Глава 11. Поездки без взрослых новые возможности

Обычно начало самостоятельных поездок городского ребенка в общественном транспорте связано с необходимостью добираться до школы, Далеко не всегда его могут сопровождать родители, и нередко уже в первом классе (т. е. лет в семь) он начинает ездить сам. Со второго-третьего класса самостоятельные поездки в школу или в кружок становятся нормой, хотя взрослые стараются проводить ребенка и встретить его на обратном пути. К этому возрасту у ребенка уже накоплен достаточно большой опыт езды в общественном транспорте, но — вместе со взрослым сопровождающим, который ощущается как защита, гарантия безопасности, опора в трудную минуту.

Поездка в одиночку — совсем иное дело. Любой человек знает, насколько сильно возрастает субъективная трудность, когда впервые делаешь что-то полностью самостоятельно, без наставника рядом. В простых и, казалось бы, привычных действиях сразу обнаруживаются непредвиденные сложности.

Путешествовать в одиночку — всегда рискованно. Ведь в пути человек открыт по отношению к любым случайностям и одновременно лишен поддержки привычного окружения. Поговорка: «Дома и стены помогают» — психологически точка. Как мы уже обсуждали в главе 2, дома или в хорошо знакомых, постоянно повторяющихся ситуациях человеческое «Я» материализует себя в разнообразных формах, что дает личности ощущение множества внешних опор, сообщающих ей устойчивость. Тут наше «Я» становится похожим на спрута, который протянул в разные стороны свои щупальца, закрепившись на камнях и выступах морского дна, и успешно противостоит течению.

Путешественник-пассажир, наоборот, отрывается от знакомого и устойчивого и оказывается в ситуации, где все вокруг изменчиво, текуче непостоянно: мелькают виды за окнами транспорта, входят и выходят не знакомые люди вокруг. Сама этимология слова «пассажир» говорит о том, что это человек, движущийся сквозь и мимо того, что неизменно и стоит неподвижно на месте.

По большому счету наиболее надежным и стабильным элементом изменчивых ситуаций вокруг пассажира является он сам, его собственное «Я». Именно оно присутствует постоянно и может быть опорой и незыблемой точкой отсчета в меняющейся системе координат внешнего мира. Поскольку пассажир перемещается в пространстве этого мира, его «Я» психологически уже не распылено среди элементов привычного местообитания, а, наоборот, в большей степени собрано в пределах его собственных телесных границ. Благодаря этому «Я» становится более сосредоточенным, сгруппированным в самом себе. Таким образом, роль пассажира заставляет человека отчетливее осознать свою самость на фоне чужеродного меняющегося окружения.

Если взглянуть на проблему шире да взять масштаб покрупнее, мы обнаружим дополнительные подтверждения этим рассуждениям.

Например, испокон веков важным элементом воспитания человека в юношеском возрасте считались путешествия, в частности поездки на учебу за пределы родного края. Они предпринимались не только для обогащения познавательного опыта, но и для личностного роста. Ведь юность — это тот период формирования личности, когда молодой человек должен научиться чувствовать внутреннее постоянство самого себя, искать больше опоры в себе, а не вовне, открыть идею собственной самотождественности. Попав в инородную, а тем более в иностранную, инокультурную среду, оказавшись не похожим на окружающих, человек начинает отмечать различия и замечать в себе многие свойства, которые раньше совершенно им не осознавались. Выходит, что, пустившись в путь, чтобы посмотреть мир вокруг, путешественник одновременно ищет дорогу к самому себе.

Взрослые, уже сформировавшиеся люди часто стремятся уехать из дома, отправиться в путешествие, чтобы оторваться от всего привычного, собраться с мыслями, полнее ощутить и понять себя, вернуться к себе.

Кому-то может показаться излишне смелым, несопоставимым по масштабу сравнение дальнего путешествия взрослого человека и самостоятельной поездки ребенка-первоклассника в школу. Но в мире психических явлений важен не внешний масштаб событий, а их внутреннее содержательное сходство. В данном случае и та и другая ситуация заставляет человека ощутить свою отдельность, свою целостность, принять ответственность за самого себя и решать важные задачи, связанные с умениями ориентироваться в физическом и социальном пространстве окружающего мира.

Анализ рассказов детей младшего школьного и подросткового возраста о том, как они учились ездить в городском транспорте, позволяет выделить в этом процессе три фазы, каждая из которых имеет свои собственные психологические задачи.

Первую фазу самостоятельного освоения детьми общественного транспорта можно назвать адаптационной. Это фаза привыкания, приспособления, прилаживания себя к требованиям новой ситуации.

На этом этапе задача ребенка состоит в том, чтобы все сделать правильно и без приключений доехать до места назначения. Это значит: правильно выбрать номер автобуса, троллейбуса или трамвая, не споткнуться, не упасть, не потерять по дороге своих вещей, не быть смятым потоком взрослых людей и выйти на нужной остановке. Ребенок знает, что надо помнить о множестве правил: нужно прокомпостировать талон, купить билет или показать проездную карточку, при переходе улицы где-то надо смотреть налево, а где-то направо (хотя часто нетвердо помнит, где право, а где лево) и т. д.

Умение правильно исполнять роль пассажира и чувствовать себя при этом уверенно и спокойно требует выработки множества навыков, которые должны быть доведены до автоматизма. Если мы перечислим хотя бы самые важные психологические задачи, с которыми должен справляться юный пассажир, то удивимся их обилию и сложности.

Первая группа задач связана с тем, что транспорт непрерывно движется в пространстве в своем собственном режиме скоростей, к которому должен прилаживаться пассажир. Поэтому ему приходится все время держать в поле внимания необходимую информацию о перемещении транспорта.

В наземном транспорте он должен следить за тем, что видно из окна. Где мы едем? Когда мне выходить? Если это постоянный маршрут поездок ребенка (как обычно и бывает), то он должен запомнить и уметь опознавать характерные приметы за окном — перекрестки, дома, вывески, рекламу, — по которым он может ориентироваться, заранее готовиться к выходу. Иногда дети по ходу дела дополнительно считают остановки.

В метро пассажир старается внимательно слушать объявление о названии очередной станции. Кроме того, у него есть пара секунд, чтобы опознать индивидуальный декор станции, когда поезд уже останавливается. Большой трудностью для ребенка является непрерывность такого слежения. Детей утомляет необходимость быть постоянно включенными в изменяющуюся пространственную ситуацию — это для них очень сложно. Но страшно и проехать свою остановку. Многим младшим детям кажется, что их увезут неведомо куда и оттуда будет не найти дорогу обратно.

Если взрослый человек теряет в пути ориентиры, то обычно ему проще всего спросить у соседей: какая была или будет остановка, где выйти, если надо туда-то?

Для большинства детей это практически невозможно. Здесь они сталкиваются со второй группой задач — социально-психологических — которые тоже должен решать пассажир, Обратиться к чужому взрослому человеку в транспорте очень страшно. Иногда бывает легче заплакать и так привлечь к себе внимание потенциальных помощников. Окружающие ребенка люди кажутся ему всесильными, мощными, непонятными, опасно непредсказуемыми в своих действиях. По сравнению с ними ребенок чувствует себя слабым, маленьким, бесправным, подчиненным — как мышь перед горой. Его робкий невнятный голос часто никто не слышит, когда он тихонько задает законный вопрос: «Вы сейчас выходите?», «Можно мне пройти?» Но обычно младшие дети боятся обращаться к взрослым в транспорте. Их пугает сама идея инициировать контакт — все равно, что выпустить джинна из бутылки или пощекотать копьем великана: неизвестно, что будет.

Когда ребенок едет один, без приятелей-сверстников, придающих храбрости, на людях у него обостряются все личностные проблемы: он боится сделать что-нибудь не то, навлечь на себя гнев взрослых или просто их пристальное внимание, из-за чего способен запутаться даже в том, что хорошо знает и умеет делать. Ощущение своей слабости и страх контакта, а также несформированность навыков, которые обычно вырабатываются во время поездок с родителями, иногда приводят к тому, что ребенок не только не может проложить себе дорогу к выходу словом (репликами типа «Позвольте пройти»), но и боится даже протиснуться между телами других людей, чтобы выйти на нужной остановке, если заранее не успел оказаться у выхода.

Обычно соответствующие социальные навыки нарабатываются с опытом: пройдет некоторое время — и ребенок будет выглядеть совсем по-другому. Но бывают случаи, когда подобные проблемы адаптационной фазы сохраняются и в юности, и даже позже. Такое происходит у социально неприспособленных людей, по каким-то причинам сохранивших неразрешенными проблемы своего детского «Я», которое не знает, на что можно опереться в себе, и боится сложного мира вокруг.

Нормальный взрослый человек может пережить заново некоторые проблемы адаптационной фазы и почувствовать на себе многие трудности ребенка-пассажира, если окажется в общественном транспорте где-нибудь за рубежом, в чопорной Англии или экзотической Дакке, в чужой стране, языком которой недостаточно владеет, а бытовых правил не знает.

Попробуем теперь ответить на вопрос: какие же конкретные навыки формируются у ребенка на первой фазе самостоятельного освоения транспорта?

Во-первых, это комплекс умений, обеспечивающих психологическую включенность в ситуацию и способность держать под контролем внимания множество непрерывно меняющихся в собственном режиме параметров окружающей среды: пейзажа за окнами, людей вокруг себя, толчков и колебаний вагона, сообщений водителя и т. п.

Во-вторых, вырабатывается и укрепляется установка на контакт с окружающими предметами и людьми, появляются навыки такого контакта: можно прикасаться, держаться, садиться, самостоятельно размещаться там, где тебе удобно и где ты не мешаешь другим, можно обращаться к окружающим с определенными вопросами и просьбами и т. п.

В-третьих, формируется знание социальных правил, которым подчиняются люди в транспортных ситуациях: что пассажир имеет право делать, а что нет, как люди обычно поступают в тех или иных ситуациях.

В-четвертых, появляется определенный уровень осознания самого себя, возможность ответа себе (а не только другим людям, как это было в раннем детстве) на вопрос «кто я?» в разных его вариантах. Ребенок начинает хотя бы до некоторой степени осознавать себя как самостоятельную телесную, социальную, психологическую сущность и не теряет контакта с самим собой в текущей ситуации. А такое бывает не только с детьми. Например, юноша стоит у самой двери в вагоне метро и не замечает, что держит эту дверь ногой, не давая ей закрыться. Трижды голос по радио просит освободить двери, так как поезд не может тронуться. Юноша не относит это к себе. Наконец раздраженные пассажиры говорят ему: зачем дверь ногой держишь? Юноша удивляется, смущается и тут же убирает ногу.

Без ощущения своей собственной стабильности и целостности, реальности своего присутствия в социальной ситуации, своего статуса в ней, своих прав и возможностей не будет того фундамента личности, который обеспечивает наступление двух следующих фаз.

Как мы уже отмечали, все эти навыки дети обычно приобретают постепенно, опытным путем — жизнь учит их сама. Но вдумчивый воспитатель, а в особых случаях — психолог, понаблюдав за ребенком, может оказать ему существенную помощь, если обратит внимание на те аспекты его опыта, которые оказались недостаточно прожиты ребенком. Причем основополагающими моментами будут два: осознание самого себя и положительная установка на контакт с окружающим миром.

Дети, проживающие адаптационную фазу, только начинающие ездить в транспорте самостоятельно, обычно сильно сосредоточены на себе и своих действиях и более тревожны. Однако чем спокойнее и увереннее чувствует себя ребенок в роли пассажира, тем больше, отключившись от проблем с собственным «Я», он начинает наблюдать происходящее вокруг. Так начинается вторая фаза приобретения ребенком опыта пассажира, которую можно назвать ориентировочной. В привычных ситуациях позиция наблюдателя ребенку хорошо и давно знакома. Теперь же и в качестве пассажира он чувствует себя достаточно самостоятельным, чтобы направить более пристальное внимание на мир за окном и на людей внутри транспорта. Новизна ориентировочной фазы заключается в том, что наблюдательский интерес ребенка из узкопрактического превращается в исследовательский. Ребенка теперь занимает не только то, как в этом мире не пропасть, а и сам мир как таковой — его устройство и происходящие там события. Даже свой билет ребенок уже не просто держит в руке, боясь потерять, но рассматривает цифирьки на нем, складывает три первые и три последние, чтобы проверить: вдруг суммы совпадут, и будет ему счастье.

В мире за окном он начинает замечать многое: по каким улицам едет, какие еще виды транспорта идут в ту же сторону и что интересное происходит на улице. Дома он гордо сообщает родителям, что ему точно известно расписание его автобуса, которое он проверил по часам, что сегодня ему удалось быстро сесть на другой номер и доехать почти до самой школы, когда его автобус сломался. Теперь от него часто можно услышать рассказы о разных уличных происшествиях и интересных случаях.

Если родители с ребенком в хорошем контакте и много с ним разговаривают, они могут заметить, что чем старше он становится, тем более внимательно наблюдает за людьми в автобусе. Особенно это заметно после девяти лет — возраста, когда ребенка начинают интересовать мотивы человеческих поступков. Некоторые дети буквально собирают материал для своеобразной «Человеческой комедии», отдельные главы которой они с удовольствием рассказывают заинтересованным взрослым за обедом или ужином. Тогда может оказаться, что ребенок пристально изучает разные социальные типажи, обостренно внимателен ко всем ситуациям, где действующими лицами оказываются значимые для него люди (например, родители с детьми), замечает униженных и угнетенных и хочет обсуждать проблемы справедливости, судьбы, борьбы добра со злом в мире людей.

Взрослый обнаруживает, что поездки в транспорте становятся настоящей школой жизни, где перед городским ребенком, особенно в наше неспокойное время, разворачивается целый калейдоскоп лиц и ситуаций, часть которых он видит мимолетно, а другие систематически наблюдает в течение долгого времени — например, постоянных пассажиров. Если взрослый способен стать доброжелательным и вдохновляющим собеседником, то в этих разговорах, на примере обсуждения живых ситуаций, значимых для ребенка, взрослый может вместе с ним психологически проработать множество важных тем. К сожалению, родители часто воспринимают жизненные впечатления ребенка как пустую болтовню, которую незачем слушать, или просто как забавные ситуации, не имеющие глубинного смысла.

По мере того как ребенок становится старше, в раннеподростковом возрасте в его поведении появляются новые тенденции. Наступает третья фаза освоения транспорта, которую можно назвать экспериментально-творческой. На этой фазе явно заметна страсть к экспериментированию и нежелание быть рабом обстоятельств. Можно сказать, что ребенок уже достаточно приспособлен, чтобы больше не приспосабливаться.

Это новая ступень его взаимоотношений с миром, которая проявляется в разных формах, но все они имеют в себе нечто общее — желание быть активной личностью, любознательной и по-хозяйски распоряжающейся доступными ей средствами передвижения в своих целях. Не — куда меня повезут, а — куда я поеду.

Эта активная и творческая позиция может проявиться в настоящей страсти ребенка комбинировать разные виды транспорта и выбирать все новые и новые пути из пункта «А» в пункт «Б». Так, будто бы в целях экономии времени, ребенок едет на двух автобусах и на троллейбусе там, где можно спокойно доехать на одном виде транспорта. Но он перебегает с остановки на остановку, наслаждаясь возможностью выбирать, своей способностью комбинировать маршрут и принимать решения. Школьник здесь похож на малыша, у которого в коробке восемь фломастеров, и он обязательно хочет порисовать каждым из них, чтобы ощутить, что способен воспользоваться всеми средствами, оказавшимися в его распоряжении.

Или, с опозданием доехав на частный урок английского языка, радостно сообщает учительнице, что сегодня нашел еще новую, уже третью транспортную возможность добраться до ее дома.

На этом этапе развития ребенка транспорт становится для него не просто средством передвижения в городской среде, но и инструментом ее познания. Когда ребенок был младше, для него было важно не потерять одну-единственную верную дорогу. Теперь он мыслит принципиально иначе: не отдельными маршрутами, которые как коридоры проложены от одного места до другого, — теперь он видит перед собой целое пространственное поле, в котором можно самостоятельно выбирать разные траектории движения.

Появление такого видения свидетельствует о том, что интеллектуально ребенок поднялся на ступеньку выше — у него появились умственные «карты местности», дающие понимание непрерывности пространства окружающего мира. Интересно, что эти интеллектуальные открытия ребенок сразу воплощает в жизнь не только в новом характере использования им транспорта, но и в неожиданно вспыхивающей любви к рисованию разнообразных карт и схем.

Это может быть обычная записка двенадцатилетней девочки, оставленная для матери летом на даче с указанием того, к кому из подруг она отправилась в гости, и приложением плана местности, на котором стрелками указан путь к дому этой подруги.

Это может быть карта очередной сказочной страны, куда периодически переселяется в своих фантазиях ребенок, или «Карта пиратов» с тщательным обозначением закопанных кладов, привязанная к реальной местности.

А может быть неожиданный для родителей рисунок собственной комнаты с изображением находящихся в ней предметов в проекции «вид сверху».

На фоне таких интеллектуальных достижений ребенка раннеподросткового возраста особенно очевидным становится несовершенство предыдущих этапов детского понимания пространства. Вспомним, что дети начинают пространственно мыслить, опираясь на категорию места. Различные знакомые «места» воспринимаются ребенком сначала как известные ему островки в море жизни. Но в сознании маленького ребенка отсутствует сама идея карты как описания расположения этих мест относительно друг друга. То есть у него нет топологической схемы пространства. (Здесь можно вспомнить, что мифологическое пространство мира древнего человека, как и мир подсознания человека современного, основано на детской логике и тоже состоит из отдельных «мест», между которыми зияют ничем не заполненные пустоты).

Затем между отдельными местами для ребенка протягиваются длинные коридоры — маршруты следования, характеризующиеся непрерывностью хода.

И только потом, как мы видели, появляется идея непрерывности пространства, которое описывается через умственные «карты местности».

Такова последовательность стадий развития детских представлений о пространстве. Однако к подростковому возрасту далеко не все дети выходят на уровень умственных пространственных карт. Опыт показывает, что на свете есть много взрослых людей, которые пространственно мыслят как младшие школьники, через траектории известных им маршрутов следования от одной точки до другой, и отчасти как маленькие дети, понимая его как совокупность «мест».

Уровень развитости представлений взрослого (как и ребенка) о пространстве можно оценить по многим его высказываниям и поступкам. В частности, по тому, как человек способен словесно описать другому, каким образом тот может добраться из одного места в другое. Взрослый должен учитывать свой уровень и возможности в этом плане, когда он пытается как воспитатель помочь ребенку в сложном деле познания структуры пространства окружающего мира.

К счастью, дети в этом отношении и сами не лыком шиты. Очень часто они объединяют свои усилия. Их познавательный пространственный интерес проявляется в исследовательских действиях, которые они предпринимают вместе с друзьями. Равно и девочки, и мальчики любят ездить на транспорте по всему маршруту — от кольца до кольца. Или садятся на какой-нибудь номер, чтобы посмотреть — куда привезет. Или выходят на половине дороги и идут пешком, чтобы исследовать незнакомые улицы, заглянуть во дворы. А иногда уезжают с друзьями гулять в дальний парк в другом районе, чтобы привнести новые впечатления в обыденную жизнь и ощутить свою самостоятельность и способность покорять пространство. То есть детская компания использует общественный транспорт для решения целого ряда своих собственных психологических задач.

Бывает, что родители с изумлением и содроганием сердца узнают об этих путешествиях своих детей. Им требуется много терпения, дипломатического такта и одновременно твердости, дабы прийти к обоюдному соглашению и нащупать такие возможности удовлетворения детской страсти к географическим и психологическим открытиям и развлечениям, чтобы сохранилась гарантия их безопасности.

Конечно, для ребенка также плодотворны совместные вылазки с кем-то из родителей, когда пара исследователей — большой и маленький — сознательно отправляются навстречу новым приключениям, забираясь в незнакомые места, заповедные и странные уголки, где можно сделать неожиданные открытия, пофантазировать, вместе поиграть. Очень полезно на досуге рассмотреть вместе с ребенком 10–12 лет карту знакомой ему местности, найти там обследованные на прогулках места, улицы.

Возможность сопоставить непосредственный образ тех городских районов, где ребенок сам бывал, и символическое представление этого же ландшафта на карте, дает очень ценный эффект: в пространственных представлениях ребенка появляется интеллектуальный объем и свобода логических действий. Он достигается за счет одновременного сосуществования живого, двигательно прожитого, зрительно представимого образа знакомой пространственной среды и ее же условной (символической) схемы в виде карты. Когда одна и та же пространственная информация описана для ребенка и воспринята им сразу на двух языках — на языке психических образов и в знаково-символической форме, — у него возникает настоящее понимание структуры пространства. Если ребенок становится способен свободно переводить пространственную информацию с языка живых образов на знаковый язык карт, планов, схем (и наоборот), для него открывается путь ко всем видам практического и интеллектуально-логического овладения пространством. Такая способность связана с фазой интеллектуального развития, в которую ребенок вступает в раннеподростковом возрасте. Фактически дети сообщают нам о появлении этой способности, когда начинают увлекаться рисованием карт.

Дело взрослого — заметить сделанный ребенком интуитивный шаг к интеллектуальной зрелости и целенаправленно поддержать его, предложив увлекательные для ребенка формы занятий.

Хорошо, когда воспитатель чувствует, в чем ребенок силен, а где он недобирает информации, не накапливает живого опыта контактов с окружающим миром, не решается на самостоятельные действия. В заполнении таких пробелов ребенку обычно можно помочь достаточно простыми и естественными способами в рамках привычных для него ситуаций, которые можно развернуть неожиданными сторонами, поставив новые задачи. Но пройдет лет пять-десять, и педагогически запущенный, хотя уже взрослый человек будет мучительно решать те же самые детские проблемы контакта с окружающим миром. Однако получить помощь ему уже гораздо труднее.

Важно отметить, что фазы освоения транспорта имеют вполне определенную последовательность, но не имеют жесткой привязки к определенным возрастным периодам детства. Среди наших взрослых информантов были люди, которые сокрушались по поводу того, что у них было «все слишком поздно по сравнению с другими».

Девочка, приехавшая из провинции, и в подростковом, и в юношеском возрасте продолжает решать задачи первой, адаптационной фазы: учится не стесняться, не бояться людей, чувствовать себя в транспорте «как все».

Молодая женщина 27 лет с удивлением сообщает о своем недавно появившемся желании узнать: «А куда идет автобус дальше, после того как я выхожу?» — и своем решении проехаться на этом автобусе до кольца, как это делают дети лет в десять-двенадцать. «Почему я ничего не знаю о том, что вокруг меня? Меня родители никуда не пускали, и я боялась всего незнакомого».

И наоборот, существуют взрослые люди, которые, как дети, продолжают развивать творческий подход в освоении транспорта и городской среды и ставят себе новые исследовательские задачи сообразно своим взрослым возможностям.

Одному нравится ездить на разных машинах. Его увлекает процесс «поимки» шофера, готового подвезти, интересно узнавать характер водителя по тому, как он управляет машиной. Он перепробовал почти все марки автомобилей и гордится тем, что ездил на работу на бензовозе, на «скорой помощи», на инкассаторской машине, «гаишной», «техпомощи», продуктовой и только из суеверия не пользовался услугами похоронного спецтранспорта. Другой человек сохраняет мальчишеские методы обследования пространства, но подводит под них солидную теоретическую базу. Таков был один датский бизнесмен, приехавший в Россию для строительства объектов инфраструктуры: шоссе, мостов, аэродромов и т. п. Его любимым времяпрепровождением в свободные часы были поездки на городском транспорте. Он гордился, что побывал абсолютно на всех станциях петербургского метро и за пару лет проехал от кольца до кольца по основным маршрутам наземного общественного транспорта. При этом его вел не столько профессиональный интерес, сколько любопытство, удовольствие от самого процесса и убежденность, что только человек, который все повидал не по карте и везде проехал не в собственной машине, а вместе с обычными гражданами-пассажирами, может считать, что знает город, в котором поселился.

Рассказ о детских способах освоения и использования транспорта будет неполным, если не упомянуть о еще одной особенности взаимоотношений ребенка со средствами передвижения.

Поездки в нашем общественном транспорте — это всегда езда в незнаемое: никогда нельзя быть полностью уверенным, что контролируешь ситуацию, что доедешь до места назначения, а не застрянешь в пути, что по дороге ничего не случится. Кроме того, и вообще пассажир — это человек, находящийся в промежуточном состоянии. Он уже не здесь (откуда уехал) и еще не там (куда путь держит). Поэтому он склонен думать и даже гадать о том, что готовит ему судьба, когда он доедет. Тем более если едет в такое значимое место, как школа, или из школы с дневником, полным разных отметок, направляется домой. Похоже, именно поэтому в традиции детской субкультуры существуют разнообразные гадания, которыми дети занимаются в транспорте. Мы уже упоминали о гадании по билетам на счастье путем складывания и сравнения сумм трех первых и трех последних чисел билетного номера. Так же можно обратить внимание и на номер вагона, в котором едешь. Можно гадать по номерам автомашин на улице или загадывать число машин определенного цвета, которые надо насчитать по дороге, чтобы все было хорошо. Дети гадают даже по пуговицам на пальто.

Как и древние люди, дети склонны прибегать к магическим действиям, если надо повлиять на объект или ситуацию, чтобы они расположились в пользу ребенка. Одна из магических задач, которая встает перед ребенком почти ежедневно, состоит в том, чтобы умолить транспорт быстро доехать до места назначения. Чем больше неприятных случайностей может встретиться по дороге, тем активнее ребенок предпринимает усилия по «расчистке» ситуации в свою пользу. Взрослых читателей, возможно, удивит тот факт, что одним из самых капризных видов транспорта, который поглощает много душевных сил ребенка, является лифт. Ребенок чаще оказывается с ним один на один и иногда вынужден строить сложную систему полюбовных договоров с лифтом, чтобы не застрять между этажами, чего дети боятся.

Например, девочка восьми лет жила в доме, где было два параллельных лифта — «пассажирский» и более вместительный «грузовой». Девочке приходилось ездить то на одном, то на другом. Они периодически застревали. Наблюдая за поведением лифтов, девочка пришла к выводу, что чаще застреваешь в том лифте, в котором перед этим давно не ездила, а происходит это потому, что лифт сердится и обижается на пассажирку за то, что она им пренебрегала. Поэтому девочка взяла за правило подходить сначала к тому лифту, на котором она ехать не собиралась. Девочка кланялась ему, приветствовала и, уважив лифт таким образом, со спокойной душой ехала на другом. Процедура оказалась магически эффективной, но занимала много времени и иногда привлекала внимание случайных прохожих. Поэтому девочка ее упростила: поднималась на одном лифте, а про себя параллельно молилась другому, просила у него прощения за то, что им не воспользовалась, и торжественно обещала проехать на нем в очередной день недели. Обещание она всегда выполняла и была уверена, что именно поэтому она никогда не застревала в лифте, в отличие от других людей.

Как мы уже говорили, языческие отношения с природным и предметным миром вокруг вообще характерны для детей. Чаще всего взрослые не знают даже малой толики той сложной системы взаимодействий, которую устанавливает ребенок со значимыми для него сущностями вещей







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх