Глава 9

ПРАЗДНИКИ, ЗРЕЛИЩА, РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Праздники в Византии были общенародными и местными, религиозными и политическими, профессиональными и семейными, регулярными и экстраординарными, официально дозволенными и запрещенными.

Один из наиболее стойких феноменов народной культуры, праздник воспринимался каждым новым поколением как неотъемлемый элемент устоявшегося жизненного распорядка, унаследованного от предков. Наиболее древними, восходящими к античной и эллинистической эпохам, являлись языческие празднества, которые продолжали бытовать в христианском византийском обществе, медленно и трудно сходили со сцены, исчезали и возрождались, маскировались под христианские праздники или под местные обычаи, справлялись тем смелее, чем дальше от крупных центров, высших церковных и светских властей находилась та или иная местность.

Эти враждебные православию рудименты язычества в среде иноплеменного населения империи имели и древнеэллинское и свое, так сказать, отечественное происхождение. Они явственнее ощущались в тех провинциях, которые позже вошли в состав империи (например, некоторые армянские и грузинские земли, северо-западные районы Балкан) и где более замкнутый образ жизни вело население (например, влахи, албанцы). В основном, однако, в IX–XII вв. оригинальные языческие обычаи и обряды иноплеменных ромеев успели тесно переплестись и слиться с чисто эллинскими, подверглись переосмыслению и даже некой ритуальной «христианизации».

Знаменательно, что число языческих торжеств и веселий даже увеличивалось с распространением христианства: языческие праздники приютились самозванцами в лоне самой ортодоксальной веры и вместе с нею наследовались неофитами. Поэтому церковь вынуждена была идти не по пути полного искоренения языческих, обычаев, а по пути их адаптации, «обезвреживания» несовместимых с христианством идейных норм и истолкования древних игрищ в качестве обрядов, связанных, например, с циклами крестьянской трудовой деятельности.

Общенародными языческими праздниками в Византии IX–XII вв. были календы, брумалии и русалии. Календы по-латыни — вообще первое число каждого месяца, но как праздник они отмечались в начале января и стали справляться на востоке Средиземноморья со времени установления римского господства (в конце Х-XI столетии под именем «коляд» этот праздник вместе с христианством проник и на Русь).

Сначала календы праздновали с 1 по 5 января, а с утверждением христианства в качестве господствующей официальной религии начало празднования календ было приурочено к важному церковному празднику — рождеству (25 декабря), и календы стали 12-дневными. В конце VII в., на Шестом вселенском соборе, календы предали анафеме, но запрет не возымел действия: их продолжали справлять в народе, а вскоре снова стали отмечать в самом императорском дворце. Правда, василевсы старались все-таки отделить языческое веселье от церковных торжеств и основные развлечения устраивали не в ночь на 26 декабря, как и не в ночь на 1 января (день св. Василия), а только в ночь на 2 января. Да и ряженых, исполнявших строго определенные ритуальные функции, во дворце были единицы.

Народ праздновал календы, как и римляне, со времен Юлия Цезаря, в ночь на 1 января, хотя новый год в Византии IX–XII вв. начинался не с января, а с 1 сентября. Каждый наряжался как мог, чаще всего мужчины переодевались женщинами, а женщины — мужчинами. Надевали маски. Ряженые бродили от дома к дому с песнями и плясками, стучались в двери, участвовали в пиршестве у незнакомых людей, выпрашивали дары. Немало народу толклось в трактирах и кабаках и заполняло ночные улицы.

Во дворце в ночь на 2 января устраивались так называемые готские игры, во время которых приглашенные на праздник вельможи, а также члены цирковых партий «голубых» и «зеленых», певцы и музыканты, прославляли василевса и его наследников. Петь подобающие для случая песни были обязаны и сановники. Пение перемежалось плясками ряженых и нескольких «готов», вооруженных мечами и щитами. «Готы» пели особые песни, имевшие когда-то ритуальный характер, но затверженные теперь на столь неузнаваемо испорченной латыни, что смысла их уже никто не понимал.

Брумалии праздновались незадолго до календ (слово «брума» по-латыни означает "самые короткие дни в году", т. е. время зимнего солнцестояния). Они были преданы анафеме на том же Шестом вселенском соборе, но также безрезультатно. Народ праздновал брумалии и календы почти одинаково. Во дворце же для брумалий был разработан особый ритуал. Сановники плясали в хороводе и пели с горящими свечами в руках. Император одаривал их золотом, а представителей рядового населения столицы — серебром. Вечером устраивалось многолюдное пиршество (как и во время календ), на котором присутствовал василевс, сидевший с семьей за отдельным столом. Роман I Лакапин не допускал празднования брумалий во дворце, но их стали отмечать здесь снова уже при соправителе и преемнике Романа I — Константине VII: этот василевс постановил, что во время брумалий следует раздавать из казны не более 50 литр (3600 золотых).

Русалии — весенний праздник цветов — устраивались после пасхи, накануне троицы. О том, как этот праздник отмечали в сельской местности, можно составить некоторое представление по судебному решению охридского архиепископа Димитрия Хоматиана (первая треть XIII столетия), вынужденного разбирать дело об убийстве во время русалий. Сельская молодежь устроила танцы, игры, пантомимы и «скакания» — все это полагалось делать, чтобы получить дары зрителей. Пастух в овечьем загоне, у которого молодые люди потребовали сыра, отказался его дать, вспыхнула ссора, пастух был убит. Назначая эпитимьи виновникам случившегося, архиепископ замечает, что русалии, как и брумалии, воистину "бесовские игрища", соблюдаемые как обычай "в этой стороне" (Македонии).

Однако особенно торжественно все слои византийского общества без исключения отмечали религиозные праздники, официально установленные церковью. К концу Х-началу XI в. твердо определился круг так называемых престольных церковных праздников (рождество, крещение, пасха, троица и т. д.). Широко праздновались по всей империи дни таких почитаемых святых, как св. Георгий (23 апреля) и св. Димитрий (26 октября). Близ Чурула во Фракии, в Куперии, ежегодно справлялся грандиозный праздник в честь св. Георгия. Здесь устраивалась и ярмарка. Василевс с семьей в этот день отправлялся морем в Манганы (монастырь в северо-восточной части столицы) на поклонение мученику. Кроме того, отмечались праздники в честь местных святых, памятные события, связанные с данной местностью, городом, церковью, монастырем и т. п.

Религиозный праздник требовал от прихожан присутствия на церковной службе в храме, а нередко и участия в торжественной процессии. В престольные и другие праздники (дни св. Димитрия, св. Ильи) совершался выход императора. В соответствии с церемониалом процессия проходила из дворца по украшенным улицам и площадям в св. Софию, где василевс с семьей присутствовал на праздничном богослужении, совершаемом самим патриархом. Иногда процессия направлялась в иной храм, порою — на конях, порою — на судне. После официальных торжеств начинались игры, а за ними шли пиршества. К праздничной трапезе готовились задолго до наступления праздника, запасали продукты, экономили. Простолюдины нередко ограничивали себя перед праздником в течение многих недель. Накануне пасхи такое воздержание было предписано христианам самой церковью: пасха праздновалась после великого поста. Этот праздник в Константинополе отмечался по традиции особенно пышно.

Помимо церковных праздников, византийцы справляли государственные праздники, ежегодные (например, 11 мая — день основания Константинополя, день рождения императора) и экстраординарные, нерегулярные (коронация василевса, его свадьба, рождение наследника). В такие дни вновь славословили государя, несли дары ему или его детям. Василевс повелевал выдавать народу медные деньги, выставлять на площадях, на специальных длинных столах, даровое угощение, устраивать на ипподроме массовые зрелища. Народ водил на улицах хороводы, пел обрядовые песни и гимны в честь виновника торжества. Во дворце пировала высшая знать.

Государственным праздником, по крайней мере для жителей столицы и ее окрестностей, становился и день вступления в столицу победившего узурпатора. В город он въезжал на белом коне, в сопровождении пышной свиты, отряда телохранителей, отборного войска. В соответствии с определенным ритуалом, с песнопениями и славословиями его встречали сановники, высшее духовенство, руководители корпораций, толпы народа.

Поводом к объявлению всенародного праздника могло стать также возвращение василевса в столицу после победоносного похода. Справлялся триумф. С величайшей пышностью, например, обставил свое возвращение после победы над Святославом и присоединения северо-восточной Болгарии Иоанн I Цимисхий. Императорская колесница, влекомая четверкой белоснежных коней, была украшена цветами; собственными руками василевс возложил венок и на своего верхового коня. Но сам государь от Золотых ворот следовал пешком за своей колесницей, в которой лежали одеяния болгарского царя, а на них стояла икона богоматери Влахернской — заступничеству ее император смиренно приписывал свои победы. На Форуме Константина василевс снял с идущего во главе знатных пленников болгарского царя Бориса царский венец и отдал, войдя в св. Софию, в руки патриарха.[1] Примерно так же была организована встреча Василия II после окончательного завоевания всей Болгарии.

Поводом для импровизированного празднества служил также въезд в столицу иноземной принцессы — невесты императора или его наследника. Берту-Ирину, жену Мануила I Комнина, встречали с ликованием на всем протяжении ее пути от берегов Адриатики, где она сошла с корабля, до самого Константинополя. Праздничные встречи на пути и в столице устраивали также мощам известного или новоявленного святого, доставляемым из провинции, из отвоеванных районов, или дарованным василевсу иноземным государем. Так, например, при Константине VII торжественно и празднично встречали раку с рукой Иоанна Предтечи.

Помимо праздников общих для населения империи или для жителей города, справлялись праздники профессиональные, корпоративные, квартальные. Константинопольские врачи праздновали 27 июня день св. Сампсона — покровителя медиков: они совершали поклонение его останкам в храме св. Мокия, а затем собирались за общим пиршественным столом. Церковный приход совместно отмечал обычно день памяти святого своей церкви, сослуживцы канцелярии — повышение по службе чиновника, корпорация — избрание нового члена. Например, процессия тавулляриев в таком случае, выйдя из церкви, где новый коллега получал благословение, провожала его до кафедры, на которую он избирался, а затем шла пировать к нему на дом. 25 октября, в день памяти святых нотариев, подвыпившие адвокаты всей группой, в масках, ходили по городу.

На семейные торжества, которые также очень часто начинались в церкви (крестины, обручение, свадьба), приглашали тем больше народу, чем богаче была семья. Знатный хозяин стремился поразить своих гостей роскошью обстановки жилища, богатством одеяний и украшений членов семейства, разнообразием блюд. Гости также принаряжались, прибывали на лучших из своих коней и мулов, в дорогих седлах или в богато отделанных колясках. На таких семейных праздниках, даже в глухой деревне, общество услаждал специально приглашенный певец или музыкант. Свадьбу Дигениса Акрита играли сначала в его доме, затем — в доме родителей невесты. Гостей пригласили множество, их дары молодоженам трудно счесть. Пиры длились много дней подряд. В городах в подобном случае состоятельный хозяин наснимал целую труппу бродячих музыкантов, фокусников, мимов и акробатов, представителей нередко весьма низкопробного искусства.

Как уже говорилось, во время крупных общенародных или столичных празднеств для горожан устраивались разного рода зрелища и увеселения. Разумеется, своеобразными зрелищами для обывателя являлись уже праздничные процессии, крестные ходы, встречи, даже похороны знатных лиц. С полным правом к разряду зрелищ следует отнести торжественное богослужение, церковную литургию, в которой прихожанин становился участником пышно театрализованного магического действа.

Однако особенно популярными у столичного населения были специальные игрища, устраиваемые по традиции, начиная с античных времен, на ипподроме (эллипсовидном огромном сооружении, подобном современному стадиону), расположенном по соседству с Большим императорским дворцом и св. Софией. Основным видом зрелищ на ипподроме были конские ристания — соревнования в искусстве управления лошадьми. Каждой из легких колесниц, мчащихся по боковым дорожкам ипподрома и запряженных несколькими лошадьми, правил один возница. Содержание коней и ипподрома, устройство самих ристаний являлось обязанностью цирковых партий, среди которых выделялись четыре: «голубые», «зеленые», «красные» и «белые». В Х в. практически сохранились лишь две первые партий. Ведал ими эпарх столицы.

Само представление и подготавливалось и развертывалось на ипподроме по строгим правилам. Вход на ипподром был свободным. Горожане занимали места с утра. Каждый «болел» за ту или иную партию. Ристания начинались по знаку самого василевса, приходившего в свою ложу из дворца по крытой галерее. Возницы были одеты в цвета своих партий. Бег колесниц сопровождался ревом зрителей, подбадривавших, освистывавших и поносивших «своего» или «чужого» возницу. Зрители награждали победителя аплодисментами, император — литрой золота. В XI столетии цирковые партии, по всей вероятности, имелись и в некоторых других городах империи, помимо Константинополя: упоминания о представлениях на ипподромах в провинциальных центрах иногда мелькают в источниках. На конские ристания в Магнесии собиралось почти все население города. Приходили даже монахи, потом каявшиеся "во грехе". Духовенство осуждало иногда игрища на ипподроме как недостойные христиан забавы, но о прямых выступлениях священнослужителей против состязаний на ипподроме в IX–XII вв. неизвестно. Ристания были прочно укоренившимся обычаем, вошедшим в официальную церемониальную символику императорской власти и выполнявшим определенную функцию во время дипломатических приемов иноземных посольств.

В X столетии в Спарте по субботам в центре города устраивались спортивные игры — может быть, как отголосок местной древней традиции. На соревнования собиралось множество народа. Являлся сам стратиг города, забывавший о своих служебных обязанностях: в частности, он пренебрегал жалобами клириков ближайшего к месту состязаний храма, которые говорили, что гром аплодисментов зрителей заглушает голос священника, совершающего службу перед немногочисленными прихожанами (большинство предпочитало уйти на игры).

В столице после бега колесниц на ипподроме начинались обычно выступления акробатов, борцов, фигляров, фокусников, дрессировщиков животных. К концу представления близ ипподрома толпились шуты, мимы, музыканты, певцы и гетеры, участвовавшие или не участвовавшие в играх и нередко расходившиеся отсюда группами по домам знати для увеселения ее на ночных пирушках.

Иногда василевс повелевал показать на ипподроме зрелище совсем иного рода. Суровый воин Никифор II, вызвавший недовольство столичных жителей своей политикой цен, решил поразить "изнеженных горожан" видом рукопашного боя. Он забыл, однако, предупредить о том, что это всего лишь зрелище. Когда воины императорской гвардии, разделившись на два отряда и обнажив мечи, начали «сражение», трибуны охватила паника. Горожане отлично помнили, что накануне в уличной схватке было убито несколько гвардейцев василевса, и, не поняв намерений императора, решили, что настал час его мести за убитых. Народ бросился с ипподрома к выходам, насмерть давя упавших.

На ипподроме же иногда демонстрировали свое искусство джигитовки знатные воины. Оруженосец Романа I Лакапина — Мосиле, стоя в рост на мчащемся во весь опор коне, не покачнувшись, как рассказывает Скилица, размахивал мечом, показывая приемы владения оружием. С конца XII в. под западным влиянием стали вводиться в Византии и рыцарские турниры среди знати. Воинские состязания, правда, устраивались в империи задолго до этих турниров; в них издавна принимали участие даже сами василевсы, но эти соревнования не были поединками (метали копье, стреляли в цель из лука, преодолевали на конях препятствия, поражали мечом или булавой чучело "врага").

Развлекая собравшихся на ипподроме горожан, канатоходцы совершали на канате, натянутом на значительной высоте, различные акробатические трюки, ходила с завязанными глазами, стреляли из лука и т. д. Жонглеры бросали в воздух и ловили стеклянные хрупкие шары, манипулировали сосудами с водой, не проливая из них ни капли. Дрессированный медведь, изображая неудачников, выпивох и простецов, заставлял зрителей покатываться со смеху; ученая собака вытаскивала из рядов по заданию хозяина то «скупца», то «развратника», то «расточителя», то «рогоносца».

Положение «артистов» акробатических цирковых трупп (как правило, бродячих) было тяжелым: их преследовало моральное осуждение церкви и добропорядочных ханжей, суд и власти не признавали за ними гражданских прав, условия их жизни целиком зависели от степени щедрости случайных зевак. Свои представления они показывали прямо на площадях и улицах города.


Византия не знала собственно театра — такого, каким он сложился в период античности. Но своеобразный театр все-таки существовал: те же бродячие актеры, фигляры и мимы, совмещавшие нередко по нескольку «артистических» специальностей, разыгрывала остро комические сценки и фарсы собственного сочинения, в которых гротеску, сатире и клоунаде отводилась главная роль. Сюжеты выбирались простые: супружеская неверность, похождения молодого повесы, злоключения сводника или глупого скряги. Зачастую представления были грубо циничны: непристойные выражения сопровождались не менее непристойными жестами. Актрисы выступали в непривычной одежде — укороченном хитоне с большим вырезом. Церковь особенно настойчиво преследовала мимов. На ипподром их не пускали. Однако мимы пользовались популярностью, и не только у простонародья. Порой они попадали на ночные кутежи золотой молодежи, на пиршества солидных сановников и даже во дворец василевса. Известно о пристрастии к мимам Романа II, Константина VIII, Константина IX. Даже некоторых патриархов обвиняли в том, что они втайне развлекались представлениями мимов, скрытно проведенных в патриаршие палаты.

Театр жил полуофициальной жизнью и при дворе самого василевса. В "Житии патриарха Евфимия" упомянут "первый актер" «благочестивейшего» василевса Льва VI Мудрого некий Ваан, присутствовавший на трапезах императора и осмеливавшийся подавать ему советы.[2] Представления актеров Лев VI смотрел, сидя за своим обеденным столом. Никита Хониат оставил описание одного из крупных, специально организованных представлений в императорском дворце в конце XII в. Зрителями были василевс, члены его семьи, дворцовые сановники и челядь, видные титулованные особы. Среди актеров находились и знатные юноши, обладавшие каким-нибудь «талантом» и желавшие продемонстрировать свои способности. С приглашенных вельмож взимали какую-то плату (видимо, в пользу актеров-профессионалов). Представление было подобно «обозрению»: состязания и трюки атлетов сменялись танцами, фокусы и сценки перемежались песнями. В интермедиях на арену выходили клоуны, игравшие одновременно роль конферансье. Ход забавы регулировал особый распорядитель, а о начале каждого номера возвещалось громким шлепком по нижней части спины некоего молодца.

Зрелищем, привлекавшим внимание множества горожан, становилось созерцание диковинных зверей и животных из далеких стран. Константин IX приказал водить по городу для развлечения жителей столицы слона и жирафа, присланных императору в дар из Египта. При дворце василевса (во всяком случае еще в XII в.) имелся специальный зверинец, в котором содержались львы.

Кроме празднеств, пиров и зрелищ, византийцы знали развлечения и другого рода. Весной и летом, в воскресные и праздничные дни, константинопольцы верхом и на судах выезжали на лоно природы, на берега Босфора. Впрочем, эти загородные прогулки оказывались небезопасными: в IX в. болгарские легкие отряды не раз совершали быстрые набеги на эту беззаботную и безоружную публику столицы империи.

Особенно распространенным и «благородным» препровождением свободного времени в кругах византийской знати считалась охота — любимая и нередко опасная забава. Василий I погиб, получив смертельные ушибы на охоте: олень, заценив рогом за пояс, волочил императора сквозь чащобу; Исаак I Комнин тяжело заболел, простудившись во время охоты на кабанов. Любили охотиться и Александр, и Алексей I Комнин с братом Исааком, и Андроник I, который повелел художникам изобразить на фресках сцены охоты с собаками, преследующими зайца, кабана, настигаемого ими, а также зубра, пронзенного копьем.

На охоту отправлялись обычно перед рассветом и возвращались домой к завтраку. Выехав спозаранку в окрестные леса, окружавшие Константинополь еще в XII в., Алексей I успевал к утру вернуться с добычей во дворец, Полководцы и знатные воины не упускали случая поохотиться и во время военных походов, когда войско останавливалось на отдых.

Великолепные охотничьи угодья находились в Болгарии, у Анхиала и близ Дуная, а в Македонии в междуречье Струмы и Вардара, неподалеку от Фессалоники, к северу от города. Тешилась охотой фессалоникийская знать чаще всего в октябре, накануне дня св. Димитрия. В начале Х в. почти под стенами самой Фессалоники бродили иногда дикие олени, пасшиеся вместе с коровами горожан. На мелких зверей и птицу охотились с соколами: у Алексея I был специальный сокольничий. В Малой Азии во время охоты на хищников использовали подсадных домашних животных (Дигенис Акрит, например, в качестве приманки для хищного зверя привязывал к дереву козленка). После охоты притомившийся аристократ позволял слугам снять с него загрязненное платье, омыть его в ванне, одеть в легкие надушенные одежды, а близ его ложа, на котором он отдыхал, воскурить ароматические специи.

Игрой-забавой знатных ромеев, требовавшей силы и ловкости, была также конная игра в мяч. Алексей I предавался ей с придворными на малом ипподроме, в пределах территории Большого дворца. В чем состояли правила игры, неизвестно, но мяч, видимо, всадники отбирали друг у друга силой: по словам Анны Комнин, в борьбе с василевсом один из его партнеров свалился с лошади и сильно ушиб ногу императору. С тех пор-то, замечает принцесса, начались и стали усиливаться «ревматические» боли у ее отца.

Любили образованные ромеи проводить свой досуг за игрой в шашки и в «затрикий» — шахматы; знали они и другой совсем не безобидный вид игры — игру в кости на деньги. Иоанн Скилица рассказывает, как в ночь убийства заговорщиками императора Никифора II Фоки, его родной брат Лев, крупный полководец и видный сановник, доведший своими спекуляциями с зерном столицу до голода, играл в кости. Он вошел при этом в такой азарт, что не удосужился прочитать тайно переданную ему во время игры записку, в которой неизвестное лицо предупреждало о заговоре и о назначенном на предстоящую ночь убийстве василевса. Константин VIII с юности пристрастился к этой игре и проводил за ней целые ночи, уже став императором. Либо эту игру, либо какую-то ее разновидность имеет в виду, по всей вероятности, и Кекавмен, называя ее "игрой в тавли" ("тавли" — испорченное латинское «табула», т. е. "доска"): этой игре предавался в итальянских владениях империи во время отдыха византийский полководец, и заслужил суровое порицание Василия II. Кекавмен остерегает своих сыновей от увлечения азартными играми, настоятельно рекомендуя посвящать досуг чтению и душеспасительным беседам с монахами.

Итак, мы коротко рассказали о праздниках, зрелищах и развлечениях византийцев. Во всех случаях, когда эти празднества и увеселения носили массовый характер, их главными организаторами неизменно выступали церковь и государство. Первоначальный акт учреждения ежегодного праздника церковью и государством мог давно забыться — праздник становился народной традицией, но его социальная роль не исчезала. Обряд и ритуал, пышный и исполненный многозначительности, торжественно развертывавшиеся в строгом порядке церемонии воздействовали на чувства ромея, пожалуй, сильнее чем заключенная в празднике идея. Точнее говоря, эта идея проникала в сознание тем успешнее, чем более были возбуждены эмоции зрителей. Праздничные торжества и сами массовые зрелища выполняли в Византии важную социальную и политическую функцию, они также служили церкви и государству в качестве мощного средства воздействия на народные массы, которые обычно с нетерпением ожидали наступления праздничных дней, стремясь хотя бы на короткое время, отвлечься от тяжелых, неприглядных будней.


Примечания:



5

"Советы и рассказы Кекавмена". Сочинение византийского полководца XI века. Подготовка текста, введение, перевод и комментарий Г. Г. Литаврина. М… 1972, стр. 127.



Глава 9

id="n_52">

1

Cedr., II, р. 412 sq.

2 "Псамафийская хроника…",стр. 36.

id="n_53">

2

"Псамафийская хроника…",стр. 36.

>

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА

(помимо указанной в примечаниях)

Р. М. Бартикян. Источники для изучения истории павликианского движения. Ереван, 1961.

П. В. Безобразов. Византийский писатель и государственный деятель Михаил Пселл. М., 1890.

История Византии, т. 1–3. М., 1967.

А. П. Каждан. Загадка Комнинов (Опыт историографии). — "Византийский временник", 25, 1964.

А. П. Каждан. О социальной природе византийского самодержавия. — "Народы Азии и Африки", № 6, 1966.

А. П. Каждан. Из экономической жизни Византии XI–XII вв. Натуральное и денежное хозяйство. — "Византийские очерки". М., 1971.

А. П. Каждан. Византийский монастырь XI–XII вв. как социальная группа. "Византийский временник", 31, 1971.

В. В. Кучма. "Тактика Льва" как исторический источник. — "Византийский временник", 33, 1972.

Е. Э. Липшиц. Очерки истории византийского общества и культуры. VIII-первая половина IX в. М.-Л., 1961.

Г. Г. Литаврин. Был ли Кекавмен, автор «Стратегикона», феодалом? "Византийские очерки". М., 1961.

Г. Г. Литаврин. Восстание в Константинополе в апреле 1042 г. "Византийский временник", 33, 1972.

Я. Н. Любарский. Михаил Пселл, личность и мировоззрение. — "Византийский временник", 30, 1969.

Я. И. Любарский. Исторический герой в «Хронографии» Михаила Пселла. "Византийский временник", 33, 1972.

Р. А. Наследова. Ремесло и торговля Фессалоники конца IX-начала Х в. "Византийский временник", 8, 1956.

К. А. Осипова. Система класм в Византии в Х-Х1 вв. — "Византийские очерки". М., 1961.

Н. Скабаланович. Византийское государство и церковь в XI в. СПб., 1884.

В. А. Сметанин. Эпистолография. Свердловск, 1970.

М. Я. Сюзюмов. Борьба за пути развития феодальных отношений в Византии. "Византийские очерки". М., 1961.

М. Я. Сюзюмов. Дофеодальный период. — "Античная древность и средние века", 8, 1972.

3. В. Удальцова. 50 лет советского византиноведения. М., 1969.

Ф. И. Успенский. Византийский писатель Никита Акоминат из Хон. СПб., 1874.

H. Ahrweiler. Etudes sur les structures administratives et sociales de Byzance. London, 1971.

H. Ahrweiler. Byzance et la mer. Paris, 1966.

H. G. Beck. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. Munchen, 1959.

H. G. Beck. Senat und Volk von Konstantinopel. Munchen, 1966.

H. G. Beck. Geschichte der byzantinischen Volksliteratur. Munchen, 1971.

L. Brehier. Le mond byzantin, v. 1–3. Paris, 1947–1950.

R. Browning. The Correspondance of a Tenth-Century Byzantine Scholar. «Byzantion», 24, 1956.

J. Bury. The Imperial Administrative System in the Ninth Century. New York, 1958.

F. Chalandon. Les Comnenes, v. l-2. Paris, 1900–1912.

P. Charanis. The Monastic Properties and the State in the Byzantine Empire. — "Dumbarton Oaks Papers", 4, 1948.

F. Dolger. Beitrage zur Geschichte der byzantinischen Finanzverwaltung. Darmstadt, 1960.

R. Guilland. Recherches sur les institutions byzantines, I–II. Berlin, Amsterdam, 1967.

H. Hunger. Reich der neuen Mitte. Graz, Wien, Koln, 1969.

R. Janin. Constantinople byzantine. Paris, 1964.

E. Kirsten. Die byzantinische Stadt. — "Berichte zum XI. ByzantinistenKongress". Munchen, 1958.

Ph. Koukoules. Vie et civilisation byzantines, I–V Athenes, 1948–1951.

K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur. Munchen, 1897.

P. Lemerle. Esquisse pour une histoire agraire de Byzance. — "Revue historique"; t. 219–220, 1958.

P. Lemerle. Le preneier humanisme byzantin. Paris, 1971.

P. Lemerle. Prolegomenes a une edition critique et commentee des "Conseils et Recits" de Kekaumenos. Bruxelles, 1960.

Gy. Moravcsik. Byzantinoturcica, I–II. Berlin, 1958.

D. Obolensky. The Byzantine Commonwealth. London, 1971.

G. Ostrogorsky. Geschichte des byzantinischen Staates. Munchen, 1963.

G. Ostrogorskij. Quelques problemes dhistoire de la paysannerie byzantine. Bruxelles, 1954.

G. Ostrogorskij. Pour lhistoire de la feodalite byzantine. Bruxelles, 1954.

S. Runcimen. Byzantine Civilisation. London, 1948.

B. Schilbach. Die byzantinische Metrologie. Munchen, 1970.

G. Schlumberger. Lepopee byzantine a la fin du Xe siecle, I–III. Paris, 1896, 1900, 1905.

N. Svoronos. Recherches sur le cadastre byzantin et la fiscalite aux XIe et XIIe siecles. Paris, 1959.

A. A. Vasiliev. History of the Byzantine Empire. Madison, 1952.

G. Walter. La vie quotidienne a Byzance au siecle des Comnenes (1081–1180). Paris, 1959.

K. Zachria von Lingenthal. Geschichte des griechisch-romischen Rechts. Berlin, 1892.

>

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН*

[*Указатели составлены В. Г. Шурыгиной. Имена, упоминаемые в примечаниях, в указателе имен не приводятся.]

Алдебрандин 68

Александр 18, 78

Алексей I Комнин 3, 22, 23, 25–29, 33, 35, 36, 39, 40, 41, 43, 44, 46, 50–52, 56–58, 61–64, 66, 67, 69, 70, 72, 73, 78

Алексей III Ангел 9, 15, 46

Алексей Студит 26, 32, 34,

Андроник I Комнин 6, 15, 28, 29, 59, 78

Андроник Дука 51

Анна Далассина 33, 59, 62

Анна Комнин 3, 16, 22, 24–26, 28, 29, 35, 37, 40–46, 48–50, 59, 60, 62–67, 69, 70, 79

Анна, сестра Василия II 17, 57, 58

Антоний Кавлей 31

Арефа 33

Безобразов П. В. 22

Берта-Ирина 68, 76

Борил 51

Борис 76

Боэмунд 41, 44, 45

Ваан 78

Варда Склир 21, 50, 51

Варда Фока 10, 16, 30, 50, 51

Варфоломей, св. 32

Василий I Македонянин 8, 14, 18, 54, 78

Василий II Болгаробойца 3, 5, 16, 18, 21, 22, 26, 27, 30, 40, 41–43, 50, 57, 61, 63, 65, 70, 76, 79

Василий Ноф 19, 21, 56

Василий Петин 29

Василий, архиепископ Охридский 58, 68, 70

Василий, богомил 28, 29, 36, 48

Василий, св. 74

Василий, эпарх 67

Ватац 55

Вениамин Тудельский 15, 73

Владимир 17, 58, 71

Власий, св. 64

Врана 51

Георгий Маниак 46

Георгий, св. 33, 75

Герман 51

Гомер 66

Григорий Бакуриани 3, 48, 72, 73

Даниэлида 8

Делян, см. Петр Делян

Дигенис Акрит 6, 43, 58, 68, 76, 79

Димитрий Хоматиан 75

Димитрий, еретик 48

Димитрий, св. 13, 22, 75, 78

Евдокия, дочь Константина VIII 59

Евдокия, жена Константина Х 57

Евстафий Воила 64

Евстафий Гарида 66

Евстафий Малеин 3

Евстафий Ромей 27, 63

Евстафий Фессалоникийский 37, 66

Евстафий Филокали 70

Евфимий, патриарх 18, 20, 29, 34, 36, 64, 78

Елена 66

Зоя Карвонопсида 54

Зоя, дочь Константина VIII 18, 33, 49, 57, 59, 67

Зоя, дочь Стилиана Заутцы 58

Идриси 73

Илья Комнин 54

Илья, св. 75

Иоанн I Цимисхий 19, 21, 35, 40, 42, 48, 50, 59, 76

Иоанн II Комнин 25, 29, 48, 62

Иоанн III Ватац 58

Иоанн Апокавк (Навпактский) 3, 32, 53, 55, 61

Иоанн Богослов 13

Иоанн Ивирица 27

Иоанн Итал 36, 48, 65

Иоанн Камениат 13, 56, 68

Иоанн Киннам 48

Иоанн Мавропод (Евхаитский) 26, 66

Иоанн Орфанотроф 21, 22, 26, 28, 29

Иоанн Предтеча 76

Иоанн Скилица 18, 26, 27, 46, 49, 62, 65, 67, 70, 77, 79

Иоанн Халд 44

Иосиф Ракендит 63, 67

Ираклий 63

Ирина, мать Константина VI 57

Ирина, жена Алексея I 50

Ирина, жена Иоанна III Ватаца 58

Исаак I Комнин 20, 26, 34, 35, 51, 67, 78

Исаак II Ангел 21, 24, 26, 40, 43, 51

Исаак, брат Алексея I 26, 78

Кай-Хосрой I 46

Карл Великий 16

Кеген 70

Кекавмен 9, 15, 23, 25, 26, 28, 45, 54, 55, 57, 58, 60, 62, 65, 67, 72, 79

Кир, св. 64

Комнины 57, 58

Константин I Великий 17, 28, 37

Константин II 34

Константин V 25, 43, 45,

Константин VII Багрянородный 16–18, 27, 35, 57, 58, 61, 63, 69, 73, 75, 76

Константин VIII 18, 28, 57, 59, 61, 78, 79

Константин IX Мономах 18, 26, 29, 43, 49, 59, 60, 63, 65–67, 70, 78

Константин Х Дука 27, 51, 57

Константин Диоген 29, 46

Константин Лихуд 65

Константин Пселл, см. Михаил Пселл

Константин, новелиссим 21, 51

Константин, сын Михаила VII 25, 62

Крикорик 71

Лагос (Иоанн) 9

Лев VI Мудрый 18–21, 26, 27, 34, 49, 51, 54, 61, 63, 64, 78

Лев Кефала 57

Лев Ламброс 29

Лев Никерит 61

Лев Сгур 33

Лев Торник 51

Лев, брат Никифора II 79

Лека 48

Лемерль П. 31

Лжедиоген 29

Ливелий 68

Лиутпранд, 32, 69, 73

Мазарис 68

Максимо 6

Мануил I Комнин 24, 27, 29, 33, 42, 57, 59, 62, 68–70, 76

Мануил Камица 51

Мария Склирена 59, 60, 66

Мария, жена Михаила VII и Никифора III 59, 62

Мелиссины 16

Михаил II 39

Михаил III 50, 72

Михаил IV Пафлагонянин 18, 21, 22, 33, 49, 60

Михаил V Калафат 17, 21, 29, 34, 49, 51

Михаил VI Стратиотик 26, 35, 51

Михаил VII Дука 14, 24, 25, 51, 55, 59, 62, 63

Михаил Аплухир 63

Михаил Атталиат 3, 41, 52, 67, 68, 72

Михаил Глика 26, 29, 47, 66

Михаил Докиан 43

Михаил Кируллярий 26, 34, 35

Михаил Пселл 12, 14, 18, 21, 22, 26–28, 34, 37, 53, 60, 63–67

Михаил Стрифн 25

Михаил Хониат 23, 33, 57, 65

Мокий, св. 49, 76

Мономахат 26

Мосиле 77

Никита Хониат 7, 17, 23, 24, 42–44, 46, 52, 57, 65, 67–69, 71, 73, 78

Никифор II Фока 11, 14, 18, 23, 24, 28, 35, 38, 40, 41, 49, 50, 59, 61, 62, 73, 77, 79

Никифор III Вотаниат 18, 26, 33, 51, 59, 62

Никифор Василаки 51, 52

Никифор Влеммид 65

Никифор Вриенний, мятежник 52, 55

Никифор Вриенний, писатель 24, 59, 61, 65

Никифор Григора 66

Никифор Диоген 65

Никифор Катакалон 24

Никифор Мелиссин 51

Никифор Уран 42

Никифор Фока Старший 58

Никифор, патриарх 14, 67

Николай Мистик 34, 51, 61, 64

Николай, св. 51

Нифонт 48

Ольга 69

Оттон I 16, 32, 69, 73

Пахис 65

Перикл 19

Петр Делян 49

Петр Пустынник 45

Петр Сицилиец 9, 64

Петр, апостол 36

Платон 66

Плутарх 66

Полиевкт, патриарх 35

Прокопий, св. 33

Роберт Гвискар 16, 22, 25, 44, 46, 49

Роман I Лакапин 30, 34, 56, 64, 71, 75, 77

Роман II 17, 18, 29, 35, 58, 59, 78

Роман III Аргир 18, 32, 33, 40, 50, 59, 62

Роман IV Диоген 20, 29, 50, 57, 61, 65

Роман Стравороман 29

Рудаков А. П. 68

Сампсон, св. 76

Самуил 42–44

Святослав 24, 73, 76

Сермон 46

Симеон 16, 71

Сисиний, патриарх 54

Стилиан Заутца 19, 21, 29, 58

Стилиан 49

Травл 48

Фемел 37

Фемистокл 19

Феодор Кастамонит 21

Феодор Продром 38, 55

Феодор Студит 6, 58

Феодора, жена Юстиниана I 59

Феодора, дочь Константина VIII 49, 59

Феодота 63

Феофано, жена Льва VI 54

Феофано, жена Романа II и Никифора II 58, 59

Феофил 15

Феофил Эротик 50

Феофилакт, патриарх 34, 35

Феофов 72

Филарет Милостивый 3, 6

Фома Славянин 24, 39, 49

Фотий, патриарх 4

Хониаты 65, 66

Хрисохир 18

Христофор Митиленский 33

Чауш 72

Элиан 41

Элпидий Кенхри 53

Юлий Цезарь 74

Юстиниан I Великий 34, 59

Юстиниан II 18

>

УКАЗАТЕЛЬ ТЕРМИНОВ

Акрит 41

Аллиленгий 5

Анаграфевс 23

Ангария 4

Анфипат 21

Апокриф 47

Аргиропрат 8, 12, 28, 29

Архонт 15

Асикрит 63

Багрянородный 17

Банда 21

Богомильство 48

Богомил 66, 83, 110, 111

Брумалии 74, 75

Василевс 5, 8, 9, 15–22, passim

Василеопатор 21

Вестиопрат 12, 31

Вила 27

Воидат 3

Вофр 11, 28

Геникон 20

Грамматик 9, 28, 63

"Греческий огонь" 7, 25, 39

Громовник 47

Дизевгарат 3

Димы 43

Доместик (великий) 52

Доместик схол 58

Дром 2, 29, 69

Дромон 25

Дука 21, 30

Жупан 22

Зевгарат 3

Зевгилатий 2

Зоста-патрикия 55

Калафат 14

Календы 74, 75

Камара 11

Каноникон 32

Катартарий 12

Катафракт 39

Катепан 21

Кентинарий 42, 43

Кератий 28

Кесарь 21

Кируллярий 28

Клирик 11, 14, 33, 35, 36, 56, 61, 64, 77;

Клисура 21

Литра 13, 33, 38, 53–55, 71, 75, 77

Логофет 20

Лоротом 23

Магистр 21, 71

Макеларий 11, 12

Мандра 4

Манихей 48

Метакса 8, 12, 13

Метаксопрат 12, 13

Метох 2

Милиарисий 14

Мим 29, 34, 76, 77, 78

Мистий 4, 5, 8, 55

Митаторий 35

Модий, сыпучий 3, 14

Модий, мера площади 3

Моливдовул 12

Монофиситство 48, 67

Монофисит 68

Навклир 14, 15

Назирей 35

Новелиссим 21, 51

Новелла 27

Номисма 3, 8, 9, 10, 13 passim

Нотарий 9, 10, 28, 63, 76

Нуммий 14

Обол 5, 10

Опсоний 24

Орфанотроф 21, 22, 26, 28, 29

Орфанотрофия 56, 64

Павликианин 48

Павликианство 48

Пантапол 10

Паракимомен 21

Парик 2, 4, 5, 9, 15, 22, 32, 36

Парисия 61

Патрикий 21

Пифос 2

Порфирородный 16, 17, 35, 71

Практор 23, 27

Проастий 2, 3

Прония 25

Проскафимен 2

Протоспафарий 53, 54

Протоспафарисса 54

Ритор 10, 27, 63

Ромей 1, 2, 3, 13, 16, 17, 18, 24 passim

Руга 21, 22, 33, 38, 53

Русалии 74, 75

Салдамарий 10, 28

Севаста 55

Секрет 20

Серикарий 8, 12, 13, 23

Синкелл 20

Синклит 16, 20, 26, 27

Синклитик 20, 51

Синод 33

Ситиресий 24

Статир 42

Стратегикон 24, 40, 61, 62

Стратиг 7, 19, 21, 24, 26–28

Стратиот 2, 5, 24, 39, 41

Тавли 79

Тавуллярий 10, 63, 65, 76

Типик 5, 8

Трапезит 28, 29

Турма 21

Фамуса 26

Фема 13, 19, 21, 24–27, 31, 37, 41, 48, 49

Фиала 27

Фолл 8, 10, 14

Фурка 30

Хиротония 32

Экскуссия 33

Эмпорий 49

Эндемуса 33

Эпарх 9, 10–13, 15, 20, 26–28, 51, 65, 67, 70, 77

Эпархия 29, 36

Эпитимья 35, 36, 53, 75

Эргастирий 7, 8, 57


Глава 9

id="n_52">

1

Cedr., II, р. 412 sq.

2 "Псамафийская хроника…",стр. 36.



2

"Псамафийская хроника…",стр. 36.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх