оррина мимо густых зарослей ежевики, миновал несколько склонившихся над водой ив и огромных тополей и увидел самого Оррина.

Заметив меня, он повернулся и сказал:

— Не знаю, что там у них произошло двадцать лет назад, но я уверен, это случилось там, в горах, или на обратном пути домой.

— Ты думаешь, они все-таки нашли золото?

— Или само золото, или его следы, — сказал Оррин. -Может быть, случилось так, что они нашли золото слишком поздно, когда уже началась осень, и кто-то из них предложил вернуться, оставив золото там, где оно лежало.

— Андре вернулся, и Хиппо Суон тоже. Должно быть, они были самыми молодыми членами поисковой партии.

Потом я спокойно рассказал ему о лошадиных следах в реке и о моих предположениях на этот счет. Мы не спеша направились к лагерю, выбрав немного другой путь. Находясь на расстоянии всего нескольких десятков футов от лагеря, мы тем не менее соблюдали максимальную осторожность и внимательно следили за окрестностями — трудно сказать, какой способ атаки изберет Андре.

Андре был очень агрессивен, это я уже успел заметить, он не остановится ни перед чем, даже перед убийством. Не был он и человеком чести, а из того, что мне довелось услышать о его дуэлях, а так же судя по обращению с Ла Круа, можно сделать вывод, что для него все средства хороши.

— Оррин, думаю, не стоит останавливаться здесь, чтобы не дать Андре возможность подготовиться к атаке. Да к тому же наша задача — найти могилу отца, а не свести счеты с Андре Бастоном.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю с наступлением ночи убраться отсюда и двинуться на юг, к Красной реке, потом пройти каньоном вверх по течению и пересечь равнину Стейкед, двигаясь в сторону хребта Тукумари или хребтов, расположенных поблизости.

Так мы и сделали. Мы намеренно не загасили костер, позаботившись только, чтобы трава вокруг него не загорелась, и потихоньку выскользнули с места стоянки. Пока совсем не стемнело, мы двигались, прячась в кустах, а потом поскакали на юг. Надо отметить, что для каравана, обремененного вьючными лошадьми, мы двигались очень быстро и легко, и при этом почти беззвучно.

К тому моменту, когда солнце поднялось над горизонтом, мы были уже в двадцати милях от лагеря, следуя по тому пути, по которому шел Мак-Клеллан в 1852 году. Разбив лагерь, мы отдохнули пару часов, а потом повернули на запад и двинулись через равнину к каньону Красной реки.

Добравшись до него, мы поскакали вдоль реки. Вскоре песок уступил место камню, мы попробовали воду и почувствовали сладковатый привкус — очевидно, притоки, впадающие в Красную реку, несут в своих водах много гипса.

Наконец мы нашли тропу, по которой вскарабкались на крутой склон каньона, и поскакали по равнине Стейкед. Я примерно представлял себе, где находится хребет Тукумари — там когда-то еще был форт Баском. Дважды мы делали привал прямо в степи, а один раз нам повезло — нам попался родник. Мы встретили на своем пути пастуха с овечьей отарой, и он угостил нас кукурузными лепешками и похлебкой из фасоли. Наши кони были измучены многочасовой скачкой, поэтому, заметив невдалеке табун лошадей и дымок от костра, мы спустились со Столовой горы и поскакали на этот дымок.

Оррин поравнялся со мной и сказал:

— Что-то мне не нравится эта компания. Лошади какие-то странные.

Мы подъехали к табуну шагом. Нас встретили четыре человека — трое белых очень неприветливого вида и один мексиканец с двойной перевязью, в ячейках которой торчали патроны. Они двинулись нам навстречу с таким видом, словно собирались открыть огонь.

— Здравствуйте, — приветливо сказал я. — У вас нет воды?

Белый мужчина с волосами песочного цвета кивнул головой на росшие по соседству кусты.

— Там есть источник. — Он разглядывал наших лошадей. Несмотря на измученный вид, их породистость бросалась в глаза. — Не хотите обменяться лошадками?

— Нет, — ответил Оррин. — Мы только напьемся и поскачем дальше.

Проезжая мимо табуна лошадей, я бросил взгляд на клеймо на их спинах. Человек, всю свою жизнь занимающийся лошадьми, делает это просто по привычке. У источника я не стал спешиваться и развернул своего коня в сторону табуна.

— Оррин, вы с Тинкером пейте, а я покараулю. Что-то мне не нравится эта публика.

— Видел их клейма? — спросил Оррин. — В табуне взрослые лошади, а клейма на них совсем свежие.

— Совершенно верно, они поставили свои клейма поверх тех, что были раньше, — подтвердил я. — Пастухи дождутся, когда у лошадей заживет шкура, а потом отгонят их в другой штат.

— Среди этих лошадей есть очень хорошие, — сказал Тинкер. — Просто замечательные лошади.

Когда Оррин и Тинкер, сели на коней, мы с Иудой спешились и подошли к источнику. Я подождал, пока Иуда напьется, и стал пить сам, а когда я закончил, Оррин сказал мне:

— Будь осторожен.

Пастухи приближались к нам.

Я ждал их у воды. Они не знали, кто мы, но им приглянулись наши лошади, сильные, выносливые и красивые, несмотря на изматывающую скачку по пустыне.

— Откуда вы? — спросил человек с волосами песочного цвета.

— Так, едем себе, — мягко ответил я. — Просто едем.

— Мы хотели бы обменять своих лошадей на ваших, — сказал человек. — У вас очень хорошие скакуны. Мы дадим вам двух за одного.

— И чек впридачу, да? — спросил я.

Человек резко повернул голову в мою сторону. У него была длинная шея, и своим движением он напомнил мне индюка.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего особенного, — все также мягко проговорил я. — Только со мной здесь мой брат, а он — адвокат и любит, чтобы все было сделано по закону.

Человек взглянул на Оррина, покрытого пылью и заросшего многодневной щетиной, и презрительно фыркнул:

— Так я и поверил!

— Наполните-ка фляги водой, — посоветовал я Иуде. — Сегодня мы вряд ли найдем место для привала, где будет вода.

— Хорошо, мистер Сэкетт, — сказал он.

Человек с песочными волосами вздрогнул так, словно получил пощечину.

— Как? Как вы его назвали?

— Сэкетт, — ответил Иуда.

Спутники светловолосого подошли и встали за его спиной. Лицо его вдруг резко побледнело.

— Видите ли, — сказал он, явно нервничая, — мы просто перегоняем этих лошадей. Нас наняли, чтобы мы перегнали их в другое место.

— А кто вас нанял?

— Он скоро подъедет. Их там несколько человек, и они едут сюда.

— Как его имя? — властно спросил вдруг Оррин.

Поколебавшись, мужчина произнес:

— Чарли Мак-Кер.

Оррин взглянул на меня. Мак-Кер был любитель пострелять и имел репутацию крутого парня, но до сих пор ему удавалось не преступать закон. Мы знали, что он владеет ранчо в Аризоне, но несколько его братьев живут в Нью-Мексико и Техасе.

— Оррин, — сказал я, — не своди глаз с этих парней, а я поеду посмотрю получше на их лошадей.

— Никуда ты не поедешь! — грубо выкрикнул светловолосый мужчина. — Эти лошади принадлежат не вам, и нечего их рассматривать.

— Успокойся, — произнес Оррин. — Нам очень хочется узнать, почему имя Сэкетт так встревожило тебя.

Словом, я подъехал на своем жеребце к табуну, объехал его два раза, внимательно вглядываясь в лошадей, а потом сбил их в кучу и вернулся к Оррину.

— Клеймо изменено, — сказал я. — И очень неаккуратно. Вместо «SSS» сделано «888».

— Но ведь три «S» — это дорожное клеймо Тайрела! — воскликнул Оррин. — Ну и дела, черт меня подери!







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх