|
||||
|
|
НАПОЛЕОН СТАНОВИТСЯ ОТЦОМ МАЛЕНЬКОГО ЛЕОНА
Когда бонапартовский клан узнал, что Жозефина распространяет слухи об интимной связи Бонапарта с родной сестрой, они от ярости заскрипели зубами, назвали ее «старой мартышкой» и поклялись побудить императора к разводу. На большом семейном совете Полина заявила: — Надо найти молодую и здоровую женщину, которая родит ему ребенка. Тогда он убедится в бесплодии Жозефины и разведется с ней. — У меня есть как раз то, что нужно, — воскликнула Каролина. Принцесса Мюрат только что взяла на службу обольстительную восемнадцатилетнюю брюнетку, прекрасно сложенную и, как говорили, совершенно необразованную и не имеющую представления о морали. Эта юная особа носила имя Элеонора Денюэль де ла Пяэнь. Взяв несколько уроков у мадам Кампан, она вышла замуж за Ревеля, драгунского капитана 19-го полка, в 1805 году присужденного уголовным судом к двум годам тюремного заключения за подделку документа. Мать ее — женщина легкого поведения, отец, называвший себя рантье, занимался делами сомнительного свойства. Когда муж попал в тюрьму, Элеонора обратилась за помощью к мадам Кампан, которая сказала ей: — Идите к принцессе Мюрат, этой маленькой Аннунциате Бонапарте, которая пожелала именоваться Каролиной… Она уладит ваши дела… — Но она не примет меня! — Хотела бы я посмотреть, как это не примет! Тогда будет иметь дело со мной! — грозно нахмурилась мадам Кампан [47]. И Каролина сразу взяла молодую женщину на службу в качестве лектрисы. — Эта маленькая плутовка сделает все, что мы скажем. Она порочна и любит деньги. Предоставьте дело мне… — сказала Каролина. Через несколько дней Наполеон был приглашен в замок своей сестры в Нейи. Первая, кого он встретил, была, конечно, Элеонора. Он сразу воспылал желанием и спросил, где ее найти. — Я живу в садовом павильоне, — ответила Элеонора. Позавтракав на скорую руку, император побежал в садовый павильон и получил от Элеоноры основательный десерт. На следующий день молодая женщина была вызвана в Тюильри и там в секретных покоях Наполеон лучше познакомился с ее талантом. Восхищенный, он стал вызывать ее регулярно. Элеонора стала проводить ежедневно часа два в обществе императора, но он не возбудил в ней страсти, и во время «сеансов наслаждения» бедняжка смертельно скучала. Она рассказывала позже, что в объятиях Наполеона во время его ласк передвигала ногой большую стрелку настенных часов, помещенных в алькове, иногда даже на полчаса. Благодаря этой уловке Наполеон, который имел привычку смотреть на часы после каждого любовного порыва, вскакивал, поспешно одевался и возвращался к своим занятиям. В конце февраля 1806 года клан Бонапартов собрался в Нейи, и огорченная Каролина вынуждена была признать, что Наполеон еще «не сделал плодоносным чрево мадам Ревель…» Сообщение очень разочаровало собравшихся, потому что, как повествует своим напыщенным слогом Леон Буазар, «корсиканцы надеялись, что ребенок Элеоноры как ангел-освободитель поможет им покончить с Жозефиной». После долгой дискуссии, где каждый высказывал свое мнение о способности Наполеона иметь детей, Мюрат, никому не говоря, сделал свои выводы. Он решил стать любовником молодой особы, чтобы помочь ей произвести ребенка, завершив дело, в котором Наполеон потерпел неудачу. В тот же вечер, ничего не сказав Каролине, он отправился к Элеоноре и со всем пылом южного темперамента, бросив ее на постель, добросовестно изнасиловал. Молодая лектриса не возражала и даже была польщена тем, что ее популярность в семье Бонапартов возрастает. На следующий день Мюрат снова явился к Элеоноре для содействия делам империи, и вскоре это вошло в обычай. Когда Элеонора возвращалась из Тюильри, Мюрат, высмотрев ее из окошка, бросался в садовый павильон, где она жила, и, в стиле более основательном, чем Наполеон, давал ей то, что Леон Буазар красиво называет «ударом смычка по виолончели». Пока красавец Иоахим самым похвальным образом трудился в интересах родственников своей жены, Наполеон, который любил сражаться одновременно на разных фронтах, серьезно увлекся Стефанией Богарнэ. Юная племянница Жозефины, которую Наполеон удочерил, должна была выйти замуж за принца Луи Баденского. Сговор состоялся, но нареченная невеста не сводила глаз с Наполеона и знать не хотела своего жениха. Это положение разрешилось таким образом, что новая любовная авантюра Наполеона всполошила весь дворец. Вот как рассказывает об этом мадам де Ремюза; "Стефании было семнадцать лет: милое личико, живой и веселый ум, слегка инфантильна, что ей шло, звонкий голос, нежная кожа, выразительные голубые глаза и красивые светлые волосы. Принц Баденский моментально в нее влюбился, но вот в него-то влюбиться было трудно. Молодой, но очень толстый, черты лица неприметные и невыразительные; движения неловки, да еще к тому же сонливость — засыпал повсюду чуть ли не на ходу. Мог ли такой увалень пленить живую, пикантную Стефанию, уверенную, что она оказывает принцу честь согласием выйти за него замуж — ведь она приемная дочь Наполеона! Но она и не отказывалась от этого замужества, твердя, что дочь Наполеона должна стать женой сына и потомка королей. Это наивное честолюбие и задорные шутки, которым ее семнадцать лет придавали особое очарование, понравились Наполеону и стали его забавлять. Она пришлась ему более по вкусу, чем полагается для роли приемного отца, и к моменту свадьбы император обнаружил, что он влюблен в Стефанию. Победа вскружила голову молодой девушке, она стала еще заносчивей обращаться с женихом, который тщетно искал способа ей понравиться". Обнаружив, что красавица, к которой он воспылал, сама восхищается им так же пылко, Наполеон, потеряв чувство меры, поселил ее во дворце, словно фаворитку. Можно догадаться, что это не доставило удовольствия ни Жозефине, ни семье Бонапартов, ни толстому жениху. Послушаем мадам Ремюза: "Император приказал, чтобы Стефания всюду следовала непосредственно за императрицей, впереди всей семьи; самое сильное недовольство новым положением проявила мадам Мюрат, которая возненавидела Стефанию всей душой. Молодая девушка только смеялась над этим, как смеялась по малейшему поводу всему на свете, смеялся и император, искренне забавлявшийся ее шутками". Его безграничное потворство Стефании возбудило ревность Жозефины. «Императрица была недовольна новой прихотью своего супруга. Она серьезно поговорила с племянницей, убеждая Стефанию противиться всем попыткам императора ее соблазнить. Мадемуазель Богарнэ покорно выслушала советы тетки, доверчиво рассказала ей о некоторых чересчур горячих проявлениях чувств приемного отца и обещала быть пай-девочкой. Откровенности Стефании стали обсуждаться членами семьи, и императору было не по себе, когда он думал, что эти пересуды могут дойти до ушей принца Баденского, который не. подозревал, что происходит чуть ли не на его главах». Не только принц был бы скандализован. Весь двор взирал на императора с изумлением. — Это любовь лишает его поведение логики, — шептались одни, — ведь обычно он довольствуется девицей, которую подкладывают ему в постель, а теперь он любит. — К тому же, — добавляли другие, — отцовские чувства, которые он должен к ней питать, противоречат страсти и борются с ней. Да, это серьезно. Влюбленность Наполеона росла с каждым днем; когда он преподнес Стефании свадебный подарок, то все придворные действительно были в шоке. Платья, драгоценные уборы общей стоимостью в 22 миллиона 800 тысяч наших старых франков и сверх того убор из бриллиантов стоимостью в 450 миллионов наших старых франков. К сожалению, Наполеон не удовольствовался тем, что осыпал свою дорогую Стефанию золотом. Он подарил ей территорию: Бризгау. Так на излете этой любви он лишился владения, которое могло бы служить оплотом военных действий последующих лет. * * *За несколько дней до брачной церемонии Наполеон из осторожности перестал на людях бросать немые взгляды на Стефанию. Она же, как и обещала тетке, вела себя недотрогой. Но жениха своего она по-прежнему третировала. «Апартаменты были малы для послесвадебного приема, — пишет мадам Ремюза, — и все поехали в Сен-Клу, включая молодоженов. Но и там молодая принцесса продолжала отвергать мужа. Он провел ночь в кресле в углу ее спальни, а наутро пожаловался Жозефине, и та выбранила племянницу. Наполеона такой поворот событий приободрил — надежды его воскресли» [48]. Но в конечном счете Наполеон, устав от сцен ревности Жозефины и потеряв надежду стать любовником Стефании, отправил молодоженов в Баден [49]. Вся эта история, как считает Леон Буазар, «возбудила в нем любовный пыл, плоды которого достались прекрасной Элеоноре». В самом деле, ведь Наполеон каждый день навещал эту молодую женщину, изливая на нее нежные чувства, предназначенные для Стефании. Посещал ее и Мюрат, продолжавший там свои упражнения в «игре на виолончели». Такая активность в одном и том же месте не могла не принести плодов. В начале апреля Элеонора забеременела. Конечно, она немедленно сообщила об этом Наполеону. Он обезумел от радости и тотчас же перевел ее в прекрасный особняк на улице Виктуар, 2 [50]. Сплетники и сплетницы Тюильри радостно смаковали новый скандал и несколько дней спорили, каковы будут результаты знаменательного события. — Теперь император разведется с Жозефиной, так как у него есть бесспорное доказательство ее бесплодия, — говорили женщины. — Нет, он, наверное, узаконит сына, которого подарит ему мадам Ревель, — возражали мужчины. — Ведь Людовик XIV узаконил бастардов госпожи Монтеспан и даровал им титулы герцога Мэнского и графа Тулузского. — Да, но тогда правила старинная династия. Короли могли позволить себе любые прихоти… — А кроме того, — добавляли злые языки, — в таком случае не исключено, что когда-нибудь на трон заберётся сын Мюрата. В ответ все посмеивались. Но — исподтишка. В то время как придворные потихоньку злорадно комментировали событие, Наполеон, на седьмом небе от счастья" изливал свою признательность за знакомство с Элеонорой Каролине и Мюрату, о чьей чрезмерной преданности имперским делам он не подозревал. Сначала он хотел наградить их в полной мере, соответственно счастливому событию, но потом решил, что эта семья уже получила от него поместья и титулы, и этого достаточно. Он был согласен с Талейраном, который советовал «не возбуждать в людях чрезмерной признательности». Потом Наполеон распорядился ускорить развод Элеоноры с Жаном-Франсуа-Оноре Ревелем, который еще находился в тюрьме. Муж протестовал, но ему дали понять, что его жена стала любовницей государя. Тогда он вообразил себя жертвой заговора бонапартистов, засадивших его в тюрьму, чтобы уложить его жену в постель императора, совершенно упустив из виду, что в тюрьму он попал за подделку документа. Впоследствии он даже издал книжечку на этот сюжет под названием: «Наполеон и Мюрат обольщают юную женщину. Исторические мемуары разъяренного мужа». Во время процесса он в своих речах часто игнорировал факты, но иногда раскрывал некоторые интересные детали. «В истории были случаи, — писал он, — когда государь похищал жену у своего подданного, но Наполеон и Мюрат впервые дополнили этот сюжет ужасным планом, обрекавшим мужа на нищету и позор». «Кто поверит, — писал он далее, — что благородная девица из рода Ла Плэнь, женщины которого не раз видели у своих ног коронованных особ, влюбится в чудовище, пожравшее столько жизней, покрывшее Европу траурными вуалями и погребальными урнами?» Придворные, которых вначале забавляла его горячность, иногда слушали его с содроганием. Это был первый среди них, кто в подобной ситуации возмутился, поднял свой голос против Всемогущего. Но их волнение быстро прошло, и каждый стал строить планы, как угодить новой султанше. Конечно, они ее переоценивали. Если бы Элеонора была наделена умом мадам Дюбарри, то она могла бы, как та, управлять страной и государем, раздавая придворным его милости по своей прихоти. Но Элеонора была неумна, и честолюбие ее удовольствовалось малым: новыми выездами и нарядами, золотыми украшениями и бриллиантами. После празднеств в Нейи Элеонора была водворена в храм утех Наполеона на улице Виктуар и жила там под охраной Реньо де Сан-Жан д'Анжели, евнуха новой формации, пользующегося милостями одалиски чаще самого султана. Муж Элеоноры потребовал освобождения из тюрьмы, отказавшись от развода без выполнения этого условия. «Вопрос о расторжении священных уз моего брака, — писал он в своем высоком стиле, — может обсуждаться только после снятия с меня уз железных». Адвокаты убеждали его в том, что до развода его освободить невозможно; он стоял на своем. Тогда судья употребил решительный довод: — Что ж, если Вы упрямитесь, отправим Вас в Гвиану. Суд вынесет такое решение, если Вы будете сопротивляться верховной власти, которая требует, чтобы Вы освободили Вашу супругу. «Угроза ссылки в Гвиану, — комментирует Ревель в своей книжке, — вполне могла реализоваться. Бонапарт и Мюрат были способны на все. После мучительного раздумья я согласился». Развод состоялся 19 апреля 1809 года. В то время как Элеонора спокойно вынашивала его будущего наследника, Наполеон с дерзкой легкостью, словно играя в шашки, перекраивал Европу. Германская империя, история которой насчитывала десять веков, распадалась. Царила постоянная анархия. Триста семьдесят государств управлялись всесильными князьями. Некоторые из них, «пригретые Наполеоном», создали Рейнскую конфедерацию, в которую не была включена Пруссия с ее ориентацией на Россию. У королевы Луизы, известной своей антифранцузской ориентацией, это вызвало взрыв негодования. 19 сентября Луиза, уверенная в поддержке России, обеспеченной для нее давней влюбленностью царя, отправила Наполеону ультиматум: французским войскам, оставшимся в Германии после Аустерлица, предлагалось немедленно уйти за Рейн. Наполеон выехал из Сен-Клу и, очутившись через день перед своими войсками, зачитал им поразительное коммюнике: он не заставит вражеские войска ожидать встречи, так как среди них находится прекрасная королева, а галантные французы никогда не допустят, чтобы дама томилась ожиданием. Галантные французы поспешили; состоялись два сражения — под Иеной и под Ауэрштадтом; оба были проиграны пруссаками. 27 сентября Наполеон триумфально вошел в Берлин. Чтобы снять усталость, он сразу нашел компаньонок для отдыха — несколько берлинок, хорошеньких и пылких. Доставлял их Констан; в городе уже знали, кого он ищет. Молодые девушки, наслышанные о щедрости императора, предлагали себя самым бесцеремонным образом. Послушаем рассказ Констана: "Однажды, когда Наполеон прогуливался по Берлину, молодая особа в сопровождении старухи подала ему петицию. Вернувшись во дворец, он сунул бумажку мне, буркнув: «Разберись». Лакей взял письмо — это была просьба о личной встрече с Наполеоном. Поехав по адресу, Констан увидел очаровательную пятнадцатилетнюю девушку. — Император послал меня за Вами, — объявил он. Но девушка не понимала французского, а мать говорила на таком ломаном языке, что Констан едва ее понял. — Почему Вы сюда приехать? — Император! — веско сказал Кон стан, показывая на придворную карету. Он доставил молодую особу во дворец, провел к императору и оставил ее там. Хотя они не могли беседовать, молодая девушка задержалась до утра, — пишет Констан. — Утром Наполеон позвал меня, — пишет он далее, — и велел принести 4000 франков, которые сам вручил юной немочке. Когда ее увезли домой, Наполеон рассказал мне, что из ее восклицаний ночью он понял только два: «Дас ист мизерабль!» (Это ужасно!) и «Дас ист гут!» (Это отлично)"!. Это было резюме «беседы» с влюбленной девушкой. * * *Через несколько дней Наполеон ринулся в Польшу, которую 10 лет назад разделили между собой пруссаки и австрийцы. Наполеон явился как освободитель. 31 декабря, остановившись в Пултуске, он получил счастливое известие. Каролина сообщала ему, что у Элеоноры, на две недели раньше срока, родился мальчик. Ребенок был записан в мэрии как сын неизвестного отца. Мечтая дать ему имя Наполеона, Элеонора окрестила его «Леоном» — имя могло звучать как уменьшительное. Император отправил ей нежное письмо, послал деньги, драгоценности, произведения искусства. Молодая женщина почувствовала себя императрицей. Послушаем Ревеля: «После рождения Леона власть Элеоноры стала безграничной. Бонапарт выполнял все ее желания. Выучка мадам Кампан дала себя знать в решении Элеоноры отделаться от матери. Мадам ла Плэнь была арестована и посажена в Магделоннет. Потом, по приказу министра полиции, ее должны были депортировать. Элеонора царила во всем, и если бы не сопротивление со стороны семьи Бонапартов, император разделил бы с ней корону». Еще не осознав этого, Жозефина стала просто тенью. Никакие предосторожности не помогли, и парижане очень скоро узнали, что на улице Виктуар родился «полуорленок». Эту новость обсуждали по вечерам в каждом доме Парижа весьма оживленно, хотя приходилось говорить шепотом, так как имперская полиция удвоила свою бдительность. Объектом шуток стало имя ребенка, которое особенно позабавило парижан. Насмешливые куплеты анонимного автора распространились по городу «с быстротой молнии». Вот отрывок из этой «Песенки о Леоне»: Ходят слухи, что властитель Сына захотел — Сына заимел. Ах, какая радость! Но верны ли слухи? Леон, Леон! Верить ли нам, верить ли нам Слухам, слухам? Мы должны поверить, Что властитель славный Наконец в отцовстве Тоже преуспел. Леон, Леон! Верить ли нам, верить ли нам Слухам, слухам? Ходят слухи, Что отец счастливый Всякими дарами сына наделил, Да к тому же имени славного кусочек Нотариальным актом За крошкой утвердил — Леон, Леон! Верить ли нам, верить ли нам Слухам, слухам? Бедненький малютка С половинкой имени. — Ах, слухи, слухи. Верить ли им, верить ли им? Все без устали твердят, Что это достоверно, Что на улице Победы Прелестный бастард родился, Царственный отпрыск. Ах, как интересно! Но верить ли нам, верить ли нам Слухам, слухам? Леон, Леон! Верить ли, скажите? |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|
|
||||
