• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

 О крушении в Розуэлле мы слышим уже почти двадцать лет. Этому событию посвящены сотни журнальных статей, телевизионнных сюжетов, о нем были сняты фильмы. Это событие стало темой нескольких книг. Я и сам написал две такие книги. Основываясь на том, что видел, я совершенно убежден, что крушение НЛО близ Розуэлла действительно имело место.

Однако необходимо признать, что этот знаменитый инцидент так стали эксплуатировать, что в городе благодаря ему появилась и развивается новая отрасль индустрии. На сегодняшний день в Розуэлле имеется три музея, правда, один из них находится за пределами города и его можно не считать. Город превратился в туристический центр, в нем сформировалась мощная сеть отелей, мотелей, ресторанов. По оценкам специалистов, крушение НЛО принесло Розуэллу порядка пяти миллионов долларов инвестиций.

А если можно поживиться деньгами или приобщиться к славе, всегда находятся люди, готовые на все, лишь бы блага не обошли стороной и их. Например, Уолтер Хаут, молодой лейтенант, приписанный к аэродрому Розуэлла, выпустил релиз, в котором говорится, что армия захватила "летающую тарелку". Теперь он прослыл специалистом по инциденту в Розуэлле. У него были взяты сотни интервью. Слава задела его своим крылом, хотя, честно говоря, он предпочел бы, чтобы судьба отсыпала ему немножко наличных. Хаут - честный человек, случайно оказавшийся в нужное время в нужном месте.

Я уже рассказал во всех подробностях историю Джима Рэгсдейла (см. главу 11), которому при жизни досталась малая толика славы и еще меньшая - денег, о Максе Лителе, который увяз во лжи. Напомню еще о поддельной пленке Сантилли (см. главу 7), о злополучных фотографиях в журнале "Пентхаус" (см. главу 10). Кто-то делает немалые деньги и на сайтингах НЛО.

Над дискредитацией Розуэлльского инцидента охотно потрудились специалисты ВВС США. Откровенно говоря, я никак не могу взять в толк, почему их так беспокоит то, во что верит горстка энтузиастов НЛО. Неужели это для них настолько важно, что они готовы тратить деньги налогоплательщиков, дабы разубедить их в существовании НЛО? Мне известно, что и ныне в ВВС транжирятся деньги на распространение версии об аэростате и радарной мишени (см. главу 6).

Вне нашей уфологической общественности находятся и другие силы, которые параллельно с ВВС стараются опровергнуть гипотезу о крушении НЛО. Некоторые из противников НЛО, желая разрушить уфологию вообще, решили сосредоточиться на Розуэлльском инциденте и полностью его дискредитировать. Одним из тех, кто определенно жаждет славы, но не имел никакого отношения к расследованию событий в Розуэлле до 1990 года, является Джеральд Андерсен. Он начал рассказывать свою историю, по-видимому, под впечатлением повторного показа передачи "Неразгаданные тайны" в январе 1990 года, посвященной как раз крушению в розуэлле. По его словам, в совсем юном возрасте он оказался на месте крушения летательного аппарата. Туда прибыли полицейские и военные и всех рыгнали. Он видел там Барни Барнета, одного из рамых "заслуженных" свидетелей инцидента. Видел метательный аппарат, тела и даже телепатически общался с выжившим пришельцем. Это была грандиозная история, и очень занятная, так как мистер Андерсен заявил, что является живым свидетелем, видевшим тела пришельцев, которые вскоре увезти военные.

Я первым брал интервью у Андерсена. Я был воодушевлен, но осторожен. Итак, имелся человек, который видел тела и мог рассказать об этом, горел желанием поведать свою историю, чтобы его рассказ записали на аудио-или видеопленки. Этот человек в прошлом был офицером полиции Кажется, что он надежный свидетель. Это была находка!

Но с самого начала его история разочаровала меня. Вот простой пример. Он назвал фамилию руководителя археологической экспедиции, сотрудники которой также видели обломки космического корабля. Это, по его словам, был доктор Бускирк. Наконец-то, по прошествии многих лет исследований, у нас появилась нить в рассказе об археологах.

Том Кэри, представитель МУФОН, занимался поисками археологов вообще и доктора Бускирка в частности. Он начал поиск с библиотеки, где в несколько минут обнаружил книгу доктора Уинфреда Бускирка "Западные апачи". Итак, это был ученый, археолог, а точнее - этнограф, оказавшийся в нужное время на юго-западе США. Это была несказанная удача. Андерсен, желая помочь исследователям опознать археолога, описал его внешность. Сравнив "словесный портрет" с фотографией автора, Кэри отбросил сомнения.

Однако доктор Бускирк сказал, что никогда не был на месте крушения. А лето 1947 года он провел в Аризоне, заканчивая работу над своей диссертацией, и, как он повторил, "был слишком занят, чтобы участвовать в полевых исследованиях".

Возникает вопрос: откуда Андерсен взял имя реального человека, специализирующегося в области археологии, более того - этнографии, если не видел его на месте крушения в 1947 году? Мы нашли ответ. Он посещал школу в Альбукерке, где доктор Бускирк преподовал историю и антропологию. И не только. Как вспоминает доктор Бускирк, Андерсен посещал факультатив по антропологии. Выходит, что, пытаясь назвать археологов, о которых упоминал прежде Барни Барнот, Андерсен приплел к своей истории бывшего школьного учителя, дожившего, к его сожалению, до наших дней.

Теперь пишут, что Бускирк не помнил ученика по фамилии Андерсен. Некоторым это кажется удивительным совпадением. Однако доктор Бускирк просмотрел архивные документы и лично убедился, что Андерсен учился у него осенью 1957 года. Правда, Андерсен утверждает, что не помнит, в какой школе он учился. Однако имеются документы, с помощью которых он может освежить свою память.

Примечательно, что пятеро одноклассников Андерсена не могут его вспомнить. Это, конечно, несущественно. Какая разница, ведь прошло почти сорок лет! Доктор Бускирк, учитель, дал письменное подтверждение, что Андерсен посещал его факультатив по антропологии.

Однако давайте предположим, что Андерсен его не посещал. И что? В любом случае он учился в этой школе, где, кстати, обучалось более трех тысяч учеников. Факт остается фактом: Андерсен был там учеником, а Бускирк - учителем. Итак, мы установили между ними связь.

Это не единственная проблема в истории с Андерсеном. Кстати, когда поступили новые сведения, он внес в нее существенные коррективы. Отметим: он лгал о своем прошлом, был уличен в подделке документов, которой занялся, желая придать себе больший вес как свидетель. В конце концов, Андерсен сам себя уничтожил и изменил отношение многих к случаю в Розуэлле.

История Андерсена, в ее изначальном варианте, как будто подтверждает рассказ Барни Барнета, доставшийся исследователям из вторых, а то и из третьих рук. Барнет был инженером-ирригатором, он рассказывал своим друзьям о разбившейся "летающей тарелке", которую якобы видел в долине Сан-Аугустин. Он упоминал о четырех маленьких телах и корабле. Но ему не удалось все как следует разглядеть, так как его ртогнали военные. Барнету и членам археологической экспедиции было запрещено что-либо рассказывать об увиденном.

Откровенно говоря, проблема Барнетовой истории в том, что нет очевидца, который мог бы подтвердить ее. Эта история стоит особняком, и хотя Барнет как будто действительно рассказывал жене и друзьям про "тарелку" и пришельцев, он скончался до того, как кто-то додумался взять у него интервью.

Мы с Томом Кэри разыскали археологов, рассказывавших про "тарелку" и тела пришельцев. Однако эти люди находились не в долине Сан-Аугустин, а поближе к Розуэллу. Из всех, кто летом 1947 года работал в долине Сан-Аугустин, не нашлось ни одного человека, помнившего нечто подобное. Некоторые были там прежде, другие позднее, когда лето уже кончилось, но никто ничего не слышал про крушение НЛО. Никто, за исключением Роберта Дрейка.

По словам Дрейка, в сентябре 1947 года он работал в долине в одной из экспедиций вместе с четырьмя коллегами. Возвращаясь в Альбукерке, они остановились на ранчо, где Дрейк разговорился с ковбоем, и тот сообщил ему о крушении НЛО. Дрейк рассказал Тому Кэри, что он с коллегами - он назвал еще три фамилии - говорили о катастрофе НЛО, возвращаясь в Альбукерке. Однако один из названных им коллег, Уэсли Хет, заявил мне, что услышал историю о крушении "тарелки" лишь "через пятнадцать лет, когда разные люди стали мне названивать и задавать вопросы".

Другие двое коллег сказали Кэри, что не помнят ничего о тарелках и крушениях, хотя оба помнили Дрейка и даже поездку, про которую тот рассказывал.

Когда Дрейку представили их возражения, тот заявил, что не обсуждал услышанную новость с коллегами, а имя ковбоя, поделившегося с ним этой сногсшибательной новостью, то ли не знал, то ли забыл.

Кроме того, выясняется, что Рут Барнет, жена Барни, вела дневник весь 1947 год. Кто-то подарил ей ежедневник, и она делала в нем записи. Там нет ни слова о том, что Барни Барнет видел что-либо необычное летом 1947 года.

Версия о крушении НЛО в долине Сан-Аугустин кажется нереальной, учитывая даты, которые называют ее сторонники. Утверждалось, что крушение произошло 2 июля 1947 года, а Барнет был на месте происшествия утром 3 июля. Однако дневник миссис Барнет исключает такую возможность. Судя по ее записям, в означенный день, как и в последующие и вплоть до 8 июля, он находился у себя в офисе в Сокорро, Нью-Мексико, и никак не мог быть в долине.

Итак, у нас есть история, рассказанная с чужих слов друзьями и родственниками Барнета, которую никто не может подтвердить от первого лица. Имеется ряд исследователей, пытавшихся разобраться в ней, однако, выслушав каждого из них и задав всем один и тот же вопрос: "Имеется ли подтверждение живого свидетеля?" - я услышал, что свидетелей не имеется.

Давайте теперь обратимся к событиям, происходившим поблизости от Розуэлльского аэродрома ВВС. Во-первых, здесь в последний год также обозначились настораживающие изменения. Во-вторых, скептики и явные противники, в их числе ВВС США, предприняли ряд выпадов. О некоторых из них мы уже рассказывали. Это, например, версия с проектом "Могул", вполне приемлемая для тех, кто не имеет представления о случае в Розуэлле или готов проглотить любое объяснение, не связанное с паранормальными явлениями. Однако теперь на наших глазах рушатся самые надежные свидетельские показания.

Прежде чем рассказать об этой "диверсии", я хотел бы напомнить о нападках на майора Джеса Марсела, старшего офицера воздушной разведки 509-й группы бомбардировщиков в июле 1947 года. Все дело началось с-рассказа Марсела о том, как поднимали и увозили обломки НЛО. В интервью Стэну Фридману и Лену Стрингфилду, данном им в 1978 году, он представил достаточно деталей для начала расследования. Когда было приблизительно установлено место и время событий, отыскались и другие свидетели. Однако недавно реноме Марсела несколько пошатнулось. Боб Прэтт, работавший в 1979 году в "Нэшнл инкваирер" и разговаривавший с Марселом, любезно предоставил исследователям-уфологам копии этого интервью. В августе 1996 года он сказал мне, что интервью было записано на пленку и он лично перенес его на бумагу в тот же вечер. Иными словами, есть основание верить в идентичность записей на бумаге и на пленке.

Кроме того, Прэтт высказал удивление по поводу появившихся в последнее время сомнений относительно личности Марсела. По его мнению, это был умный, здравомыслящий, может быть, несколько излишне самокритичный человек. Расхождения между словами Марсела и его подлинным прошлым, образованием и послужным списком вызывают недоумение. Мы занимались изучением этого вопроса вместе с Джесом Марселом-младшим. К сожалению, после его отца не осталось почти никаких записей. Например, нам известно, что в 1930-е годы Джес Марсел был чертежником-топографом и выполнял топографические работы на основании аэрофотосъемки. В его должностные обязанности входили и полеты. По его словам, он налетал несколько тысяч часов "на правом сиденье". Так говорят о втором пилоте. Судя по имеющимся документам, у Марсела не было удостоверения пилота - видимо, сидя на правом сиденье, он занимался аэрофотосъемкой. После выхода в отставку он не пилотировал частные самолеты.

Точно так же официально Марсел не принадлежал к летному составу, но, как нам достоверно известно, действительно провел в воздухе много часов, имеет несколько медалей за полеты. Согласно правилам, такими медалями награждают только тех, кто совершал полеты.

Итак, мы как будто можем признать, что Марсел действительно летал, будучи офицером воздушной разведки. По его утверждениям, он в разное время поднимался в воздух как пилот и как стрелок. Он не имеет аттестации в этих должностях, но, учитывая практику авиационных подразделений, вполне можно допустить, что он действительно бывал и пилотом, если с ним летел аттестованный офицер или рядовой.

Это означает, что в его послужном списке не обозначены часы, проведенные в воздухе в том количестве, которое он указывал, но, скорее всего, он рассказывал правду. Может быть, он налетал какие-то дополнительные часы, когда был топографом, а позднее служил в 509-й группе бомбардировщиков? И даже если он приписал себе часы налета, то не слишком много.

Кроме того, Марсел рассказывал Прэтту, что награжден пятью медалями, а в его личном деле значатся две. Некоторые полагают, что он несколько приукрашивал свой послужной список. Я считаю так: что касается медалей, то одна она у человека или их сто - не имеет принципиального значения.

У меня в послужном списке имеется запись о награждении двумя такими медалями, а на самом деле я имею сорок. Послужной список неточен, но у меня есть документы, подтверждающие дополнительные награды. Мне никогда не приходило в голову добиваться внесения исправлений в мое личное дело. Возможно, Марсел рассуждал так же.

Итак, некоторые моменты из биографии Марсела, как он ее пересказывал Прэтту, не отражены в его личном деле, но, по-моему, это не имеет особого значения. В июле 1947 года Марсел занимал именно ту должность, которую он назвал, и действительно был офицером разведки 509-й группы бомбардировщиков. Это подтверждается целым рядом документов. Однако сведения о его образовании действительно настораживают. Он рассказывал Прэтту, что якобы имеет "ученую степень (бакалавра) по ядерной физике, посещал университеты в Луизиане, Нью-Йорке, Хьюстоне". А в его личном деле значится, что он полтора года проучился в университете штата Луизиана, где специализировался в области физики. Это было в 1931 году. С тех пор он работал в различных должностях в частном бизнесе. Марсел действительно посещал разные военные курсы, а на военную службу поступил в Хьюстоне, штат Техас. Многие курсы работали на базе университетов, возможно, поэтому Марсел их и упоминал.

В документах Марсела говорится только о том, что он учился в университете штата Луизиана. Выйдя в отставку, он прошел там же специальный курс по ремонту радиоприемников и телевизоров. Мне не удалось найти каких-либо документов, подтверждающих, что он посещал курсы при названных им университетах, а также свидетельствующих о наличии у него ученой степени. Если они и были, их не удалось найти, а его сын пребывает в таком же недоумении, как и мы.

Эти обстоятельства заставляют задуматься. Внося некоторое противоречие в его биографию, они наводят нас на мысль поближе присмотреться к личности майора Джеса Марсела-старшего. Он действительно служил в 1947 году, когда многие были отправлены в отставку при сокращении армии, получил благодарность за отличную службу в июле 1946 года за подписью командующего Восьмой дивизией ВВС.

Над данными о Марселе можно еще поработать, однако на сегодняшний день у нас нет оснований отметать его показания, тем более что имеются независимые подтверждения многих сообщенных им фактов, касающихся событий июля 1947 года. В настоящее время мы пытаемся прояснить некоторые пробелы в его рассказе.

С другой стороны, возникли проблемы с историей, рассказанной бывшим розуэлльским гробовщиком, Гленом Деннисом, и они куда серьезнее. Первая и наименее существенная состоит в том, что в 1947 году Деннис был не гробовщиком, а бальзамировщиком. Гробовщик в похоронном бюро - первое лицо, а бальзамировщик - фигура второго плана. И Деннис все равно потом стал гробовщиком, так что это не слишком важно. Когда я говорил о проблемах, то имел в виду совершенно другое. В 1990 году, когда я впервые лично брал у него интервью, он рассказывал приблизительно то же, что и теперь. Ему несколько раз звонили с военной базы, интересовались телами и гробами. Позднее, поскольку при морге имелась и служба "скорой помощи" (в 1940-е годы это было обычное явление), ему пришлось забирать раненого летчика и доставлять его на базу.

Находясь на базе, он заметил на машинах "скорой помощи" обломки, как он предположил, самолета, но не стал ломать над этим голову. В военном госпитале Деннис застал необычайное оживление. Он хотел разыскать одну знакомую медсестру и купил себе кока-колу. Однако его знакомая первой заметила его и посоветовала поскорее уносить ноги, если он не хочет навлечь на себя большие неприятности. Потом он попался на глаза одному очень противному офицеру, спросившему, что он делает в военном госпитале. Вначале Деннису было приказано убираться, но появился другой офицер, раскричался и велел его задержать. Офицер пожелал с ним переговорить.

По словам Денниса, с офицером был чернокожий сержант, и оба были настроены крайне недоброжелательно. Деннису заявили, что он не видел и не слышал ни о какой авиационной катастрофе, и приказали возвращаться в город и молчать.

Деннис уехал из госпиталя в полном недоумении, а через пару дней встретил ту самую медсестру Наоми Селф в клубе офицеров и узнал от нее о предварительной аутопсии мелких существ из другой Галактики. Она наказала ему не передавать ее рассказ ни одной живой душе, а через несколько суток ее перевели, как будто в Англию. Деннис писал ей, но письмо было возвращено ему, как значилось на штемпеле "за смертью адресата". Она погибла в авиакатастрофе - так, во всяком случае, рассказали ее подруги с военной базы.

Это эффектная история, очень подходящая для научно-популярной книжки. В отличие от многого из того, что прорастает на уфологических полях, ее можно проверить. Первым делом я обратился к книге личного состава, которая ежегодно выпускается 509-й группой бомбардировщиков. Ее редактор предупредил меня, что в книгу не попадает 10-20 процентов личного состава, чтобы я не расстраивался, если не найду имена тех, кто мне нужен. И действительно, фотографии Наоми Селф в ней не было.

Далее я просмотрел указатель к "Нью-Йорк таймс". В докомпьютерные времена это был очень авторитетный источник. Авиакатастрофы, классифицированые по датам, типам самолетов, местам крушения, со ссылками на номер газеты, в которых о них сообщалось. Мне не требовалось пролистывать подшивку газет, достаточно было воспользоваться указателем. Я просмотрел все сведения о катастрофах самолетов, произошедших с 1947-го по 1955-й год над Англией и в других странах Европы. Но ни в одной из них не погибли пять медицинских сестер, как о том рассказывал Деннис.

Уфолог Дон Берлине? провел аналогичный поиск по газете "Старз энд Страйпс", выпускаемой для американских военнослужащих за рубежом. Если бы где-то погибла группа из пяти военных медсестер, об этом, несомненно, сообщили бы. Но, увы...

Это настораживало, но не слишком. Возможно, Денниса неверно проинформировали. Если медсестра погибла, это объясняет, почему она не писала ему из Англии. С другой стороны, если история о ее гибели была неверной, трудно объяснить, почему от мисс Селф не было никаких известий.

Здесь есть одна вторичная проблема. Вскользь упоминалось - и исследователями, и самим Деннисом, - что его с медсестрой связывало нечто большее, чем дружеские отношения. В конце концов, зачем ей было оставлять ему записку со своим заграничным адресом, если они были всего-навсего знакомыми? Это наводит на мысль о более близких отношениях, что вселяет тревогу. В 1947 году Глен Деннис был женат и имел маленькую дочку. Если медсестра была очень религиозной, как он вспоминает, то вряд ли она стала бы ждать от него писем.

Изучая Розуэлльские события 1947 года по материалам местной газеты, я обратил внимание, что там регулярно публиковались приветствия гражданам, вновь поселившимся в городе. В каждом номере появлялись две-три фамилия. Я просмотрел подшивку за 1947 год, Наоми Селф среди приезжих не значилась. Это как будто неважно. Возможно, в газете не стали бы писать о молодой незамужней девушке, приехавшей служить на военную базу. Впрочем, в газете печатали имена других незамужних девушек, поселившихся в городе.

Я также изучил различные документы, касающиеся истории подразделения - 509-й группы бомбардировщиков, и телефонный справочник базы за 1947 год. В телефонной книге были перечислены имена трех тысяч офицеров, там значились и медицинские сестры. Но среди них также не было Наоми Селф. Никакие документы, которые я проверял, не подтверждали факт ее существования. Отсутствие имени медсестры в одном из документов было бы вполне объяснимым, но то, что она вообще нигде не фигурирует, наводит на размышления.

Дон Шмитт рассказывает, как в одном из крупных городов Западного побережья он разыскал семью по фамилии Селф. Он позвонил этим Селфам и попросил к телефону Наоми. Ему сказали, что она пошла в магазин. Он решил, что нашел женщину, о которой говорил Деннис. Однако навестив этот дом, он получил возможность познакомиться с крупной чернокожей дамой средних лет, разговаривавшей с заметным карибским акцентом. Она отрицала, что знакома с Наоми Селф, военной медицинской сестрой, и даже то, что разговаривала по телефону со Шмиттом. Насколько он помнит, женщина, отвечавшая на его звонок, не имела карибского акцента.

Я упоминаю об этом эпизоде только потому, что совершенно уверен - он никогда не имел места. Правда, эта история использовалась, чтобы указать на происки военных в отношении семьи Селфов. Ее следует просто выбросить из досье за абсурдностью и недоказанностью. Это еще один след, который никуда не ведет...

С помощью полицейского офицера я сумел разыскать пять женщин по имени Наоми Селф и поговорил с четырьмя из них. Деннис еще упоминал еe брата по имени Уильям, и я нашел 250 Уильямов Селфов. Приблизительно такой же улов получили и другие исследователи. Мы дублировали друг друга. Но никому из нас не повезло, и все старания оказались тщетными.

В новом разговоре со мной Деннис спросил, почему я до сих пор не обнаружил его медсестру. Я заметил, что это нелегко сделать, учитывая, что прошло почти пятьдесят лет. Разумеется, теперь, когда можно воспользоваться телефонными справочниками на лазерных дисках, содержащими по семьдесят миллионов номеров, поиск облегчился. Тем не менее и теперь это достаточно трудоемкое дело - женщина, выйдя замуж, могла сменить фамилию.

Мне удалось найти несколько медиков, в 1947 году работавших в Розуэлле. Так, медицинская сестра Розмари Браун не припомнит, чтобы кто-то из медсестер служил на базе совсем недолго, как, по словам Денниса, это было с Наоми Селф. Она также не помнит медсестры с таким именем. Врач, с которым я разговаривал, почти не помнит кого-либо из среднего медицинского персонала, поскольку дело было давно.

Единственное исключение - некий Дэвид Уонон, который, судя по документам, служил на базе в 1947 году. Он как будто вспоминает такую медицинскую сестру, основываясь на описании, но имя Наоми Селф ничего ему не говорит. К нему теперь обращаются исследователи, но, по-моему, и этот след ведет в никуда. В конце концов, весьма туманные воспоминания, без всяких документов, невозможно признать независимым доказательством.

Теперь можно с уверенностью заявить, что документальное подтверждение существования медсестры по имени Наоми Селф отсутствует. Уфолог по фамилии Голубик искал ее так же, как Том Кэри своих археологов. Его теперь можно назвать специалистом по медперсоналу Розуэлла по состоянию на июль 1947 год. И его поиски окупились. Он разыскал восемнадцать женщин, служивших медсестрами на военной базе, гражданских и штатских. Эти женщины также не значились в телефонном справочнике военной базы, но имелись архивные документы, подтверждающие их службу. Голубик разговаривал с одной из них (не Розмари Браун). Она не вспомнила Наоми Селф. На сегодняшний день Голубик, по его словам, поговорил с двадцатью пятью медицинскими работниками, но Селф никто не помнит.

Я также просмотрел утренние рапорты, которые каждое военное подразделение ежедневно представляет начальству. В них указывается, кто находится в увольнении, кто в отпуске, кто вернулся, кто имеет особые поручения, и так далее. Мне не повезло: сказали, что утренние рапорты за тот период, что мне нужен, отсутствуют. Я пришел к выводу, что эти документы, как не имеющие исторического значения, просто уничтожены. Однако Голубик не отступился. После четвертого или пятого запроса он все-таки получил документы, где ни разу не упоминалось имя Наоми Селф... И это серьезно подрывало версию Денниса.

Тем временем возникли новые осложнения. Деннис стал рассказывать своим знакомым, что на самом деле исследователи ему не понравились и он специально указал неправильное имя. При повторных обращениях он называл свою знакомую то Селфф, то Сайпс, но я был уверен: если бы мне попалось имя Наоми, я бы запомнил его в любом случае. Было похоже, что его рассказ меняется по мере получения данных об отсутствии подтверждающих сведений. А в таких случаях возникает сомнение в правдивости рассказчика.

Но и это еще не все. Деннис рассказывал Стэну Фридману, что родился в Техасе, а в Розуэлле живет с тех пор, как пошел в четвертый класс. Однако по данным городского справочника это не так. В биографии Денниса есть период - десять или двенадцать лет, - когда его не было в Розуэлле. Он куда-то уезжал и вернулся лишь в начале 1960-х годов. Важно ли это? Нет, если бы не было других противоречий.

Впоследствии Деннис вспомнил, что Наоми Селф родилась в Твин-Фолс, штат Миннесота, и жила там до поступления на службу. Однако об ее учебе в единственной школе этого города нет даже упоминания.

Итак, в последние восемнадцать месяцев свидетельские показания, относящиеся к случаю в Розуэлле, стали рушиться одно за другим.

Для серьезного исследователя это прискорбно. Некоторые новые подробности вроде неточностей в рассказе Джеса Марсела имеют второстепенное значение. Однако явные изъяны вроде тех, что обнаружились в рассказах Глена Денниса, считавшегося одним из главных очевидцев, наносят ущерб расследованию.

Изучая материалы по случаю в Розуэлле, можно заметить, что опровергаются преимущественно показания свидетелей из штатских. Это Джеральд Андерсен, Барни Барнет, Роберт Дрейк, Джим Рэгсдейл и теперь Глен Деннис. Из военных нападкам подвергся только Джес Марсел, и предметом сомнений является не его рассказ о самом крушении, а то, что он говорил о своем послужном списке.

Справедливости ради надо отметить, что свидетельства, используемые скептиками, утверждающими, что в Розуэлле не было никакой катастрофы с НЛО, также ставятся под сомнение. Так, теперь выясняется, что Шеридан Кэвит был далеко не откровенен (эта история рассказывается в другой главе). А Чарльз Мур, который рассказывает о проекте "Могул", свидетельствует искренне, но он пал жертвой заблуждений. Он и теперь встал в первые ряды тех, кто хочет похоронить Розуэлльский случай, потому что сам запускал воздушный шар, от которого будто бы и остались пресловутые обломки. Примечательно, что он не имеет никаких доказательств, но ему верят и так.

Я не скажу, что теперь разуверился в крушении НЛО, по-прежнему убежден, что оно действительно имело место. Ведь я сам собрал много показаний от бывших военных. Кроме того, имеются надежные показания гражданских лиц: двух археологов, побывавших на месте катастрофы, радиокомментатора, видевшего обломки корабля, и Джуда Робертса, владельца местной телекомпании, которому власти угрожали отнять лицензию, если он не перестанет давать материалы о катастрофе.

Из сказанного можно сделать один вывод: исследователям-уфологам следует проявлять большую изобретательность при сборе материалов и, главное, доказательств. Не спешить верить свидетельским показаниям только потому, что свидетель кажется почтенным человеком. Любые данные должны подтверждаться документально. Иначе мы будем попадаться в сети недобросовестных людей.

Розуэлльский случай чрезвычайно запутанный, в нем задействовано столько исследователей, столько свидетелей, столько заинтересованных людей, имеющих каждый свою корысть, что, возможно, мы никогда не доберемся до истины. Единственный путь - получить доступ к официальным источникам. Для этого необходимо привлечь к Розуэлльскому случаю серьезное внимание средств массовой информации. А прежде следует как можно тщательнее произвести "уборку в доме". Я надеюсь, что своим рассказом делаю первый шаг в этом направлении.