6. Создание условий для гипнотического обучения

На этом сеансе исследуются отношения между сознательным и бессознательным, а также то, как Эриксон работает с ними. Очевидно, что Эриксон, как и большинство первопроходцев глубинной психологии, верит в ценность бессознательного как полезного понятия в его повседневной работе с людьми. Он подчеркивает, что сознательное и бессознательное имеют собственные интересы, а успешная гипнотическая работа часто зависит от апелляции к обоим. Для решения этой проблемы он использует косвенный подход. Эриксон считает, что способом одновременной апелляции к сознанию и бессознательному являются аналогии — основной инструмент для создания условий гипнотического обучения. Он использует обширный репертуар аналогий, взятых из повседневной жизни. Многие из этих аналогий связаны с восприятиями и переживаниями детства. Эриксон любит использовать примеры из собственного опыта, и его убежденность позволяет мобилизовать сходные чувства пациента. Его аналогии всегда фиксируют (или утомляют) внимание сознания, одновременно являясь инструктивными для бессознательного. Сознание не знает, как делаются некоторые вещи, именно поэтому человек приходит на терапию. Бессознательное индивидуума действительно обладает ресурсами для того, чтобы сделать то, что необходимо. Аналогии часто являются эффективным подходом для мобилизации этих бессознательных ресурсов.


Ожидания и отказ от предвзятости

Э: У вас есть какие-нибудь вопросы?

С: У меня были один-два вопроса, но я могу спросить позже.

Э: Спросите сейчас.

С: Я все равно вчера не поняла, почему вы не закончили, после того, как ввели меня в транс. Это было неясно.

Вы сказали, что хотели, чтобы я его переживала?

Я так понимаю, что гипнотерапевт должен переживать транс, но мне было не совсем ясно, что вы делаете, но может быть, это не важно, чтобы я знала.

Э: Никогда нельзя полностью удовлетворять свою аудиторию. Пусть они желают большего. Именно это происходит здесь. Она спрашивает: "Почему вы не сделали со мной большего?". Это заставляет их ясно ощутить, что они на самом деле хотят большего.

Р: Вы создали ситуацию, в которой она просит у вас большего, и может, таким образом, прорваться через какие-то из своих ограничительных установок. Она признает, что "может быть, неважно, чтобы я это знала", и это предполагает, что она, может быть, отказывается от части своей привычки полагаться на сознание.


Отделение сознания от бессознательного: склонность полагаться на бессознательное

Э: Я хотел, чтобы ваш бессознательный разум имел свободу что-то делать, в то время как ваш сознательный разум заполнен другими вещами, и чтобы вы не знали, что ваше бессознательное активно, потому что вас все время так интересует ваша сознательная деятельность.

С: Да, а что тут происходило? Мне интересно, что я сделала с Л.

Нельзя ли считать каким-то гипнозом то, что она расслабилась и сосредоточилась на том, что она в другом месте?

Э: Да.

С: Я думаю, что это может сделать только хороший субъект.

Э: Хороший субъект или умелый? Какие у вас еще вопросы?

С: Это все.

Э: Здесь я делаю так, чтобы стало ясно: есть два набора интересов, и у бессознательного свои интересы.

Р: Вы подчеркиваете отделение сознательных и бессознательных интересов.

Э: Нельзя слишком подчеркивать это или делать слишком ясным. Приходится полагаться на бессознательное.


Контакт рук в трансе

[С. готовится войти в транс, но ее руки аккуратно сложены на коленях.]

Э: Одна из вещей, которые я считаю очень важными, — не позволять рукам оставаться в контакте друг с другом. Я не знаю, как именно, но этот контакт мешает. (Пауза)

Теперь давайте сделаем все полностью. (Пауза)

Э: Как говорят в народе, "надо держаться вместе". Когда ваши руки прикасаются одна к другой, они склонны держаться вместе. Но вам нужна открытость к стимуляции, — а не что-то, что держится вместе и исключает окружающее.


Бессознательное обучение

Ваше бессознательное многому научилось вчера.

(Пауза)

Оно также научилось тому, что мы можем многому научиться без вмешательства в личность.

(Пауза)

Все субъекты, какими бы умелыми они ни были, не уверены, что могут сделать решительно все, и все же в своей личной истории они это могут.

(Пауза)

Я искал книгу в шкафу. Под впечатлением, в рамках своей системы отсчета, мне казалось, что она в красном переплете. Я не мог ее найти.

Я мог бы прочесть заглавия всех книг, и все же не суметь найти ее, даже если бы прочел все заголовки.

Заголовок не имел смысла, потому что моя отсылка была на красное.

Вместо синего, который был на самом деле.

Э: "Ваше бессознательное многому научилось вчера".

(Эриксон и Росси обсуждают случай миссис К., чей активный и сознательный разум порицал очень острый «буквализм» ее бессознательного в состоянии транса. Ее буквализм был такой острый, что даже удивил доктора Эриксона. Этот буквализм был «достижением» бессознательного, но сознательный разум миссис К. рассматривал его как ошибку).

Э: Сознательный разум обесценивает достижения бессознательного, и нельзя позволять этому обесцениванию длиться, поскольку сознательные эмоции просачиваются в бессознательное.

Р: Вы хотите сказать, отрицательные установки сознательного могут подавлять потенциалы бессознательного?

Э: Бессознательное будет пытаться защитить сознание.

Р: Вы имеете в виду, оно будет подчинять себя предрассудкам сознания?

Э: Оно пытается успокоить сознательный разум словами: "Не огорчайся так, если ты чего-то не смог". Бессознательное не будет говорить: "Ты сделал то-то и то-то, несмотря на то, что ты об этом не знаешь" (например, острый буквализм миссис К.). Оно так не работает. Оно просто говорит: "Ты не волнуйся, что не получилось".

Р: Именно так бессознательное защищает сознание? Э: Бессознательное относится с почтительностью к сознанию и никогда не говорит: "Ты не прав". Р: А вместо этого говорит…

Э: "Ты можешь не огорчаться из-за этого". То есть, видите ли, нужно сделать так, чтобы сознание думало: "Мне только кажется, что у меня не получилось".

Р: Таким образом вы корректируете сознательный разум.

Э: Да. Нам пришлось уверить миссис К., что я, доктор Эриксон, дал ей не ту инструкцию, и что ее острая буквальная реакция с точки зрения ее бессознательного была успехом гипнотической реакции.


Объективность: прорыв сознательной системы отсчета

Это случалось со мной много раз. Похоже, это верно и для других. Для других, которые не бывали в трансе. (Пауза)

Ну, а почему бы я не увидел книжку в синей обложке, когда прочел ее название? (Пауза)

Потому, что у нас всех есть способность не видеть, когда мы вполне бодрствуем, и в состоянии транса эту способность тоже можно в любой момент взять и использовать.

(Пауза)

Э: Это иллюстрация того, как установки сознания своими предрассудками влияют на истинное знание.

Р: Вы пытаетесь сказать С. всеми этими примерами: "Откажитесь от предрассудков и установок сознания".

Э: Не давайте сознательным системам отсчета затемнять вам зрение.

(Эриксон приводит много примеров того, как сознательные установки, например розовые очки, постоянно мешают объективному восприятию вещей. Что такое объективное восприятие? Умение видеть со многих точек зрения, чтобы получить объективную картину).


Обучение негативной галлюцинации

В прошлом вы часто не видели того, что было перед вами. не чувствовали чего-то, что можно было почувствовать.

Р: Теперь вы переходите к внушениям, которые могут привести к появлению негативных зрительных галлюцинаций: не видению, не слышанию или не чувствованию.


Использование повседневного опыта для вызывания гипнотических явлений

Это очень обычное переживание — войти в сонное оцепенение и встать утром после сна, не зная, где вы находитесь.

У всех были случаи deja vu. (Пауза)

Те, кто думают, что видели все это раньше, так, будто все это с ними уже происходило, слышали что-то раньше, чего на самом деле не слышали, были там, где на самом деле не были, но все-таки думают, что были.

У всех такое бывало.

Превращение знакомого явления в чужое, неспособность узнать то, что знакомо, не узнавать место, звук, ощущение.

В гипнозе вы используете этот прежде обретенный опыт.

Р: Вы теперь перечисляете ряд довольно обыденных ежедневных переживаний, чтобы удостовериться, что гипнотические переживания покажутся правдоподобными. Опыт dejavu — это удачная аналогия, которая может вызвать ассоциативные тропинки, ведущие к позитивному галлюцинаторному опыту, так что вы тщательно противопоставляете возможность негативной либо позитивной галлюцинации, в любой сенсорной системе, которая будет задействована. Это все очень открыто; вы примете и поздравите ее с любым гипнотическим переживанием, которое она готова испытать.

Э: Да.


Психологическая объективность с многих точек зрения

Одно из самых очаровательных детских переживаний, а у всех детей это бывает — состоит в том, что они нагибаются и смотрят на мир между ног, (Пауза) потому что мир становится таким странным. Некоторые люди помнят, как они это делали.

(Пауза)

Большинство не помнит.

(Пауза)

Воспоминания столько раз оказываются ложными, когда на самом деле они истинные.

Это все из-за изменений в человеке, которые не были замечены.

Э: Это чрезвычайно важный опыт. В психотерапии вам приходится смотреть на проблему вверх ногами или сбоку.

Р: Чтобы вырваться из ваших сознательных установок.

Э: Просто смотрите на своего пациента так, как будто вы сидите на стуле, который значительно выше, чем у него. Еще нужно на него посмотреть со стула, который намного ниже. Нужно посмотреть на него с другого конца комнаты. Поскольку с разных точек зрения вы всегда получаете совершенно разную картинку. И только после того, как осмотрели пациента с разных точек, вы можете получить некоторую объективность.

Р: Все эти различные точки зрения в сумме дают большую объективность.

Э: Это как раз один из недостатков традиционного психоанализа: вы получаете только одну точку зрения —18 дюймов назад и влево от пациента. Очень стереотипично.


Пластичность восприятия и поведения: ломка сознательных установок для подготовки к изменениям

Для примера я могу привести свой опыт.

(Пауза)

Когда я вернулся на ферму из колледжа, я обнаружил, что печка необычайно маленькая.

(Пауза)

Я вспомнил, как вставал на цыпочки, чтобы дотянуться до теплой духовки.

Мой сын Аллан вернулся из Вашингтона, прошелся по всем комнатам в доме и сказал:

"Я знаю, что этого не может быть, но все комнаты съежились. Они стали намного меньше".

(Пауза)

(Эриксон приводит еще один пример, в котором одна из его дочерей, будучи младенцем, глядя вверх из колыбельки, научилась ассоциировать его голову с потолком, и какую путаницу эта ассоциация вызвала позднее, когда она обнаружила его истинные размеры.)

Э: В гипнотических переживаниях вы не пытаетесь корректировать свои воспоминания.

Вы принимаете их без автоматической корректировки.

Я не раз смотрел, как развивается восприятие младенцев.

Сначала они воспринимают, что у колыбельки стоит один человек, пока в один прекрасный день, не называя этого словами, вдруг понимают, что людей двое.

Нужно какое-то время на то, чтобы различить мать и отца. Еще больше времени уходит на то, чтобы различить старшего брата и мать, и осознать, что их трое.

Э: Здесь подчеркивается детская система отсчета.

Р: Все это нужно для того, чтобы заставить С. отказаться от ее сознательных установок, сломать свои сознательные рамки в подготовке к изменению.

Э: Я хочу, чтобы она поняла, что у меня есть много-много жестких установок, у всех они есть.

Р: Это общее понимание, которое вы пытаетесь дать каждому пациенту. Вы пытаетесь вначале смягчить их жесткость, говоря о пластичности восприятия и поведения и т. д.

Э: Совершенно верно. Старайтесь говорить так, чтобы человек думал: нет ничего плохого в том, чтобы иметь жесткие установки, но если вы хотите себя как-то менять, нужно без стыда признаться себе, что у вас есть установки и что лучше иметь более широкий набор установок.

Р: Так, чтобы у вас был значительно больший спектр выбора поведения.

[Далее Эриксон приводит ряд клинических примеров, когда он плавно прошел сквозь сдерживающие установки пациентов, так что они постепенно начали более подробно исследовать свое тело и т. д. (Haley, 1973; Rossi, 1973b).]


Неделание, вызывающее ранние воспоминания и возрастную регрессию

У вас есть эти приобретенные знания Во взрослой жизни вы можете исправить их, (Пауза) но нет реальной надобности исправлять их.

Их следует ценить.

Ребенком она видит ползущую палку.

(Пауза)

Взрослой она по-прежнему проявляет свое удивление перед ползущей палкой, которая на самом деле оказывается змеей. Психотерапия, использующая гипноз, извлекает прошлые воспоминания во всей их чистоте, без какой-либо надобности их корректировать. Потому что вам следовало бы хотеть узнать, каковы они на самом деле. (Пауза)

Мы учимся узнавать эти отдельные воспоминания, не корректируя их.

Кроме того, у вас есть возможность оценить, рассмотреть компоненты некоего полного понимания.

Вы встречаете человека, и почему-то вам этот человек не нравится, но у вас есть для этого внутренняя причина.

Причина как в случае с ползущей палкой, причина, как когда глядишь на мир между ног, потому, что вы увидели что-то новое в этом человеке с точки зрения воспоминаний, прежнего опыта.

Но во взрослом состоянии вы обычно исправляете эти воспоминания, вы просто говорите, что этот человек вам не нравится, без какой бы то ни было причины.

(Пауза)

Я приведу личный пример, поскольку знаю его лучше, чем другие примеры. Как-то я вошел в дом, а у моего сына Лэнса, он был тогда маленьким мальчиком, возникла проблема.

Он знал, что не может видеть сквозь кирпичную стену. Он мог видеть только через окна. Однако папа вошел в дом и сказал: "Тебе сказано было не играть с этой вышитой салфеткой на столе". Он с ней играл, и случайно оказался у окна, и увидел, что я иду.

Поэтому он старательно разложил салфетку на месте, только не по центру стола.

Он на это не обратил внимания.

Он приписал мое знание того, что он играл с салфеткой тому, что я могу видеть сквозь кирпичную стену.

(Пауза)

В том случае, когда речь идет о пациенте, не напоминайте себе о взрослом понимании.

И не смотрите на поведение с позиций взрослого понимания.

(Пауза)

Р: Здесь вы внушаете гипнотическое явление (раннее воспоминание) путем неделания (не нужно корректировать ранние воспоминания и детские искажения) так, что человеку в состоянии транса оно представляется легким и практически не требующим усилий. Это, фактически, косвенный подход к возрастной регрессии. Вы прямо не внушаете войти в возрастную регрессию. Просто заговорив о том, что ребенок видит мир иначе, вы рассчитываете фактически вызвать у нее ранние модели восприятия и тем самым, возможно, добиться подлинной возрастной регрессии.

Э: Совершенно верно.


Вопросы как косвенное внушение: замещение сомнений и разряжение сопротивления

Как скоро, по вашему, вы захотите открыть глаза и не видеть свои руки?

Э: Что этот вопрос на самом деле делает? Разберем его на отдельные предложения:

1. Вы откроете глаза.

2. Вы увидите.

3. Вы не увидите некоторых вещей. Фактически это команды. Р: Но в вашем вопросе они утверждаются как fait accompli.

Э: Да, они сформулированы как вопрос, но при этом задается единственный настоящий вопрос: "В какое время это будет сделано?". Вы смещаете все сомнения на проблему времени. Это единственное, в чем можно сомневаться. Все остальное факт.

Р: Вы сделали это вопросом, который я мог бы назвать подразумеваемой директивой.

Э: Да. Обычная ошибка в психотерапии — давать пациенту указания, не признавая, что у него непременно будут сомнения.

Р: В нашем обществе мы непременно сомневаемся и проверяем любое внушение, которое нам предлагают. Может быть, это и есть социальная основа так называемого сопротивления. Возможно, именно поэтому фрейдисты так много говорят о сопротивлениях. Среднестатистический терапевт понятия не имеет, как предложить свои указания таким образом, чтобы сопротивление автоматически разряжалось, как вы только что проиллюстрировали. Вы всегда разряжаете всякое сопротивление и сомнение тем, как выражаете свою мысль.


Подтверждение внушений о негативной галлюцинации

В прошлом вы много раз не видели своих рук, когда они были прямо перед вашими глазами.

(Пауза)

Взрослый человек может научиться не видеть вещи, которые находятся прямо перед глазами.

И вы также научились, и не видите свои руки, когда они находятся прямо перед глазами.

(Пауза)

Э: Теперь я привязал этот вопрос к чему-то фактическому: "В прошлом вы много раз не видели своих рук".

Р: Вы придаете внушению вес, сопоставляя его с обыденным перцептивным переживанием прошлого.

Э: Сколько раз мы не видели того, "что невозможно не видеть"?

Р: Глядя на этот микрофон, который держу перед вами в данный момент, я понимаю, что не вижу свою руку, которая его держит.

Э: Совершенно верно! Фокусник этим зарабатывает на жизнь: он использует вашу способность не видеть того, что он делает.


Сознательное и бессознательное: коммуникация при помощи логики и опыта

[Эриксон дает еще один достаточно сложный пример того, каким образом детские и взрослые воспоминания об одном и том же явлении могут отличаться из-за различий в точке зрения. Поэтому мы иногда обнаруживаем два набора воспоминаний, что приводит пациентов в замешательство].

Э: В психотерапии вы учитесь признавать, как что-то может быть не одним и тем же. (Пауза)

Я собираюсь предложить вам открыть глаза и оставить их открытыми, и сознавать, и не видеть.

(Пауза)

[С. открывает глаза и меняет положение тела].

Р: Это хороший способ связать ваше внушение с несомненным переживанием, которое они испытывали. Это должно придавать вес вашим внушениям. Что же вы пытаетесь убедить этими аналогиями из повседневной жизни — сознание или бессознательное?

Э: Бессознательное про эти штуки все знает!

Р: При помощи аналогий вы говорите бессознательному, какие психические механизмы использовать.

Э: Да.

Р: В то же время логика аналогий производит впечатление на сознание. Вы согласны с этим?

Э: Логика апеллирует к сознательному разуму, и бессознательное получает убедительность реального знания (взятого из опыта).

Р: Так что вы адресуетесь и к логике сознания, и к опыту бессознательного.

Э: Сознательный разум понимает логику этого, а бессознательный понимает реальность.

Р: Что вы здесь подразумеваете под реальностью?

Э: Вы только что продемонстрировали это, когда видели микрофон, но не свою руку.

Р: Бессознательное знает отличие реальности от конкретных переживаний.

Э: Да.

Р: Когда С. открыла глаза, она потерла руку об руку — это один из ее типичных жестов при реориентации тела — но не сказала ничего о том, видит она их или нет. Имплицитно мы можем предполагать, что она не видит своих рук, поскольку глубоко погружена в рассказ о своих ранних воспоминаниях. Вы не велели ей проснуться, но в ее случае ассоциация между открыванием глаз и окончанием транса была более сильной, чем ваше имплицитное внушение, что она может открыть глаза, но оставаться в трансе и не видеть.


Субъективные переживания транса: подлинная возрастная регрессия, гипермнезия и амнезия

С: У меня было такое, когда я была годовалой малышкой и смотрела вверх из кроватки. А когда я была трехлетней, то пила из чашки, и мне забрызгало левую руку.

Я думала о том ощущении, которое у меня при этом возникло.

Это как в песне про Алису, "в ней было росту десять футов", и у меня появился страх, что я получу стакан воды, и мне придется нагнуться к нему, потому что я такая высокая.

Э: И даже это вы могли бы пережить без пугающих эмоций.

С: Да, это было как будто бы не по-настоящему, как будто я наелась каких-то волшебных грибов. Наверное, тут видишь все иначе. Это у меня мелькнуло в мозгу, когда я ребенком пыталась ходить на ходулях. На это ушел весь день, и в конце концов стало получаться.

Э: И вы видели все с большой высоты? С: Да! Эти ходули были выше моей головы. [Эта сессия завершается рассказом о многочисленных воспоминаниях, которые вернулись к С. во время ее трансового переживания]. Доктор С. позже написала следующее о своих переживаниях в этот момент: "Прочитав все то, о чем говорила, я почувствовала смущение, потому что смогла вспомнить только первую часть — про то, как находилась в кроватке. Я помню это ощущение, как будто я на самом деле маленькая и смотрю вверх на огромный мир (подлинная возрастная регрессия). У меня теперь амнезия на историю про то, когда мне было три года, и на самом деле она не такая, какой я ее помню. У меня осталось воспоминание, что мне хотелось пить после трансовой работы, и я собиралась пойти в соседнюю комнату попить воды, однако я никак не могла себя мобилизовать. Я не могла поднять стакан воды, который стоял рядом с моим стулом. Каким-то образом я все еще была Алисой в Стране Чудес, десяти футов ростом, поэтому боялась, что мне придется согнуться, чтобы пройти в дверь, и у меня от этого может закружиться голова.

Я могу объяснить это тем, что снова вошла в транс, когда начала описывать события транса. Я вспоминаю, что на мне было платье с длинными рукавами, как у бабочки. Мои запястья были опущены на подлокотники кресла и прикрыты рукавами, это не похоже на мою обычную привычку держать руки на коленях. Очевидно, поскольку у меня было впечатление, что я не могу взять стакан, я (сложным образом) последовала внушению (которое я не помнила) не видеть мои руки.


Бессознательное существует!


Р: Это фантастически успешное трансовое переживание для С. Она сумела отказаться от некоторых лимитирующих установок своего сознательного разума, так что у нее, по-видимому, был подлинный опыт возрастной регрессии, в котором она ощущала себя в детской кроватке и на самом деле видела мир таким, как видел бы ребенок. Она испытала гипермнезию (обширное вызывание ранних воспоминаний) и, что парадоксально, также испытала амнезию (забыла некоторые из трансовых событий). Она признает, что не видела свои руки, то есть по-своему отреагировала на ваше внушение, и это вызвало у нее неподвижность, так что она не смогла даже взять стакан воды. Вы пытались вызвать негативную зрительную галлюцинацию для ее рук "когда они будут прямо перед вами". Но, по-видимому, бессознательное клиентки смогло сделать ее руки невидимыми, только сделав их неподвижными вне ее поля зрения. Она замечательно индивидуальна: ей легче в этот момент сделать себя неподвижной, чем не видеть. И, что всего важнее для дальнейшей гипнотической работы, она в самом деле признает существование бессознательного!


Замещение и разряжение сопротивления


В клинической практике сопротивление" означает, что пациент завяз в нескольких немногочисленных паттернах ассоциаций и переживаний, которые лишают его возможности получать новое знание. Таким образом, мы склонны рассматривать сопротивление как ошибочную психическую установку, которая мешает новому опыту.

Сопротивление не обязательно всегда понимать в психоаналитическом смысле, как что-то, что всегда поддерживается глубокими бессознательными силами. Скорее, оно может быть относительно простой ошибочной точкой зрения, мешающей людям использовать свои способности.

Эриксон разработал ряд методов для замещения и разряжения сопротивления, которые кажутся просто шутливыми, остроумными и поверхностными. Однако эти методы могут помочь пациенту сравнительно быстро выскользнуть из-под своих "психических блоков.

Обычно агрессивный пациент может войти в ситуацию, изо всех сил храбрясь: "Мне нужна гипнотерапия, и я уверен, что меня нельзя загипнотизировать". Однажды у Эриксона в офисе случайно были три пустых стула и он сделал так:

Э: Есть, разумеется, вероятность, что вас можно загипнотизировать.

(Пауза)

Эриксон приоткрывает дверку, упоминая «вероятность» транса.

Существует еще большая вероятность, что вас нельзя загипнотизировать.

Затем он подкрепляет или добивается приятия этой «положительной» вероятности своим открытым признанием и приятием негативного отношения пациента. Пациент немедленно начинает чувствовать, что его уважают, и устанавливается позитивный раппорт. Ну, давайте попробуем этот стул.

Таким образом предполагается, что вопрос о вхождении в транс как-то связан с тем, какой стул используется. Это начинает процесс смещения сопротивления с пациента на стул.

Если на этом не получится, все-таки еще есть вероятность, что вы войдете в транс.

Это дает пациенту возможность потерпеть неудачу и тем самым доказать, что он прав и его "нельзя загипнотизировать".

Первая неудача позволяет пациенту растратить и разрядить свое сопротивление. [Пациент не смог войти в транс на трех стульях. Наконец, он получает удовлетворительный транс на четвертом стуле. Каждый раз, когда у него не получалось, он «растрачивал» еще одну частицу сопротивления, пока транс не сделался неизбежным, потому что приведенная выше импликация смещала сопротивление пациента на детали того, где он будет сидеть и проч.]

Для Эриксона типично, что процедура слегка варьируется при каждом отдельном усилии (например, меняется направление, куда повернут стул и куда он двигается, меняется процедура наведения, в поисках наиболее удовлетворительной для пациента).

Другой способ вытеснения и разрядки сопротивления — это игры и, казалось бы, ни к чему не относящиеся, но забавные вызовы на спор, когда терапевт активно вызывает и затем разряжает сопротивление при помощи предсказуемой развязки.

Например, у вас есть горсть игральных шариков, из которых только один одноцветный. Вы говорите ребенку, что запишете на бумаге, какой он выберет шарик. Вы утверждаете, что угадали заранее, и можете заставить ребенка выбрать ваш шарик. Ребенок принимает вызов и утверждает, что вы не можете предсказать его выбор. Затем вы начинаете описывать разные шарики, как возможности выбора: голубенький с белыми полосочками, коричневый с белым и т. д. Он слушает, как вы описываете все шарики, казалось бы, случайным образом, и не замечает, что вы каждый раз выбираете сочетание цветов. Он может избежать вашей отгадки, выбрав шарик без сочетания цветов — одноцветный шарик, который вы первоначально записали как его окончательный выбор.

В этом случае вы создаете сопротивление, говоря: "Я могу предсказать твой выбор". Вы настаивали, что ребенок выберет одно из упоминаемых вами сочетаний цветов, но он завершает ваши размышления, выбирая одноцветный, который вы изначально предсказали, когда записывали. Ребенок не знает, как вы это сделали, однако, для того чтобы предсказать его выбор, существует абсолютно разумное объяснение. Теперь ребенку любопытно, и он открыт другим вещам, которые вам надо ему сказать. Та же самая процедура может работать с сопротивляющимся взрослым. Вы смотрите на книжные полки в своем офисе и говорите ему, что можете предсказать, какую книгу он выберет. Затем упоминаете все возможные варианты выбора: темные книги со светлым тиснением и те, где наоборот, красочные переплеты, книги нестандартного формата и прочие. Вы тщательно избегаете упоминать только одну книгу. Пациенты всячески сопротивляются всем возможностям, которые вы упомянули, и выбирают ту самую, о которой вы умолчали. Пациенты переживают удивление, обнаружив, что вы записали то, что они выберут, до того, как началась игра. Их сопротивление обычно остается там, на книжной полке. И теперь они просто открыты и любопытствуют, что еще вы затеваете. Когда вся процедура проходит в спокойной и шутливой манере, усиливается раппорт. Разумеется, при работе со взрослым следует избегать вызова всерьез. Если терапевту не удастся угадать книгу, которую выбирает пациент, то не все потеряно. Пациент его теперь «обставил» и слегка расслабился; теперь он как бы обязан быть любезным, войти в транс и т. д. Сопротивление разряжено в ходе игры, и пациент стал доступен для терапевтической работы.

Работа Эриксона по вытеснению сомнений и разряжению сопротивления является уникальным вкладом в психотерапию. Очевидно, что этот метод может быть полезен в любой форме терапии, когда важно помочь пациенту обойти его приобретенные ограничения, чтобы достичь чего-то нового.

Эриксон предложил еще один пример весьма обычной ситуации в терапии, когда он регулярно замещает сомнения и разряжает сопротивление следующим образом:

Э: Пациентка пришла ко мне с сомнениями по поводу того, как много она может мне рассказать. Поэтому я сказал: "Хорошо, не рассказывайте мне ничего, о чем у вас могли бы быть какие бы то ни было сомнения, можно ли об этом рассказывать".

Р: Так что это сразу мобилизовало в ее сознании все возможные вещи, которые она могла бы сказать.

Э: Да, к концу этого часа она мне все рассказала, потому что как только она рассказала мне что-то одно, это потянуло за собой другое. В конце концов, она обнаружила, что у нее не нашлось ничего, в чем она хоть сколько-нибудь сомневалась, можно ли мне это рассказывать. У аналитика на такое сопротивление могло бы уйти несколько лет.

Р: Каждый раз, когда вы даете важное указание, вы стараетесь одновременно создать громоотвод для разрядки их сопротивлений.

Э: При этом осознание сопротивления на первый план не выносится, хочется, чтобы пациент о сопротивлении не думал.

Р: Вы так разряжаете сопротивление, что они даже не сознают, что это происходит.

Э: И неверно было бы называть это манипуляцией, это все равно что сказать, что с едой обошлись манипулятивно, потому что правильно приправу положили.

Подход Эриксона к разряжению негативности и сопротивления можно рассмотреть глубже на примере того, как он уводит «нет» пациента прочь от ситуации терапии и постепенно заменяет его на «да». С сопротивляющимся пациентом ("сопротивляющийся" в данном случае означает, что присутствует непонимание; человек обычно сопротивляется, когда из-за недопонимания ожидает, что ему причинят вред) иногда он начинает словами: "Вам не нравится весь этот смог, не так ли?". Конечно, пациент отвечает «нет». Эриксон продолжает задавать серию вопросов, вызывающих ответ «нет», о вещах, которые далеко отстоят от терапевтической ситуации. Этот процесс дает пациенту возможность вытеснить и разрядить свое сопротивление вне терапевтической ситуации. Затем Эриксон начинает задавать вопросы, которые требуют ответа «да», о ситуации терапии (например, "вам достаточно удобно в этом кресле?"). Ответы «да» постепенно становятся более общими, чем пациент осознает. Один вопрос о комфорте, например, не убеждает пациента в том, что терапевт озабочен его комфортом и благополучием, но серия вопросов о комфорте начинает обобщаться через ассоциативные процессы пациента. Возможность комфорта, например, начинает теперь ассоциироваться с трудным или травматичным материалом, который пациент пытается выразить.

Очевидно следующее: Эриксон использует некое ориентирование процесса, чтобы вывести сопротивление и «нет» из ситуации терапии и привнести в ситуацию терапии комфорт и «да». Причем конкретное наполнение этих «нет» или «да» не имеет значения. Любое «нет» поможет разрядить негативность, независимо от того, каково его конкретное содержание. Любое выраженное «да» будет в целом способствовать сотрудничеству, независимо от темы разговора.

По зрелом размышлении обнаруживается, что ориентирование процесса в подходе Эриксона наблюдается чаще, чем забота о содержании. При наведении транса, например, он использует процесс замешательства, чтобы депотенциализировать сознание, и конкретная причина замешательства становится несущественной. При обучении гипнотического субъекта важен именно процесс переживания сначала одного, а позже ряда гипнотических явлений, а не содержание конкретного явления. При создании терапевтической ситуации важен именно процесс получения заметного улучшения, даже если он изначально весьма удален от содержания наиболее срочной проблемы пациента. Конечно же, содержание важно, но его значимость обычно заключается в том, что содержание позволяет обратиться к вниманию пациента и его ассоциативным структурам, с помощью которых можно инициировать процесс терапии.


Упражнения на вытеснение сомнений и сопротивления

1. Разряжение твердого сопротивления в повседневной жизни. Подумайте о случаях, когда вы были настроены против чего-то и, к своему удивлению, обнаружили, что, тем не менее, согласились. Вы можете позже критиковать себя за «компромиссы», «капитуляцию» или "слабость воли". Но на самом деле, вероятно, вы оказались пойманы в ловушку, где ваше сопротивление намеренно или нечаянно было разряжено другим человеком или обстоятельством. Можете ли вы вспомнить ваши чувства в тот момент, когда вы «сдались»? Можете ли вы проследить психодинамику того, как было разряжено ваше сопротивление? Можете ли вы сформулировать, как вы могли бы использовать этот пример разряжения сопротивления в психотерапевтической ситуации?

2. Фиксируйте все ваши примеры на вытеснение сомнения и разряжение сопротивления в повседневной жизни и психотерапии. Когда у вас будет достаточно примеров, постарайтесь сформулировать какие-то общие гипотезы о психодинамике вытеснения сомнений и разряжении сопротивления. Можете ли вы теперь создать психологические эксперименты, которые проверили бы надежность ваших гипотез? Опубликуйте ваши результаты!

Множественные уровни коммуникаций: аналогии, каламбур, метафора, шутка и народные присказки

Интерес Эриксона к коммуникациям через аналогию здесь объясняется как коммуникация на двух уровнях: сознательном и бессознательном. Логика аналогии может апеллировать к сознательному разуму и пробиться сквозь некоторые его ограничивающие установки. Когда аналогия обращается также к глубоко засевшим (автоматическим и, следовательно, функционально бессознательным) ассоциациям, психическим механизмам и приобретенным паттернам поведения, то она обычно активирует эти внутренние реакции и делает их доступными для решения проблемы. Внушения, проведенные по аналогии, представляют собой мощный и косвенный двойной подход, который перекидывает мостик между сознанием и бессознательным. Подходящие аналогии апеллируют к сознанию из-за внутренне присущего им интереса, одновременно мобилизуя процессы бессознательного при помощи многих процессов ассоциаций.

Авторы (Erickson and Rossi, 1976) обсуждали многоуровневую коммуникацию в терминах контекстуальной теории вербальных ассоциаций Дженкинса (Jenkins, 1974). Аналогия, каламбур, метафора, парадокс и народные присказки — все они могут пониматься как некий общий контекст, предлагаемый на поверхностном уровне, который сначала ассимилируется сознанием. Однако отдельные слова и фразы, использованные для выражения этого общего контекста, имеют свои собственные конкретные и буквальные ассоциации, которые к контексту не принадлежат. Эти индивидуальные и буквальные ассоциации, разумеется, обычно подавляются и исключаются из сознания, в его усилиях ухватить общий контекст. Подавленные ассоциации, таким образом, остаются в бессознательном, и при особых обстоятельствах транса, когда диссоциация и буквализм усилены, они могут сыграть значительную роль в формировании поведенческой реакции, поразительной с точки зрения сознания.

Ситуацию можно пояснить аналогией. Взрослый читатель обычно хочет понять, что имеет в виду автор. В определенных пределах, на самом деле, не важно, какие конкретные фразы или слова использованы. Многие фразы или комбинации слов можно использовать, чтобы выразить одно и то же. Смысл или общий контекст предложения регистрируется в сознании, в то время как конкретные предложения или слова попадают в бессознательное и «забываются». Точно так же человек «читает» значение целого слова, а не отдельных букв, составляющих слово. Общий контекст букв регистрируется в виде сознательного значения слова, а не как индивидуальные ассоциации на каждую букву. Дженкинс (Jenkins, 1974) собрал воедино данные последних экспериментальных работ в области лексической ассоциации, узнавания события, интеграции информации, памяти, которые сходным образом подчеркивают значимость контекста в понимании этих явлений. В разговоре или других случаях словоупотребления обычно именно общий контекст устанавливает значение, а вовсе не структурные единицы, составляющие разговор.

Очевидным исключением из этого, разумеется, являются каламбуры, намеки и всевозможная игра слов, когда смешное зависит от буквальных и индивидуальных ассоциаций на слова и фразы, первоначально ускользнувших от сознательного внимания. Игра слов зависит от буквальных и индивидуальных ассоциаций, которые обычно подавляются.

Точно так же двухуровневая коммуникация Эриксона использует общий контекст, чтобы занять внимание сознания, в то время как индивидуальные ассоциации слов, фраз или предложений внутри контекста регистрируются в бессознательном, где они могут вести свою собственную работу. С этой точки зрения эриксоновская техника рассеивания (Erickson, 1966) — это самый ясный пример двухуровневой коммуникации, при которой тематика, интересная пациенту, используется как общий контекст, чтобы занять сознательное внимание, а внушения, которыми она «нашпигована», воспринимаются и дают эффект на бессознательном уровне.

Эриксон изобрел ряд других методов для активизации индивидуальных, буквальных и бессознательных ассоциаций на слова, фразы или предложения, скрытые внутри более общего контекста. Оборот, который шокирует, удивляет, мистифицирует, кажется непоследовательным, слишком сложным или непонятным в общем сознательном контексте, всегда, как правило, на мгновение депотенциализирует сознательные установки пациента и активизирует поиск на бессознательном уровне, который должен вывести на поверхность буквальные индивидуальные ассоциации, прежде подавляемые. Когда Эриксон перегружает общий контекст большим количеством слов, фраз или предложений, имеющих общие и индивидуальные ассоциации, эти ассоциации (вставляемые внушения) овладевают бессознательным, пока они, в конечном итоге, не прорываются в поведенческих реакциях, которые сознательный разум теперь регистрирует с чувством удивления. Сознание удивлено, поскольку ему предложена реакция внутри него самого, которую оно не может объяснить. Реакция потом описывается как произошедшая "сама по себе", без вмешательства сознательного намерения субъекта; реакция, видимо, была автономной или "гипнотической".

Аналогия или метафора, так же как и шутки, могут рассматриваться как приемы, дающие мощный эффект при помощи того же самого механизма активизации бессознательных ассоциативных паттернов и тенденций к реакции, которые в сумме вдруг вызывают неожиданные для сознания «новые» данные или поведенческие реакции.


Микродинамика внушения


Сфокусировав внимание пациента вопросом или общим контекстом интересной темы (в идеале — о возможностях разобраться с его проблемой), Эриксон вводит ряд методов, рассчитанных на депотенциализацию сознательных установок. Под этим мы не подразумеваем потерю осознания, в том смысле, что человек засыпает; мы не путаем транс с состоянием сна. В трансе фокусы внимания пациента ограничены до нескольких внутренних реальностей; сознание закреплено и сфокусировано на относительно узких рамках внимания, вместо того чтобы оставаться диффузным на широком поле, как при более типичной ориентации нашего обычного повседневного осознания в реальности (Shor, 1959). Когда сознание закреплено и сфокусировано в таких узких рамках, оно находится в состоянии нестабильного равновесия и может быть относительно легко «депотенциализировано» путем смещения, трансформировано или обойдено.

Эриксон полагает, что целью клинического наведения является фокусирование внимания вовнутрь и изменение некоторых привычных паттернов функционирования человека. Из-за ограниченности систем отсчета пациентов их привычное повседневное сознание не может справиться с какими-то внутренними и/или внешними явлениями, и они признают, что у них есть «проблемы». Таким образом, депотенциализация повседневного сознания пациентов представляет собой способ депотенциализировать границы их личных ограничений. Это деавтоматизация (Deikman, 1972) привычных способов функционирования человека, при которой диссоциация и многие сопутствующие ей классические гипнотические явления (например, возрастная регрессия, амнезия, сенсорно-перцептивные искажения, каталепсии и т. д.) часто проявляются абсолютно спонтанно (Erickson and Rossi, 1975). Таким образом, при депотенциализации ограничений, создаваемых обычными паттернами осознания человека, открывается возможность выработки новых комбинаций ассоциаций и навыков мышления, необходимых для творческого решения проблем.

Эриксоновские методы депотенциализации сознательных установок настолько тонко переплетаются с самим процессом наведения и внушения, что они обычно с трудом узнаются, даже когда изучаешь запись того, что он говорил. Для того чтобы ввести их в правильную перспективу, мы обрисовали микродинамику наведения и внушения в таблице 1 таким образом:

(1) фиксация внимания;

(2) депотенциализация сознательных установок;

(3) бессознательный поиск;

(4) бессознательные процессы и

(5) гипнотическая реакция.

Мы также перечислили ряд методов Эриксона для облегчения прохождения каждой стадии. Большая часть этих подходов иллюстрируется в данной книге и более детально обсуждается в других книгах (Erickson and Rossi, 1974; Erickson and Rossi, 1975; Haley, 1967; Rossi, 1973). Хотя в таблице мы обрисовали эти процессы как стадии некоторой последовательности для целей анализа, обычно они функционируют как один синхронизированный процесс. Для того чтобы показать отличие этих процессов от более широкой динамики наведения и способствующих ей переменных, описанных ранее (Barber and De Moor, 1972), мы обозначаем наш процесс как «микродинамику». Когда нам удается зафиксировать внимание, мы автоматически сужаем фокус внимания до той степени, при которой обычные системы отсчета человека становятся уязвимы для депотенциализации. В такие моменты на бессознательном уровне происходит автоматический поиск новых ассоциаций, которые могут выстроить более стабильную систему отсчета при помощи суммы бессознательных процессов. Таким образом, существует определенная произвольность порядка и заголовков, под которыми мы обозначаем некоторые методы Эриксона. Он мог с таким же успехом начать с интересного рассказа или каламбура, как и с шока, удивления или формального наведения транса. Однако как только терапевтом выполнены действия, описанные в первых трех колонках, собственная индивидуальная бессознательная динамика пациента автоматически начинает выполнять действия из двух последних колонок.


Таблица 1. Микродинамика наведения транса и внушения



Гипнотические формы, перечисленные в 3-й колонке таблицы, — это одни из самых интересных подходов Эриксона к вызыванию гипнотического отклика. Все эти подходы рассчитаны на то, чтобы на бессознательном уровне начал осуществляться поиск. Намеки, каламбуры, метафоры, импликации и т. д. обычно не воспринимаются сознанием немедленно. Существует секундная пауза, пока шутка «дойдет», и отчасти именно это в ней и смешно. В течение этой краткой паузы явно ведется поиск и происходят процессы на бессознательном уровне (колонка 4), которые в конечном итоге дают новые данные сознанию таким образом, что шутка до него доходит. Все подходы, перечисленные в колонке 3— это коммуникационные приемы, вызывающие поиск новых ассоциациативных комбинаций и мыслительных процессов, которые могут дать сознанию полезные результаты как в повседневной жизни, так и в гипнозе. Гипнотические формы, перечисленные в колонках 2 и 3, также представляют собой суть косвенного подхода Эриксона к внушению. Изучение этих подходов можно также рассматривать как вклад в науку прагматику: отношения между знаками и пользователями знаков (Watzlawick, Beavin, and Jackson, 1967). Чтобы вызвать гипнотическое поведение, Эриксон полагается больше на умелое использование подобных форм коммуникации, чем на гипервнушаемость per se.

Как отмечалось в первой главе, важно понять: несмотря на то, что Эриксон рассматривает терапевтический транс как особое состояние сознания (ограниченного количества фокусов внимания), он не считает гипервнушаемость неизбежной характеристикой такого транса (Erickson, 1932). То есть, если пациенты переживают транс, это само по себе не значит, что они собираются принять и выполнить прямые внушения терапевта. Это огромное недоразумение, которым объясняются многие неудачи гипнотерапии; оно разочаровало и заставило опустить руки многих клиницистов в прошлом и, возможно, также мешало научным исследованиям гипноза в лабораторных условиях. Терапевтический транс есть особое состояние сознания, которое делает отношения пациент-терапевт более интенсивными и фокусирует внимание пациента на нескольких внутренних реальностях; транс не обеспечивает принятие внушений. Эриксон полагается на ряд коммуникативных приемов, перечисленных в колонке 3, для того чтобы вызвать, мобилизовать и запустить ассоциативные процессы и мыслительные навыки пациента в определенных направлениях и иногда достичь определенных терапевтических целей. Он уверен, что гипнотическое внушение на самом деле представляет собой процесс вызывания и утилизации собственных психических процессов пациента таким образом, что они оказываются вне обычного спектра контроля его Эго. Утилизационная теория гипнотического внушения может быть подтверждена, если обнаружится, что другие терапевты и исследователи также могут добиться более надежных результатов, утилизируя любые ассоциации и мыслительные навыки, уже имеющиеся у конкретного пациента, которые можно мобилизовать, расширить, вытеснить или трансформировать для достижения специфических «гипнотических» явлений и терапевтических целей.

В ситуации терапевтического транса успешная утилизация бессознательных процессов приводит к автономной реакции. Пациенты с удивлением обнаруживают, что перед ними новые данные или форма поведения (колонка 5). То же самое происходит и в повседневной жизни каждый раз, когда внимание зафиксировано вопросом, или каким-то удивительным, необычным переживанием, или чем-то еще, что притягивает интерес человека. В такие моменты люди переживают обычный, повседневный транс; они часто смотрят вдаль (направо или налево, в зависимости от того, какое полушарие мозга доминирует) (Baken, 1969; Hilgard and Hilgard, 1975), взгляд у них становится «нездешний» или «пустой»; глаза могут даже закрыться. Тело, как правило, становится неподвижным (разновидность каталепсии), некоторые рефлексы (например, глотание, дыхание) могут быть подавлены, и на мгновение они, кажется, теряют связь с окружающим миром, пока не завершат свой внутренний бессознательный поиск идеи, реакции или системы координат, которая вернет стабильность их общей ориентации в реальности. Согласно нашей гипотезе, в повседневной жизни сознание находится в состоянии постоянного колебания между постоянной ориентацией в реальности и моментами действия процессов трансовой микродинамики, описанных в табл. 1. Хорошо обученный гипнотерапевт остро чувствует эту динамику и ее поведенческие проявления. Трансовый опыт и гипнотерапия являются просто продолжением и утилизацией этих нормальных психодинамических процессов. Измененные состояния сознания (те, при которых внимание фиксируется, а возникшая в результате узкая система отсчета разбивается и/или трансформируется при помощи наркотиков, сенсорной депривации, медитации, биологической обратной связи или чего бы то ни было еще) следуют в основном одной и той же схеме, но с акцентами на разных стадиях. Мы можем, таким образом, воспринимать таблицу 1 как общую парадигму для понимания зарождения и микродинамики измененных состояний и их влияния на поведение.


Упражнения с аналогиями, каламбурами и метафорами

1. Создайте занимательные аналогии и метафоры, заставляющие споткнуться сознательный разум и в то же время активизирующие привычные формы бессознательного функционирования, которые могут быть использованы для вызывания всех стандартных форм гипнотических явлений.

При планировании терапевтического подхода к проблеме конкретного пациента используйте каламбуры, аналогии, метафоры и просторечия, которые будут:

а) обладать непосредственной привлекательностью с точки зрения интересов всей жизни индивидуума;

б) непосредственно активизировать по ассоциации привычные способы функционирования пациента и помогут достичь терапевтической цели.

Отметьте, как такие аналогии могут быть эффективны, в трансе или без транса. В трансе, однако, аналогии можно считать конкретным инструментом для достижения желательных откликов.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх