2. Советская помощь Албании

«Самый верный и надежный союзник» — такую оценку Албании дал бывший посол СССР в НРА Д.С. Чувахин. Она не противоречит тем фактам, которые зафиксировала история советско-албанских отношений. Албанцы живо отзывались на искренние и доброжелательные шаги Советского Союза, отвечали ему утроенной, вплоть до фанатизма, преданностью и сердечностью. И, наоборот, когда позднее Н.С. Хрущев и его окружение допустили грубость и диктат по отношению к маленькому государству и его компартии, в ответ они получили ненависть и презрение.

В первые годы после окончания войны взаимоотношения между СССР и Албанией носили характер односторонней помощи Албании со стороны Советского Союза.

Еще до установления дипломатических отношений между сторонами, летом и осенью 1945 г., в Москве побывало несколько албанских делегаций, проводивших переговоры по различным экономическим вопросам: в июне — во главе с заместителем премьер-министра Кочи Дзодзе, в августе — во главе со специальным представителем правительства Нако Спиру, в октябре — во главе с министром экономики Медаром Штюла. В ходе переговоров речь шла о разнообразной помощи. Разрушенному войной народному хозяйству требовалось много запасных частей и оборудования — для нефтепромыслов, промышленности и транспорта. Ощущалась острейшая нехватка кадров специалистов в нефтяной и горнорудной промышленности, сельском хозяйстве, финансах. В первом послевоенном году над страной нависла угроза голода: с февраля не было осадков и производство зерновых ожидалось в размере 40 % от среднегодовых показателей прежних, довоенных лет.[34]

Правительство СССР предприняло ряд шагов по оказанию помощи Албании. Так, несмотря на крайне тяжелое положение, которое сложилось к тому времени в Советском Союзе, 22 сентября 1945 г.[35] в Москве было подписано первое официальное советско-албанское соглашение о поставках в сентябре-декабре этого года зерна и химических удобрений на условиях кредита на сумму 1.5 млн американских долларов. Погашение кредита предполагалось в течение двух лет товарными поставками (табак, медная руда, кожсырье). Через несколько дней после подписания соглашения в порт Дуррес прибыл первый пароход с зерном (15 тыс. т. пшеницы, 5 тыс. т. кукурузы и др.) из Советского Союза. Позднее, выступая на Московском 1960 г. совещании коммунистических и рабочих партий, Э.Ходжа так охарактеризовал эту помощь братской страны: «В 1945 г., когда нашему народу угрожал голод, товарищ Сталин изменил курс судов, груженых зерном, которые должны были предназначены для советского народа, который сам страдал в то время от нехватки продовольствия, чтобы направить их тотчас албанскому народу.»[36]

В письме делегации албанского правительства наркому иностранных дел СССР от 21 июля 1945 г. содержалась просьба обеспечить настоятельные потребности албанской армии, экономики, финансов и потребности в области культуры. Советское правительство в июле того же года откликнулось на эту просьбу. В постановлении «Об оказании помощи правительству Албании», подписанном Председателем ГКО И.В. Сталиным, содержались соответствующие распоряжения относительно посылки в Албанию некоторых видов вооружения, автотранспорта и военного имущества, для чего Наркомфин СССР отпустил Госзнаку 20 кг золота и 125 кг серебра и было дано указание отпечатать банкноты на сумму 1 млрд. албанских франков. В Албанию направились специалисты по нефти, хрому, меди, железу, асфальту, финансам, сельскому хозяйству, образованию. В высших учебных заведениях выделялось 20 мест для граждан Албании.[37]

Однако и после этого Э. Ходжа в продолжительных беседах с послом СССР в Албании признавал, что НРА была не в состоянии самостоятельно без советской помощи приступить к дальнейшему осуществлению своих намерений. «При этом Ходжа, — вспоминает Д.С. Чувахин, — пожелал лично обсудить с правительством СССР планы дальнейших работ по развитию народного хозяйства Албании. После непродолжительного согласования сроков была достигнута договоренность о приезде в СССР албанской партийно-правительственной делегации в середине июля 1947 г.»[38]

Сегодня при упоминании всесторонней советской помощи нельзя не отметить двух важных моментов.

Во-первых, албанцы (в основном молодежь), не сидели сложа руки. В стране наблюдался мощный патриотический подъем. «Каждый день, — пишет Д.С. Чувахин, — можно было наблюдать одетых в полувоенную форму юношей и девушек, самозабвенно трудившихся с утра до позднего вечера на восстановительных работах. Благодаря их усилиям в течение каких-нибудь двух лет ожили еще вчера казавшиеся мертвыми фабрики и заводы, шахты и мастерские. В короткий срок силами молодежи была построена шоссейная дорога Кукес — Пешкопия, восстановлены сооружения в морских портах Дуррес и Влера на Адриатике и Саранда на Ионическом море.»[39]

Во-вторых, албанский народ в те дни выражал глубокую признательность и искренность к советским людям, а руководство Албанского государства выступало с СССР на международной арене единым блоком. Так, Э. Ходжа был приглашен по настоянию И.В. Сталина и В.М. Молотова на Парижскую мирную конференцию (июль-октябрь 1946 г.), где выступил на русском и французском языках с резким осуждением политики западных держав и поддержкой СССР по всем вопросам.

Очень важно заметить, что как раз в это время подспудно начал вызревать конфликт между И.В. Сталиным и И.Б. Тито.

Тогда особенно напряженная международная обстановка сложилась на Балканах в связи с гражданской войной в Греции. Западные державы прямо обвиняли Югославию во «враждебном вмешательстве» во внутренние дела этой страны. В этой ситуации И.В. Сталин, считая необходимым проявлять должную осторожность и осмотрительность, болезненно реагировал на малейшие несогласованности в международных делах, не скрывая своего недовольства, когда Советское государство становилось перед свершившимся фактом.

Первые серьезные разногласия между СССР и Югославией возникли по вопросу Югославо-Болгарского договора. Однако, события, связанные с ним, являются темой отдельного разговора; нас же будут интересовать югославо-албанские отношения, которые умножили неприязнь между бывшими коммунистическими союзниками.

На заключительном этапе второй мировой войны условия внутреннего развития Албании и Югославии во многих чертах совпадали. Революционные правительства двух соседних государств действовали по единому плану. В политической области между ними взаимодействие было полным. Поэтому Югославия 28 апреля 1945 г. первой признала Временное демократическое правительство Народной Республики Албании и подписала с ним 9 июня 1946 г. Договор о дружбе и взаимопомощи. В ходе поездки Э. Ходжи в Югославию в июне-июле 1946 г. «была достигнута договоренность о проведении фактически единой экономической политики двух стран»[40] в деле координации народнохозяйственных планов, в таможенном союзе, в валютно-финансовой системе, в вопросе унификации цен. В середине 1946 г. были созданы смешанные югославо-албанские общества. Тогда же И. Тито поинтересовался мнением Э. Ходжи по вопросу балканской федерации. Албанский лидер ответил, что в принципе это правильная идея, но надо много работать над ней.

Однако, чуть позже обозначились серьезные разногласия по вопросу дальнейшего сотрудничества двух стран.[41] Так в марте-апреле 1947 г. проходили албано-югославские торгово-экономические переговоры. Обсуждавшийся на них проект торгово-экономического соглашения, по которому предусматривался фактический отказ Албании от монополии внешней торговли, не был подписан главой албанской делегации министром экономики, председателем Государственной плановой комиссии Албании Нако Спиру, который сослался на необходимость проконсультироваться с правительством.[42] Возражения со стороны Нако Спиру последовали и на разработанный югославами план развития народного хозяйства Албании. После этого представитель ЦК КПЮ при ЦК КПА С. Златич назвал Н. Спиру «агентом империализма»,[43] проводившим антиюгославскую политику.

Такое развитие югославо-албанских отношений подтверждает и Д.С.Чувахин: «Факты свидетельствуют, что представители Югославии иногда вели себя слишком высокомерно, не учитывая гордости албанцев, бестактно вмешиваясь в чисто внутренние дела страны. Многие рекомендации и предложения югославских советников и официальных представителей, работавших в Албании, имели своей целью подчинить ее экономику интересам Югославии, сделать сырьевым придатком, ее седьмой республикой.»[44]

Югославские представители уже с августа 1947 г. начали активно воздействовать на те влиятельные круги в албанском руководстве, которые слишком прямолинейно придерживались формулировки о «более тесном и конкретном сотрудничестве» с Югославией. Югославские члены координационной комиссии-органа, созданного в Албании для согласования совместных планов, внушали своим албанским коллегам: «Вы рассматривайте свою страну не как самостоятельную единицу, а как часть Югославии». Слабо сопротивлявшийся Э.Ходжа говорил после очередных внушений подобного рода, что «мы, албанцы, согласимся на федерацию с Югославией, когда нам скажет товарищ Сталин».[45]

Такая реакция албанского лидера объясняется либо тем, что для албанского руководства было само собой разумеющимся то, что судьба Албании должна решаться в Москве, но по югославской схеме, либо тем, что Э.Ходжа всячески затягивал время, ссылаясь на более высокий авторитет Сталина.

Н.Д. Смирнова указывает, что в СССР соперничество Спиру и Додзе воспринималось как борьба за лидерство партии, за влияние на Э.Ходжу. К концу 1947 г. позиции Додзе расценивались как более предпочтительные.[46]

Неизвестно, сколько времени могло сохраняться это зыбкое равновесие в верхах КПА, если бы не неожиданный демарш Белграда. В первых числах ноября 1947 г. после почти трехмесячного отсутствия возвратился в Тирану представитель ЦК КПЮ Саво Златич. Он потребовал «найти, разоблачить и убрать несогласных, сколотивших, на его взгляд, «скрытый антиюгославский фронт».

Замещавший Д.С. Чувахина А.Н. Гагаринов написал в МИД о содержании беседы со Н. Спиру 10 ноября, когда тот рассказал о демарше Златича: дескать, Ходжа и Додзе познакомили членов политбюро с югославскими обвинениями лишь частично, а поступили они так потому, что заняли капитулянтскую позицию в отношении югославов. Затем, сообщал А.Н. Гагаринов, Н.Спиру поднял глаза на портрет Сталина и сказал, что обо всем этом «должен знать тот, кто направляет политику всех демократических стран».

Следует особо подчеркнуть, что в этом конфликте советские представители выполняли роль информаторов событий, не вмешиваясь в албанские дела. Например, А.Н. Гагаринов соблюдал строжайший нейтралитет, опасаясь быть вовлеченным во внутрипартийную борьбу. Югославы же, напротив, действовали активно и старались всячески повлиять на ситуацию или изменить ее.

Против Нако Спиру, который по словам М. Джиласа, «восстал против Югославии»,[47] проюгославской группой Кочи Дзоде были выдвинуты обвинения в создании «фракции в руководстве партии», в шовинизме, желании насадить автаркию. В этой ситуации Э. Ходжа и его группа, не представляя точно взаимоотношений Белграда и Москвы, не решилась открыто выступить против К. Додзе. Очевидно, здесь сказался и синдром Бератского 1944 г. пленума, на котором Э.Ходжа был подвергнут жесточайшей критике со стороны К. Додзе и пошедшего за ним большинства пленума. В результате Нако Спиру, предварительно отправив поверенному в делах СССР в Албании А.Н. Гагаринову письмо, застрелился у себя в кабинете. Эхо выстрела гулко прозвучало в Кремле, да так, что И.В.Сталин настоял на разъяснении данной ситуации югославской стороной. Л.Я. Гибианский указывает, что в югославской литературе существует версия, согласно которой в руководстве СССР известие о случившемся встретили с возмущением, поскольку Спиру был «советским фаворитом». Однако никаких подтверждений этому нет.[48]

Рассмотрим отмеченные события подробнее. В последних числах ноября 1947 г., сразу после того, как Спиру покончил с собой, Тито поручил послу Югославии в СССР В.Поповичу срочно поставить перед Сталиным проблемы, касающиеся Албании. У Поповича состоялись две беседы (4 и 7 декабря 1947 г) со Ждановым. В ходе них посол, указав на большую помощь Албании со стороны Югославии, вместе с тем высказал претензии албанцам по поводу ответных поставок. Прозвучало обвинение в адрес Н. Спиру в деятельности, наносившей ущерб КПА, а также дружеским связям советских и албанских специалистов в Албании. В сущности с югославской стороны была проявлена озабоченность, как бы развитие советско-албанских экономических отношений и усиление роли советских специалистов в Албании не стали противовесом осуществлению тесной связи албанской экономики с югославской и не помешали «патронизирующей» роли Югославии во внутреннем развитии и внешнеполитической ориентации Албании. Это подтверждается мемуарами Джиласа[49] и материалами заседания Политбюро ЦК КПЮ 1 марта 1948 г.

Попович полагал, что советское руководство реагирует на югославское обращение полностью положительно. События, однако, развивались иначе. Советский ответ состоял в приглашении в Москву югославского ответственного осведомленного представителя. М. Джилас, прибывший в Москву в январе 1948 г., по его воспоминаниям, встретил со стороны И.В.Сталина неодобрение случившегося. «Из-за вас кончают с собой в Албании члены Центрального Комитета! Это неприятно, очень неприятно» — заявил Сталин и, не став выслушивать объяснения югославского представителя, продолжил: «У нас нет особых интересов в Албании. Мы согласны, чтобы Югославия объединилась с Албанией — и чем скорее, тем лучше».[50] Если верить воспоминаниям М. Джиласа, а также сохранившейся в югославском архиве посланной Джиласом из Москвы в Белград 19 января 1948 года шифрограмме, в которой он кратко информировал о беседе, состоявшейся в ночь с 17 на 18 января, Сталин согласился не только с преимущественной югославской ролью в Албании, но и с последующим объединением Югославии и Албании, предупреждая лишь от чрезмерной торопливости и рекомендуя соблюдать тактическую осторожность в отношении Албании. Однако здесь встает весьма сложный вопрос: отражало ли это истинную позицию И.В. Сталина или было всего лишь тактикой по отношению к югославскому руководству?

Как указывает Л.Я. Гибианский «доступные нам документы не содержат хоть сколько-нибудь определенных данных в пользу того или иного предположения».[51] Вместе с тем обращает на себя чрезвычайно интересное обстоятельство: хотя проект телеграммы был составлен М. Джиласом по поручению И.В.Сталина и передан в тот же день советской стороне, ни текст шифрограммы, ни какой-нибудь его измененный вариант, ни вообще какой-либо текст на эту тему Советское правительство так и не направило в Белград.

В те дни положение Албании осложнилось гражданской войной в Греции. С юга раздавались требования «исправить» греко-албанскую границу, «возвратить «Северный Эпир». Усилились вооруженные провокации на границах Греции с Албанией, Болгарией и Югославией. Увеличился поток беженцев-партизан. Югославия в той ситуации была единственной дружественной страной, через которую шло сообщение с внешним миром. Пользуясь этим, белградские политики добивались фактического присоединения Албании к Югославии и с этой целью искусственно создавали обстановку неуверенности и страха, запугивая албанцев тем, что они не смогут противостоять агрессии англо-американских империалистов и греческих монархистов. И это им во многом удавалось.[52]

В январе 1948 г., по мнению Д.С.Чувахина, «произошло событие, которое могло кончиться для Албании потерей независимости».[53]

19 января М. Джилас с энтузиазмом телеграфировал в Белград о казалось бы полном согласии обеих сторон по поводу Албании. И в тот же день И.Тито послал Э.Ходже шифрограмму с просьбой разрешить передислокацию в район города Корча 2 пролетарской стрелковой дивизии под предлогом греческой агрессии (вторжения). Уже на следующий день Э.Ходжа ответил согласием, хотя впоследствии говорил об ошибочности этого шага, потому что последний мог существенно обострить обстановку на уже и без того накаленном театре военных действий. Согласно воспоминаниям Джиласа, мысль о направлении югославских войск в Албанию стала созревать в партийно-государственном руководстве Югославии еще раньше, по крайней мере с конца 1947 г. По утверждению Джиласа, это было связано с тем, что Тито, особенно в виду всей истории с Н. Спиру, боялся, как бы советская сторона не «обвела» Югославию и не перетянула Албанию из-под их влияния в сферу собственного контроля. Впрочем, пока не известны документальные материалы, которые бы позволили точно проверить утверждение Джиласа.[54]

Надо сказать, что Советское правительство узнало о намерениях югославов только 21 января 1948 г. от посла СССР в СФРЮ А.И.Лаврентьева и позже от Э.Ходжи.

В своей книге «Титовцы…» Э.Ходжа пишет, что в конце января 1948 г. в Тирану прибыл генерал Д. Купрешанин и доставил послание И.Тито от 26 января 1948 г., в котором тот конкретизировал югославские предложения. О содержании такого обращения Э.Ходжа поставил в известность И.В.Сталина, который в ответном послании сообщил, что не видит какой-либо опасности и возможности нападения на Албанию греческой армии. Советское правительство, узнав об албанско-югославских переговорах, сообщало Белграду, что оно отрицательно смотрит на действия югославов. Инцидент был исчерпан, но не прошел бесследно для албано-югославских и советско-югославских отношений, а также для развития внутриполитической ситуации в Албании.

В воспоминаниях Д.С. Чувахина зафиксирован момент его возвращения в Тирану, что произошло незадолго до того, когда советское руководство ознакомило «братские» компартии с содержанием своего письма в адрес ЦК КПЮ от 27 марта 1948 г.

Запись двух бесед посланника с Э.Ходжей в начале марта свидетельствует о том, что лидеры КПА стояли на противоположных позициях, но можно было почувствовать, что Э.Ходжа раздосадован тем, что он вынужден выполнять «непродуманные решения» югославов в ущерб «старшему брату» — СССР. Он чуть ли не открытым текстом, считает Н.Д.Смирнова, говорил Д.С. Чувахину: да разберитесь вы там в Москве с югославами, кто из вас здесь в Албании главнее, а пока я и политбюро будем слушаться указаний из Белграда.

В Москве «разобрались» и довели до сведения Э.Ходжи содержание письма ЦК ВКП(б) к югославскому руководству. Албанский лидер высказал полную солидарность с выдвинутыми в письме обвинениями и заявил, что оно «откроет глаза братским партиям на истинную позицию Белграда по отношению к СССР».[55]

Опубликование резолюции Информбюро 29 июня 1948 г. способствовало тому, что на XI пленуме ЦК КПА, состоявшемся в сентябре 1948 г. произошел пересмотр всей линии партии. По докладу Э.Ходжи была принята развернутая резолюция, в которой группа Дзодзе-Кристо была осуждена, а также подвергнута суровой критике политика Югославии в отношении Албании. Решения VIII пленума, осудившие Н. Спиру, были квалифицированы как «ошибочные, антиалбанские, антимарксистские и антисоветские». На I съезде КПА 8-22 ноября 1948 г. критика группы Додзе продолжалась. Посол Д.С. Чувахин, видя такое положение, решил внести в центр предложение — поручить ему встретиться с Э.Ходжей «и обратить его внимание на необходимость несколько унять рьяных борцов против Дзодзе-Кристо и заняться планами развития страны.» Ответ был однозначен — не вмешиваться.[56]

Однако вернемся к рассмотрению поступательного развития советско-албанских межгосударственных и торгово-экономических отношений и связей.

В июле 1947 г. в Советском Союзе побывала албанская правительственная делегация. Впервые переговоры проходили на уровне Председателя Совета министров, что стало залогом дальнейшего упрочения деловых контактов. Заслуживает внимания оценка визита албанской делегации в Москву, которую давали члены делегации по возвращении в Албанию: «Наши просьбы были немедленно приняты, и советское правительство решило оказать нам помощь в подъеме нашего хозяйства, жизненного уровня нашего народа.»[57] Кроме того, подчеркивалось, что Советский Союз пошел на это, сам испытывая большие экономические трудности. Советское правительство выделило кредит в размере 6 млн. долларов США на льготных условиях. Одновременно в Албанию направлялась новая группа советских специалистов.

Особое место в ходе этой встречи было уделено положению в КПА и ее социальному составу. Когда И.В. Сталин узнал, что большую часть членов партии составляют крестьяне, а численность рабочего класса в стране незначительна, он посоветовал переименовать коммунистическую партию в трудовую «Во всяком случае, — отметил он, — это только мое соображение, ведь это вы, ваша партия решает».[58] Когда на I съезде КПА бывшие партизаны начали протестовать против нового «некоммунистического» названия партии им было сказано, что это пожелание исходило от товарища Сталина и дискуссия сразу же прекратилась.[59]

Кроме того, И.В. Сталин, по сообщению Д.С. Чувахина, интересовался жизнью народа, отношением церкви к правительству, положением крестьян, количеством и качеством добываемой нефти и многим другим.

Был затронут вопрос об отношениях Албании с Югославией. И.В. Сталин высказал недовольство политикой югославского руководства и заявил, что Албания является независимой страной и должна проявлять самостоятельность при развитии отношений с другими странами.

В феврале 1949 г. НРА вступила в СЭВ, а в марте 1949 г. албанская правительственная делегация посетила с визитом Москву. Помимо двустороннего торгово-экономического сотрудничества в ходе беседы И.В. Сталина и Э. Ходжа были затронуты внутриполитические проблемы Албании. Учитывая то, что это был самый продолжительный и содержательный разговор двух руководителей, а также его ценность для нашего исследования, есть смысл остановиться на нем более подробно. На вопрос И.В. Сталина, как обстоит дело с колхозами, Э. Ходжа сказал, что в соответствии с решением I съезда партии они взяли курс на коллективизацию сельского хозяйства, но проводят это решение осторожно, не торопясь.

В связи с этим И.В. Сталин отметил, что Албания — страна горная, и им, албанцам, не стоит торопиться с колхозами, а надо подумать, как помочь индивидуальным хозяйствам, особенно тем из них, которые расположены в долинах. И.В. Сталин предложил создавать машино-тракторные прокатные пункты, которые по желанию крестьян могли бы помочь им техникой. А за эту помощь государство могло бы брать не деньгами, а натурой. Если же крестьяне не желают этого, то навязывать им этого не следует. Что же касается продукции, то крестьянин должен ею распоряжаться по своему усмотрению. «Дальше этого вам пока идти не стоит,» — подчеркнул И.В. Сталин, обращаясь к Э. Ходже.

Ходжа объяснил, что народная власть всю собственность отобрала у буржуазии и теперь она находится во владении государства. «Это не совсем хорошо,»- отметил И.В. Сталин и предложил: «Они могли бы вам помочь, пока государство еще не окрепло. И особенно, если среди них имеются люди, которые дорожат независимостью и свободой страны.» И.В. Сталин привел в качестве образца практику Северного Китая, где национальная буржуазия сотрудничала с китайскими коммунистами и отходила от Чан Кайши. Далее И.В. Сталин порекомендовал албанцам не отталкивать от себя также и интеллигенцию, а использовать ее в интересах трудящихся. «Мы в России, — сказал И.В. Сталин, — такую политику не могли проводить, так как наша революция носила другой характер. Русская национальная буржуазия была непримиримой, она обращалась за помощью даже к французам в борьбе с нами…» «Это я говорю к тому, — продолжал И.В. Сталин, — чтобы албанские товарищи не копировали нас, чтобы они шли своей дорогой и хорошо изучали местные условия. Если у вас найдутся люди, которые пожелают открыть магазин, мелкие предприятия, следует разрешить им это, не стоит им мешать в этом деле. Их надо использовать в интересах развития страны. Когда окрепнете, тогда вновь можно поставить вопрос о буржуазии. Особенности страны необходимо учитывать и при формировании правительства. Если у вас большинство населения мусульмане, то во главе правительства обязательно должен стоять мусульманин. В правительстве также следует ввести способных людей, и от православных, и от католиков, тогда оно будет устойчивее и народ будет его поддерживать, к сожалению, вот таких особенностей и не понимают в Югославии».

Э.Ходжа поблагодарил Сталина за советы и заверил, что партия и правительство Албании будут следовать этим советам, поскольку они соответствуют местным условиям.»[60]

Албанская версия этой беседы опубликована в книге воспоминаний Э.Ходжи «Со Сталиным». Она отличается от записок Д.С. Чувахина. В частности, в ней полностью отсутствуют рекомендации И.В.Сталина насчет использования частного сектора в восстановлении и развитии экономики, ссылки на китайский опыт. Нельзя согласиться с Н.Д. Смирновой, которая пишет, что ни один из четырех советов И.В. Сталина «не был реализован в Албании».[61] Да, из четырех сталинских советов три (о привлечении буржуазии, интеллигенции и верующих) были Э. Ходжой проигнорированы, что, кстати, доказывает относительную независимость албанского руководства в принятии решений. Но Э. Ходжа довольно серьезно отнесся к рекомендациям И.В. Сталина по поводу коллективизации крестьян.

Линия на постепенную коллективизацию, основанную на принципах полной добровольности, была закреплена в первом пятилетнем плане развития народного хозяйства на 1951–1955 гг. В апреле 1954 г. были вообще намечены меры по поощрению крестьян-единоличников, не использующих наемную силу. Только 4 съезд АПТ в феврале 1961 г. констатировал завершение коллективизации сельского хозяйства, причем, по докладу Председателя Совета министров М. Шеху, социалистический сектор занимал 85 % посевных площадей и объединял 71,3 % крестьянских семей.[62]

В марте-апреле 1949 г. была достигнута договоренность о новых ассигнованиях, несмотря на то, что албанская сторона не выполнила своих старых обязательств. Советский Союз предоставил кредиты на расширение производства, строительства, монтаж оборудования, подготовку кадров для таких новостроек, как текстильный комбинат в Тиране, первый сахарный комбинат в Малике, гидроэлектростанция им. В.И. Ленина в Селите и др.[63]

СССР оказывал помощь Албании и позже. На основе ряда межправительственных соглашений (9 февраля 1951 г., 19 апреля 1952 г., 21 июля 1954 г., 18 июля 1955 г.), а также протоколов к ним, СССР, помимо поставок оборудования, осуществлял техническую помощь Албании в проектировании, строительстве и вводе в действие промышленных предприятий. К концу первой пятилетки (1951–1955 гг.), в течение которой начала широко осуществляться индустриализация, СССР предоставил Албании кредиты на строительство 40 объектов.

В результате выполнения пятилетнего плана валовая продукция промышленности превысила уровень 1950 г. в 3 раза, а довоенного 1938 г. — в 11,5 раз. Албания стала поставлять в страны социалистического содружества широкий ассортимент товаров, сырья, продовольствия (нефть, хромовую руду, битум, кожсырье, цитрусовые, табак).[64]

Н.Д. Смирнова отмечает, что в годы первой пятилетки у руководства АПТ окрепло иждивенческое стремление ликвидировать последствия собственных срывов получением помощи извне. Это вызвало к жизни крылатое выражение: «Советский народ не поест один день — Албания будет сыта год».[65]

Необходимо также сказать о том, что хотя «широкое распространение опыта КПСС и советского рабочего класса в связи с развитием албано-советского сотрудничества оказало значительную помощь АПТ»,[66] однако, имевшее место зачастую механическое заимствование готовых форм, их шаблонное нетворческое перенесение в албанские условия, снижало эффективность проводимых мероприятий. Кроме того, усвоение советского опыта осложнялось практической неподготовленностью масс к его восприятию.

В годы второй пятилетки укрепилась связь НРА со странами СЭВ. Торговля шла по более благоприятным и твердым ценам. В итоге, в 1960 г. социалистические страны занимали в товарообороте Албании 95,5 %, причем доля СССР составляла 52,7 %.[67]

Оборудование для 53 промышленных предприятий, введенных в строй в годы пятилетки 1956–1960 гг., поставил, главным образом, Советский Союз. Это были: электростанция, два нефтеперерабатывающих комбината, два железо-никелевых, два хромодобывающих рудника, шахта по добыче каменного угля и др. В целом СССР поставил 93 % всего оборудования для горнодобывающей и нефтяной промышленности, около 90 % грузового автотранспорта, свыше 80 % тракторов, свыше 65 % сельскохозяйственных машин. Из СССР ввозился племенной скот, сортовые семена зерновых, технических культур, удобрения. В апреле 1957 г., учитывая, что Албания стала испытывать затруднения с выполнением принятых по части кредитов обязательств Советское правительство освободило ее от необходимости ликвидации задолженности, сумма которой составила 422 млрд. рублей (в старом исчислении). Идя навстречу просьбам Албании, Советское правительство выделило дополнительные денежные средства и продовольственные товары в целях оказании помощи в связи с полной отменой карточной системы.[68]

В результате 25 новостроек, сооруженных на кредиты из СССР, были переданы в дар албанскому народу. Они давали 25 % всех доходов, получаемых от промышленности.[69]

По итогам выполнения второго пятилетнего плана было констатировано построение основ социализма в Албании. Объем промышленной продукции увеличился в 25 раз по сравнению с довоенным уровнем, почти в 2 раза выросло сельскохозяйственное производство, подавляющее большинство крестьянских семей объединилось в кооперативы артельного типа.

Советское влияние было значительным и в области культуры. Так большую роль в развитии народного образования Албании сыграл опыт советской школы, советской педагогической науки, активное сотрудничество в этой области. Советский Союз оказал существенную помощь в подготовке специалистов для народного хозяйства Албании. Уже в 1945–1946 гг. он принял на обучение первых албанских студентов. Их число впоследствии с развитием советско-албанских связей постоянно росло. Так, лишь за 10 лет (1947–1957) в основном в СССР, а также в странах Восточной Европы, высшее образование получили около 2 тыс. албанских граждан. С конца 40-х и до начала 60-х годов большое число албанских юношей и девушек обучались в консерваториях и хореографических училищах СССР, стран Восточной Европы. Именно они составили в последующие годы цвет албанской балетной и оперной сцены, албанского музыкального искусства.

С 1950 года ведет свою историю Государственная филармония в Тиране, ставшая музыкальным центром страны. В 1953 г. исполнительский коллектив филармонии с помощью советских коллег осуществил постановку первого в истории албанского искусства оперного спектакля «Русалка» Даргомыжского и первого на албанской сцене классического балета «Бахчисарайский фонтан».

В 40-50-е годы в Албании было велико влияние советской литературы. Широко переводились и издавались произведения М.Горького, М.Шолохова, Н.Островского, В.Маяковского, других советских писателей.

В 1952 г. в Тиране с помощью Советского Союза была построена киностудия «Новая Албания», значение которой для дальнейшего развития и становления албанского кино трудно переоценить. Первые опыты в области художественного кино относятся к 1953 г., когда албанские и советские кинематографисты приступили к совместным съемкам цветного художественного военного фильма «Великий воин Албании — Скандерберг», удостоенного наградой Каннского фестиваля.

Таким образом, в результате самоотверженных усилий трудящихся, при эффективной интернациональной помощи Советского Союза, Албания, в прошлом одна из самых отсталых стран Европы, в исторически короткие сроки превратилась в аграрно-индустриальное государство, создала национальную промышленность, осуществила государственно социалистические преобразования в сельском хозяйстве, совершила подлинную революцию в области культуры и просвещения, добилась значительного повышения материального благосостояния трудящихся масс.[70] Оценивая этот поистине грандиозный рывок, невольно задаешься вопросом: почему страна, на территорию которой не ступал ни один советский солдат, имея зависимую от Италии экономическую структуру, находясь на крайне низком уровне развития производительных сил, пошла по пути строительства социализма, да еще в ортодоксальной советской модели, причем, без какого-либо «прямого давления из Москвы».[71]

Н.Д. Смирнова, опираясь на воспоминания Д.С.Чувахина, называет следующие причины «сталинизации» Албании:

Во-первых, это происходило в результате огромной популярности СССР и И.В. Сталина среди албанцев. Этот авторитет, завоеванный нашей страной в борьбе против фашизма, как бы подтвердил преимущества социализма перед вроде бы отжившим свой век капитализмом. И поэтому советская политическая и социально-экономическая системы в целом стали прообразом нового албанского общества.

Во-вторых, сталинскую модель социализма упорно насаждали около тысячи югославских специалистов.

В-третьих, высокий личный авторитет советских представителей в Албании — майора К.П. Иванова, полковника С.В. Соколова, Д.С. Чувахина — способствовали росту доверия в целом ко всему советскому.

Не оспаривая правильность выдвинутых Н.Д. Смирновой причин, хотелось бы их дополнить тремя существенными моментами:

1) Не последнюю роль сыграло традиционное уважение албанцев к России и Советскому Союзу, о чем выше уже упоминалось.

2) Никогда бы албанский народ не проявлял бы в течение 15 лет столь высокую самоотверженность и героизм в построении социализма на своей земле, если бы не видел конкретных результатов своего труда во всех областях.

3) Энвер Ходжа, Главнокомандующий АНОА в годы второй мировой войны, «команданти», как его звали в народе, был необыкновенно популярен. Именно сила его авторитета часто склоняла чаши весов именно в сторону просоветского курса. Этот человек был безгранично предан марксизму-ленинизму (как он его понимал), И.В. Сталину и советскому народу. Выступая в Москве на торжественном заседании в связи с 70-летием И.В. Сталина албанский лидер подчеркнул: «Вы, великий Сталин, спасли СССР и весь мир от гибели. Ваша жизнь и деятельность — это воздух для албанцев, это счастье для нашей партии и страны. И Албания навечно с Вами!»[72] И.В. Сталин знал, что Э.Ходжа говорил искренне и верил ему. Позже, в письме Шарлю де Голлю в мае 1968 года Энвер Ходжа подтвердил свою преданность делу И.В. Сталина и постарался ее объяснить: «Мы, албанцы, хотим воплотить в жизнь то, что не успел сделать Сталин, чего ему не позволили сделать… Наше почитание Сталина — это не идолопоклонничество и не язычество, как пытаются представить современные ревизионисты и империалисты. Создать жизнеспособное государство, как показывает история, невозможно без жизнеспособной идеологии, без веры нации в эту идеологию, без доверия к тем, кто олицетворяет собой такое государство и такую идеологию…»[73]

К XIX съезду КПСС Э.Ходжа стал уже авторитетным «сталинцем». В 1952 г. в Тиране учредили Музей Ленина, Сталина. Последние работы И.В.Сталина были опубликованы в Албании с пространными «большевистскими» комментариями Э. Ходжи. В стране отмечали советские праздники (7 ноября, 23 февраля, 9 мая), дни рождения и кончины Ленина и Сталина — как исторические даты.

Таким образом, можно сделать вывод, что советско-албанские отношения в первые послевоенные годы основывались на братской, зачастую безвозмездной помощи советского народа народу Албании в экономической, социальной, политической и культурной сферах. Межпартийные и межгосударственные связи характеризовались отсутствием какого-либо прямого державно-патерналистского давления Советского Союза на Албанию и АПТ. Говоря о событиях, связанных с югославо-советским конфликтом, можно указать, что, во-первых, у нас нет достаточных оснований думать, что И.В. Сталин поначалу вел закулисную игру против Албании, подталкивая Югославию к проглатыванию своего южного соседа (скорее всего имела место тайная игра против руководства СФРЮ), и, во-вторых, деятельность советских политических представителей в Албании носила явно нейтральный характер.

Важным фактором советско-албанских отношений в тот период выступал непререкаемый авторитет Советского Союза, ВКП(б) и лично И.В.Сталина.


Примечания:



3

См.: Гибианский Л.Я. У начала конфликта: балканский узел // Рабочий класс и современный мир. — 1990. — № 2; Бухаркин И.В., Гибианский Л.Я. Первые шаги конфликта // РК и СМ. — 1990. — № 5.



4

См.: Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. — М., 1991.



5

См.: Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1.



6

См.: Решетников Л., Смирнова Н. Советско-албанский конфликт. Как это было // Коммунист. — 1990. — № 9.



7

См.: Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л.Арш, Ю.В.Иванова, О.А.Колпакова, Н.Д.Смирнова. — М., 1992.



34

См.: Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. — 1985. — № 6. — С.39.



35

Согласно воспоминаниям Д.С.Чувахина дата этого события иная — 11.09.45.



36

Ходжа Э. Речь на московском совещании 81-й коммунистической и рабочей партии 16 ноября 1960 г. // Приложение к французскому изданию журнала «Албания сегодня». — 1975. — № 6. — С. 16–17.



37

Там же.



38

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.121.



39

Там же.



40

Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. — М., 1991. — С. 328.



41

Надо заметить, что албано-югославские противоречия коммунистического периода обозначились еще в период национально-освободительной борьбы, в частности по таким вопросам как отношение руководства КПА к «Балли комбетар», деятельность албанских национально-освободительных советов в югославских районах, национальные и социальные проблемы в Косове и др.



42

Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. — М., 1991. — С. 329.



43

Ходжа Э. Титовцы. Исторические записки. — Тирана, — 1983, С.355.



44

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.124.



45

Там же.



46

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.136.



47

Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. — М., 1991. — С. 328.



48

См.: Гибианский Л.Я. У начала конфликта: балканский узел // Рабочий класс и современный мир. — 1990. — № 2. — С.176.



49

Джилас Милован — видный партийный и государственный деятель Югославии, впоследствии репрессированный.



50

Гиренко Ю.С. Сталин-Тито. — М., 1991. — С. 331. Согласно Л.Я.Гибианскому эта фраза звучала несколько иначе: «У нас нет никаких особых интересов в Албании. Мы согласны с тем, чтобы Югославия проглотила Албанию!» См.: Гибианский Л.Я. У начала конфликта: балканский узел // Рабочий класс и современный мир. — 1990. — № 2. — С.180.



51

Гибианский Л.Я. У начала конфликта: балканский узел // Рабочий класс и современный мир. — 1990. — № 2. — С.181.



52

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.125.



53

Там же.



54

См.: Бухаркин И.В., Гибианский Л.Я. Первые шаги конфликта // РК и СМ. — 1990. — № 5. — С. 152–153.



55

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.126.



56

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С. 127.



57

Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. — 1985. — № 6. — С.40.



58

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.122.



59

См. там же. — С.127.



60

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.130.



61

Там же. — С.132.



62

См.: Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л.Арш, Ю.В.Иванова, О.А.Колпакова, Н.Д.Смирнова. — М., 1992. — С. 418–419.



63

См.: На путях нерушимой дружбы. — М., 1977. — С.282.



64

См: Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. — 1985. — № 6. — С.42.



65

См.: Смирнова Н.Д. Албанская партия труда (страницы истории) // Бюллетень научной информации Института всеобщей истории АН СССР. — М., 1974. — С.292.



66

См. там же. — С.293.



67

См.: Внешняя торговля социалистических и капиталистических стран. — М., 1970. — С. 64–69.



68

См: Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. — 1985. — № 6. — С.43.



69

См.: Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л.Арш, Ю.В.Иванова, О.А.Колпакова, Н.Д.Смирнова. — М., 1992. — С. 414.



70

См: Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. — 1985. — № 6. — С.43.



71

Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. — 1995. — № 1. — С.132.



72

Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. — 1993. — № 3. — С.229.



73

Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. — 1993. — № 3. — С.218.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх