ПЁТР СУПРУНЕНКО, ЮРИЙ СУПРУНЕНКО ДИКАЯ ЗАНА Так прозвали в абхазском селе...

ПЁТР СУПРУНЕНКО, ЮРИЙ СУПРУНЕНКО

ДИКАЯ ЗАНА

Так прозвали в абхазском селе Очамчире

таинственную обитательницу горы Заадан...

Необычное происшествие случилось на склонах горы Заадан, что находится близ моря у большого селения Очамчира в Абхазии. Ещё ближе к горе расположилось село Тхина. Местные жители, как и вообще горцы на Кавказе, издавна были наслышаны о живущих в лесах и на горных склонах, где есть укрытия и пещеры, так называемых диких людях. Мол, они - высокорослые, волосатые, быстробегающие, живут непонятно, скрытно, но, главное, на местных жителей не нападают, и слава Богу.

Места здесь, в Абхазии, тёплые, субтропические - от холода не замёрзнешь. Да и с голода не пропадёшь - в лесах среди хвойных и лиственных, вечнозелёных лиан и плющей полно плодовых деревьев - ореховых, ягодных, каштановых, грушевых.

Так что однажды в 1880 году, когда тхин-ские охотники заметили на склоне горы Заадан волосатое дикое существо, они большого страха не пережили. Более того, как успели заметить (а мужской взгляд на такую деталь намётан!), этим существом была женщина. Загорелись даже желанием познакомиться с ней поближе. И вот тут джигиты, может, чего-то и присочинили о том, как она попала в их объятия.

Кто-то из охотников додумался оставить в буреломе потные штаны. Та клюнула на мужской запах, подняла эти брюки, попыталась надеть их. Тут охотники набросили на неё сеть. Иначе бы не совладали с этой двухметровой мускулистой дамой. Никто не осмеливался заигрывать с волосатой красавицей, и, посовещавшись, джигиты решили доставить её начальству. Её привезли правившему тогда Абхазией князю Ачбе. Как он с ней обошёлся, никто не знает, а вскоре стало известно, что он сплавил её своему приятелю-кунаку Челокуа. Но у того она тоже долго не задержалась.

Приехавшего к Челокуа соседа Эдги Генабе необычная пленница заинтересовала больше. А после распитой бутылки крепкой чачи хозяин подарил её гостю. Рассказывали: чтобы доставить дикую женщину во двор Генабе, понадобилось пятеро крепких мужиков. Связанную, её привезли в повозке в село Тхина, что на речке Моква, протекающей по склонам горы Заадан.

Князь Генабе был, видимо, любознательным человеком и решил выяснить, можно ли очеловечить, приручить, приобщить к цивилизации дикарку. Он велел построить для неё на горном склоне сарай, обнесённый высоким частоколом. Поначалу её, неистовую, пришлось посадить даже на цепь, но постепенно она успокоилась, привыкла к своему заточению, тем более что её сытно кормили, а со временем сняли оковы. Слух о ней распространился за пределы Абхазии, и к Генабе нередко заглядывали гости, чтобы поглядеть на представительницу неизвестно какого роду-племени. С этой целью наведывались и образованные люди, зарисовывали её внешность, записывали поведение. Всё тело её с головы до ног, особенно в нижней части, было покрыто черно-рыжеватыми волосами, не очень длинными и не густыми. На лице они были совсем редкими и шелковистыми. А на голове возвышалась, как папаха, беспорядочная, свалявшаяся копна жёстких блестящих волос. На ладонях и на ступнях растительности не было.

Генабе дал ей имя Зана - по её родной горе Заадан. Она научилась отличать "хозяина" от всех остальных его домочадцев. Зана даже стала побаиваться его окриков, а со временем он даже приучил её снимать с него сапоги. Но говорить она так и не научилась, только мычала и бормотала.

Зана стала откликаться на своё имя. Реже рычала, когда раздражалась. Случалось, радовалась и при этом издавала тонкий металлический смех - к примеру, когда местная ребятня приносила ей орехи. И их она развлекала тем, что ловко колола орехи пальцами ног. Эти пальцы широко раздвигались и могли быть очень подвижными и хваткими. Умело шелушила приносимые початки кукурузы. Мясо предпочитала сырое, выбирая для приправы коренья и травы.

И наступил такой момент, когда Генабе велел выпустить её на волю. Все в селе были заинтригованы: чтб произойдёт дальше? Навсегда покинет своих пленителей, уйдёт в родной лес? А может, она уже привыкла к людям? Ведь даже зверей приручают. И чего в ней больше - человеческого или животного?

Зана несколько дней побродила по лесам и склонам горы Заадан. Может, узнавала знакомые места. Нюх и слух у неё были превосходные. И через несколько дней свободы опять оказалась в селе. Случалось, ещё убегала в лес, но снова и снова возвращалась к своей насиженной и налёжанной яме, где она в любое время года спала на соломе. Более того, местные жители начали приучать её к труду. Словом или жестом, окриком или поощрением её приобщали к несложной работе. Зана без устали крутила жернова, приносила на водяную мельницу и относила обратно тяжёлые мешки - одной рукой легко поднимала 80-килограммовую тяжесть. Казалось, сама радовалась, что нашлось применение мускулистым рукам и ногам. Ведь при этом люди выражали ей своё одобрение и похвалу. Правда, подносимые ей телогрейки, платья, а тем более обувь она оценить не смогла. Даже надетую при посторонней помощи одежду потом срывала и отбрасывала.

К наготе Заны в селе привыкли. Обращали на себя внимание её колыхающаяся при ходьбе большая грудь и толстый зад. Правда, ноги её нельзя было назвать точёными - массивные, крепкие от голеней до лодыжек, без утолщения посредине. Словом, фигурка без особого изящества, но, говорят, многие местные джигиты находили её привлекательной... Начиная с хозяина Генабе.

Знающие толк аксакалы рассуждали: мол, это естественно, когда женщина, пусть дикая и снежная, испытывала тягу к противоположному полу. Да и интерес мужиков она, мол, чувствовала носом. Видно, не без причин ходила молва, что Зана нередко поджидала того или иного охотника у подножия Зааданы около горной реки Моква. И когда она приближалась к ним, то, вероятно, не все из них убегали или сопротивлялись. Те, кто возвращался домой мокрым, объясняли, что поскользнулся на речных камнях. Но толковали и по-другому. Чача развязывает языки. Говорили, что Зана любила и летом, и зимой плавать в ледяной воде Моквы и что проделывала она это, окуная и своих партнёров после бурных ласк. Так ли всё обстояло на самом деле, сказать трудно. Но то, что крутобёдрая дикарка неоднократно беременела от местных лихих джигитов, осталось неоспоримым фактом - от неё родились дети. Принимала новорождённого она сама, без посторонней помощи, несла обмывать его в горной речке. После того как первый младенец не выжил от такой купели, односельчане начали отнимать младенцев от дикой мамки. Выкармливали и растили в отдельных семьях. Две дочери и два сына Заны остались её наследниками. Умерла она в 1889 году, как помнят старики, при родах, прожив до 50 лет.

Дети её не отличались физическими и духовными качествами, но были вполне способны к труду и общественной жизни. Как определяли гоминологи и медики, почти ничего из неандертальских черт от матери они не унаследовали. Мускулы мускулами, а генетически пересилили джигиты. Сыновья её были наделены неуловимой притягательностью для женщин. Правда, нравом были задиристы и драчливы. Дочери выглядели даже миловидно. Остались от Заны и внуки-правнуки. И тоже не хилого сложения. Один из них мог держать в зубах стул с сидящим человеком и при этом танцевать.

В память о "дикой женщине" и до сих пор у высокогорного села Тхина на склоне Заадан есть родник Заны. Говорят, она охотно носила воду из источника в большом кувшине.

В этих местах обитания "дикой женщины" побывал в начале 70-х годов прошлого века московский профессор, известный гоминолог Б. Ф. Поршнев. Познакомился и подолгу беседовал с её внуками. Ведь тогда во всём мире поднялась новая волна сенсационных публикаций на тему "снежных людей". Особенно часто такие сообщения приходят из горных районов Центральной Азии. По мнению некоторых учёных, именно здесь два миллиона лет назад появились первые люди и здесь же произошло их разделение на два вида: человека разумного и троглодита. В одной экологической нише оказались два напарника, и между ними началась напряжённая и бескомпромиссная борьба за выживание. Но два конкурирующих вида могут жить друг подле друга только при условии их максимального различия, усиливающегося в процессе эволюции, естественного отбора.

И вот человек разумный начал вести преимущественно дневной образ жизни, доверяя больше своему разуму, всё больше и больше усложняя свою культуру. Троглодит идёт по другому пути: у него огромная физическая сила, вместо разума развиваются чувства, помогающие выжить в лесах и на ледниках. А образ жизни становится преимущественно ночным. Так наравне с человеком разумным продолжает существовать "снежный человек".

Почему же так редки сообщения о встречах с представителем этой ветви эволюции? Среди различных гипотез, догадок, предположений есть одна, объясняющая его способность скрываться в любых природных условиях - от лесотундры низовьев Оби до гор Тянь-Шаня и Памира. У троглодита, чтобы выжить в условиях конкуренции с человеком разумным, могли резко усилиться телепатические способности. Он, вероятно, настраивается на наши мысли, и тогда сам определяет время и место встречи. Если он чувствует агрессивные помыслы, то вооружённому охотнику в погоне за "снежным человеком" вряд ли когда-нибудь повезёт. Поэтому лучше, когда гоминологи-исследователи будут повторять вслед за Маугли: "Мы с тобой одной крови: ты и я".

Сам термин "снежный человек", "снежные люди" появился в 20-х годах XX века при исследованиях в Центральной Азии, в Гималаях, и учёные считают его неудачным и даже ошибочным.

"Выражение "снежный человек", - писал профессор Б. Поршнев, - ни в коем случае не должно пониматься в том смысле, что данное существо живёт в области вечных снегов (или проводит там большую часть жизни). Подобные определения используются и в названиях некоторых других животных например, название "снежный барс". Но это всегда означает лишь то, что данное существо принадлежит к тем видам животного мира, которые обитают в высокогорных районах. Однако оно появляется в зоне вечных снегов и глетчеров лишь в период миграции. Но живёт и находит себе пропитание ниже границы снегов, среди скал и на альпийских лугах, а иногда даже в субальпийской зоне, в лесах, на каменистых пустынных плато и в камышовых зарослях".

В поиски "снежных людей" посыпались экспедиции, добывались слепки следов, образцы волос, фотографии логова и изображения таинственных неизвестных существ, даже экскрементов для исследований...

Зана же оставила после себя потомков...

Оглавление