3. Феномены внушения и гипнотического транса

Известно, что без податливости по отношению к внушению гипнотический транс вызвать невозможно. Поэтому возникает вопрос: чем, собственно, является гипноз? Можно перечислить несколько ответов, которые дают на этот вопрос профаны и специалисты: «Целительное чудо», «Театральный фокус», «Религиозное чувство» и т. д.

Нет ничего странного в том, что эти ответы столь противоречат друг другу – ведь речь идет о явлении, которое всегда понималось неправильно. В конце 1990 года в городе Констанце, бывшей ФРГ, проходил 5-й европейский конгресс, посвященный применению гипноза в психотерапии и психосоматической медицине. Подавляющее большинство участников конгресса, специалисты-гипнологи, пришли к выводу, что гипноз и его эффекты не смогла объяснить ни одна из существующих научных школ, поэтому гипнолог должен строить свою практику, полагаясь на собственный опыт и врачебную интуицию. На эту тему была прочитана лекция профессора Д. Ревенштрофа (ФРГ) «Гипноз: лечение без теорий».

Тем не менее были выступления, где говорилось о феномене внушаемости человека, что решающее значение имеет вера больного в авторитет гипнотизера, что в состоянии гипноза информационные процессы протекают в правом полушарии мозга быстрее, чем в левом.

Как видите, охарактеризовать сущность гипноза сложно, поскольку он у отдельных людей существует в столь разнообразных формах. Но в гипнозе мы встречаемся с совокупностью загадочных элементов, прослеживающихся во многих видах взаимодействий людей, – феномен внушаемости.

Люди обладают врожденным механизмом податливости к внушению, который находится в определенной связи с очень многими присущими нам способностями к научению и развитию. Ребенок учится путем подражания, поступая в соответствии с указаниями своих родителей и учителей. Уровень его податливости к внушению высок, что приносит огромную пользу, поскольку в этом случае необходимость научения с помощью метода проб и ошибок не столь велика. Представление ребенка о мире, его системе ценностей и установки в значительной мере определены тем, что он принимает оценки и рекомендации, сообщаемые ему дома и в школе взрослыми людьми, пользующимися авторитетом. Печать авторитета переносится в дальнейшем на другие лица и даже на средства информации. То, что ребенок видит по телевизору, слышит по радио и читает в книгах и журналах, кажется ему особенно достоверным. Ставить под сомнение достоверность сообщений, поступающих из всех этих источников, означает ставить под сомнение авторитет самих родителей. В тех случаях, когда ребенок воспитывался в атмосфере уважения авторитетов или страха перед ними, еретический подход указанного рода может привести к усилению тревоги.

По мере того, как ребенок растет и превращается во взрослого человека, он начинает проявлять склонность ко все большей ориентации на собственное критическое суждение и сохранение своего права на независимость суждений и действий. Но и во взрослом человеке по-прежнему кроется весьма податливый к внушению ребенок, который продолжает верить в истинность того, чему его учат.

Примеры того, как человек неосознанно поддается внушению, весьма многочисленны. Так, торговая реклама строится в значительной мере с учетом того, что клиент поддается внушению. Основная посылка рекламы заключается в том, что если с помощью таких средств массовой информации, как телевидение, радио, газеты и журналы, передать людям соответствующую информацию, они, по всей вероятности, станут потребителями данного товара независимо от его истинного качества.

Мнения популярных, любимых и вызывающих восхищение личностей очень часто воспринимаются как нечто неоспоримое, даже если эти лица никоим образом не подготовлены к тому, чтобы судить о данной проблеме.

В давнем французском кинофильме «Новый Дон-Жуан» совершается удачная комедийная подмена. В городе ждут приезда блестящего и опасного Дон-Жуана. Волнуются женщины, наслышанные об этом чуде соблазна и красоты; нервничают мужчины, зная о безумной храбрости наглеца и дуэлянта. Но вместо Дон-Жуана появляется его слуга – прямой антипод своего господина. Его играет знаменитый актер Фернандель – всем памятно некрасивое, будто наспех и грубо вылепленное лицо этого блистательного актера; он сам пошутил над собою, что похож на кавалериста, проглотившего свою лошадь.

Но женщины словно ослепли! Они льнут к Фернанделю, как к Дон-Жуану, без устали восхищаются им и тают при одном его взгляде.

Наше восприятие мира не пассивный, а очень активный процесс. Мы видим события, людей и факты не объективно и беспристрастно, а сквозь некие очки, фильтры, призмы, которые прихотливо и разнообразно искажают реальность для каждого из нас. Эту заведомость, предвзятость, избирательность и произвольную окраску восприятия психологи обозначают термином «установка».

Видеть желаемое вместо действительного, воспринимать реальность в ореоле ожиданий – удивительное человеческое свойство. В очень многих случаях, когда мы уверены, что поступаем и судим вполне здраво, при зрелом размышлении и пристальном рассмотрении оказывается: сработала установка на внушаемость. Сведения, прошедшие эту мельницу искажающего восприятия, приобретают порой неузнаваемый облик.

Внушение вообще непременно содержится в любом, совершенно любом общении людей. Совет, указание, высказывание собственного мнения уже таят в себе внушение. Любая речь – это внушение, действенное или исчезающее впустую в зависимости от таланта и умения говорящего и от готовности слушателя – готовности в меру доверия, возможности и способности поверить, от активности и достаточности ума.

В разной степени и от разных лиц подвержен внушению любой человек. «Не замечая того, сами мы приобретаем в известной мере чувства, суеверия, предупреждения, склонности, мысли и даже особенности характера от окружающих нас лиц, с которыми мы чаще всего обращаемся» (В. М. Бехтерев).

Внушение – это то духовное влияние, которое оказывают люди друг на друга. Оказывают словами, интонацией, мимикой и жестами, собственными поступками и действиями, самим фактом своей симпатии, отвращения, ненависти, любви или страха. Внушение – это всякое информационное воздействие на личность помимо сознательного контроля разума.

Система государственного, политического воздействия – система массового внушения. Мы хорошо знакомы с ней в форме внушений идеологических. Политики не скупились на информацию, сдобренную обещаниями всяческих возможных и невозможных благ, эти внушения были причиной известных трагедий в истории. Последствия одержимости ложными мыслями, ложным духом у нас перед глазами.

В сознание людей внушалась информация, в которой было обилие расхожих штампов, распространенных предрассудков, общепринятых ярлыков, заведомых суждений, кажущихся очевидностей, типовых мнений и стандартных образов, что именуется «установками».

Эти установки с легкостью использует разум как готовые блоки для постройки картин мира и рецептов поведения в нем.

Блестящий пример такого идеологического установочного мышления можно прочитать у драматурга Шварца в его «Драконе».

Скромный архивариус Шарлемань, несмотря на ум, доброту и образованность, начинен блока ми установок до предела. Он, например, даже радуется, что город порабощен привычным драконом ибо простодушно и твердо убежден, что вообще жизни без драконов не бывает. Он, кроме того, весьма благодарен дракону, ибо в незапамятные времена тот избавил город от цыган – плохих и страшных людей: они враги любой государственной системы, их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Но бедный Шарлемань, как немедленно выясняет собеседник, в жизни не видел ни одного цыгана, а все это некогда проходил в школе, уж, конечно же, во времена дракона, позаботившегося о курсе обучения.

Отлаженная система установок позволяет уверенно и с порога судить обо всем на свете, ко всему с готовностью подходить, относиться, заведомо воспринимать. Такое суждение не содержит ни справедливости, ни милосердия, ни истины, поскольку суждение предшествовало доказательству и отменило, отбросило за ненужностью главное – доказательство, как самый прием выяснения истины.

Неисчислимо множество готовых воззрений у любого верующего, преданного приверженца строгой и замкнутой системы мировоззрения – он твердо знает, к чему, как и почему следует относиться, что и как оценивать и воспринимать. Элементы этого набора установок так увязаны друг с другом, что одна подпирает другую, третья служит как бы основанием двух первых, поэтому просто безнадежно порой искать в этой порочной системе логику.

Установки подменяют мышление, порождая ощущение полного, законченного знания.

Современный человек, занятый узкими проблемами своей специальности и профессии, погружен в них с головой и чаще всего не имеет возможности взглянуть на мир с высоты даже своего духовного роста. Он передоверяет другим создание картины мира, написание ее для себя. А большой набор внушенных жизненных рекомендаций, облегчает мышление до того, что порою вовсе выключает его.

В разной степени и от разных лиц подвержен внушению любой человек, но ему же свойственно принимать далеко не все воздействия, а также он стремится к самоопределению, к независимости от посторонних влияний. Воздействиям внушения противостоит процесс контрвнушения.

Внушаемости и контрвнушаемости присущ механизм избирательности. Даже один и тот же индивид обнаруживает разную степень внушаемости и контрвнушаемости в отношении разных гипнологов, а также разного содержания внушений, исходящих от одного и того же гипнотизера.

Другой особенностью внушаемости и контрвнушаемости является их динамизм – колебания как в сторону повышения, так и в сторону снижения. Например, при своем возрастании контрвнушаемость может достигнуть максимума, когда личность или социальная общность совсем перестают воспринимать внушаемую информацию, идущую от определенного источника или имеющую определенное содержание. В то же время внушения другого лица или имеющие другое содержание могут быть приняты и реализованы.

В исследованиях В. Н. Куликова выявлено несколько видов контрвнушаемости.

Во-первых, выделены ненамеренная и намеренная контрвнушаемость. Основой ненамеренной контрвнушаемости является свойственная людям некоторая степень сомнения, недоверия и критичности, проявляющаяся на неосознанном уровне. Их действие включается автоматически в момент внушения. Намеренная контрвнушаемость действует на сознательном уровне психики в соответствии с целями и намерениями индивида. Он критически анализирует то, что ему пытаются внушить, сопоставляет содержание внушения со своими взглядами и убеждениями и в той или иной степени принимает или не принимает его.

Во-вторых, существует индивидуальная и групповая контрвнушаемость. Индивидуальная контрвнушаемость обусловливается характерологическими и возрастными особенностями психики личности, ее жизненным опытом, социальными установками.

Под групповой контрвнушаемостью имеется в виду противодействие внушению со стороны группы. Как показали исследования, групповая контрвнушаемость зависит от качественного и количественного состава группы, степени ее сплоченности, единства целей и мотивов деятельности и ряда других факторов.

В-третьих, различается общая и специальная контрвнушаемость. Общая контрвнушаемость основывается на общей критичности личности в отношении внешних воздействий. Она отличается широким диапазоном проявлений, но, как правило, небольшой силой. Специальная контрвнушаемость имеет более узкую сферу действия, вплоть до установки на одного гипнолога или на конкретную внушаемую информацию и в этом случае бывает резко выраженной.

Все приведенное выше определяет объем и направление той предварительной работы, которую должен выполнить гипнолог при подготовке испытуемых к опытам с применением гипноза. В основном эта работа сводится к выработке прочных положительных установок на внушаемость и понижению установки на контрвнушаемость.

Внушаемость личности тесно связана с её самовнушаемостью. Внушение во всевозможных формах постоянно действует на нас с момента нашего рождения и до самой смерти. Внушенная информация вырабатывает у личности определенные отношения к окружающему миру.

Личностное отношение к миру, как штурвал корабля, от которого зависит, куда плывет этот корабль. Но люди не имеют никакого представления об отношениях, которые незаметно превращаются в активный процесс самовнушения.

Человек постоянно находится в процессе самовнушения, который корнями уходит в почву внушения, а набирает силу в личностных отношениях. Например, если человеку постоянно говорить, что на него ни в чем нельзя положиться, что он неуклюжий, нечестный или что он не может провести прямую линию, он начинает этому верить сам, т. е. он подсознательно начинает внушать это себе. Таким образом, внушение превращается в отношение, а отношение в свою очередь находит реальное выражение в жизни.

Народная мудрость гласит: «Если чего-то очень сильно пожелаешь, то это сбудется!». Если индивид поверит в наличие чего-то, то это «что-то» станет для него реальностью. Такова огромная мощь внушения и самовнушения.

Людям часто кажется, что внушаемость прямо связана со слабостью характера и интеллекта. В действительности же дело обстоит как раз наоборот: чем выше интеллект, чувствительность и воображение человека, тем больший эффект оказывают на него внушение и самовнушение.

Союз процессов внушения и самовнушения наделяет человека огромной силой, которую можно тратить на добро и на зло.

Одна из сил данного союза известна под названием «плацебо».

Сила плацебо

Действие плацебо издавна известно врачам как мощный лечебный фактор. Например, порошок, схожий по виду и вкусу с привычным снотворным порошком, оказывает на больного такое же действие, как знакомое снотворное. Во врачебной практике на протяжении многих лет было принято прописывать в качестве лекарства безвредные, нейтральные вещества, типичным примером чего является дача розовых пилюль с сахаром или введение дистиллированной воды. Именно вера больного в терапевтическую силу данного лекарства включает мощные силы самовнушения которые и дают поразительный лечебный эффект.

То, что вера в эффективность метода лечения играет столь важную роль в качестве стимула, повышающего эту эффективность, доказано убедительно. Среди племен, живущих в «естественном состоянии» и практикующих магические обряды и шаманство, применение даже самых эффективных методов лечения, рекомендуемых медициной, может почти ничего не дать в тех случаях, когда заболевший представитель данной группы убежден в том, что его страдания являются следствием колдовства или мести того или иного обиженного духа. В поразительно большой части случаев умелое использование фетиша или приемов изгнания «злого духа», признанного ответственным за данный недуг, приводит к улучшению состояния здоровья даже при хронических болезнях.

В книгах Джеймса Фрэзера «Золотая ветвь» и Гарри Райт «Свидетель колдовства» можно прочитать множество ярких примеров о психологической силе плацебо воздействий в «первобытных» племенах.

«В Новой Зеландии страх перед священными особами вождей был столь же велик, как на островах Тонга. По принципу заражения их духовное могущество, унаследованное от духов предков, распространялось на все, к чему они притрагивались, и могло насмерть поразить всякого, кто по оплошности или недосмотру оказывался на их пути. Однажды, например, случилось так, что новозеландский вождь высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки своей пищи. После его ухода подоспел раб, дюжий голодный малый, увидел оставшуюся еду и, не спросив, съел ее. Не успел он покончить с обедом, как ему с ужасом сообщили, что съеденная им пища принадлежала вождю. "Я хорошо знал несчастного преступника. Это был человек замечательного мужества, покрывший себя славой в межплеменных войнах, – рассказывал путешественник, – но как только роковая весть достигла его ушей, у него начались исключительной силы судороги и спазмы в животе, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей на закате того же дня…".

Случай этот не единичный. Женщина маори, до которой после съедения какого-то фрукта дошло известие, что этот плод был взят в табуированном месте, воскликнула, что дух вождя, чью святость она осквернила, поразит ее. Это случилось в полдень, а к двенадцати часам следующего дня она была мертва» (Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь. М., 1986. С. 198).

Для нахождения доказательств податливости по отношению к психологическим методам лечения нет необходимости обращаться к «первобытным» племенам. В условиях нашей собственной культуры больным, госпитализированным по поводу кровоточащих язв желудочно-кишечного тракта, дистиллированную воду вводили в виде инъекций подкожно, подчеркивая, что это – эффективное лекарство. В 70 % случаев достигаемое существенное улучшение состояния здоровья сохранялось длительное время.

Эффекты действия плацебо обычно, хотя и не всегда, преходящи. Во многих случаях достигаемое таким путем временное улучшение состояния здоровья оказывается стимулом к более устойчивой адаптации больного.

То, каким образом плацебо обеспечивает получение более устойчивого эффекта, зависит от сущности проблем, лежащих в основе патологических отклонений. В некоторых случаях убежденность индивида в том, что он находится под защитой, приводит к появлению чувства безопасности, следствием чего является большая уверенность в себе и развитие способности эффективного соперничества в отношениях с другими людьми. Таким образом, плацебо может действовать, как стимул к перестройке психических установок, которые в благоприятствующей среде могут закрепиться.

Ученые Мичиганского университета пришли к выводу, что эффективность многих современных лекарств на одну треть зависит от личности врача. Если больной жаждет избавления от страданий и верит своему врачу, тот, давая ему таблетку сахара, порой добивается такого же улучшение, как с помощью лекарства.

Воздействия такого рода имеют место во всех терапевтических ситуациях, и их значение не следует недооценивать. С другой стороны, следует не упускать из виду то, что даже неспециалист, прибегая к эффектам типа плацебо, может функционировать как врачеватель.

Читатель, думаю, уже догадался, на чем строится некоторый терапевтический эффект массовых лечебных сеансов, которые сегодня проводят «колдуны», «маги», «экстрасенсы» и т. п.

Достаточно сказать, что влияние плацебо позволяет такому индивиду добиваться улучшения состояния здоровья у одной трети тех, кого он «оздоравливает». Само собой разумеется, что он акцентирует именно этот успех, не упоминая об остальных двух третях случаев, когда его добиться не удалось.

Всякая ситуация, в которой кто-то кому-то оказывает помощь, характеризуется особым видом взаимоотношений, складывающихся между клиентом и тем, к кому он обратился за этой помощью. В пределах этих отношений субъект полагает, что его терапевт относится к нему доброжелательно и в состоянии ему помочь, что позволяет доверять ему и надеяться на него.

Нейропсихологические механизмы внушения

Анализируя специфику и взаимосвязь различных механизмов внушения, нельзя не затронуть очень важный аспект этой темы – их соотношение со структурной организацией головного мозга человека. Здесь рассмотрим лишь специфику участия правого и левого полушарий мозга и их взаимодействия в процессе внушения.

Функции двух полушарий мозга несколько различны. Левая половина мозга управляет правой половиной тела, а правая половина мозга управляет левой половиной тела. У праворукого человека левое полушарие ответственно главным образом за речь, логическое и рациональное мышление, а правое больше участвует в пространственном интуитивном мышлении.

Травмы височных и теменных долей левого полушария коры головного мозга приводят к нарушению способности читать, писать, говорить и выполнять арифметические операции. Подобные наблюдения отчетливо указывают, что функции, называемые рациональными, осуществляются главным образом левым полушарием.

Установлено, что левое полушарие мозга неспособно воспринимать геометрические образы. Левое полушарие обрабатывает информацию по мере ее поступления, последовательно.

Многие из нас считают, что главное в человеке – это словесные и аналитические способности, но у людей существует весьма сложная и быстродействующая система восприятия и познания, она легко обходится и без слов, и без анализа. Такой способ постижения мира – наше несловесное восприятие и познание его – часто называют «интуитивным».

Многие люди в своей сознательной жизни почти полностью рациональные (левополушарные) и есть почти полностью интуитивные (правополушарные). Травмы височных и теменных долей правого полушария коры головного мозга ведут к нарушению трехмерного видения, узнавания образов, потере музыкальных способностей и способностей к целостным рассуждениям.

Узнаванием лиц ведает главным образом правое полушарие, и те, кто «никогда не могут забыть лицо», выполняют такое распознавание образов правой частью своего мозга. И в самом деле, повреждение правой теменной доли подчас кончается для пациента неспособностью узнать свое собственное лицо в зеркале и на фотографии. Правое полушарие владеет преимуществом в геометрии при двигательных актах. Многие сложные физические упражнения, включая занятия спортом, требуют относительно малого участия левого полушария и большего участия правого. Музыкальные способности в основном определяются правым полушарием. Есть некоторые данные, говорящие о том, что поэзия – это частично функция правого полушария, но, кроме того, известно, что правое полушарие неспособно рифмовать.

Правое полушарие обрабатывает поступающую информацию из различных сенсорных анализаторов (зрение, кинестетика, слух и т. п.) одновременно.

Оба полушария мозга соединяются между собой мозолистым телом – главный узел связи нейтронных волокон.

Мозолистое тело представляет собой пучок из двухсот миллионов нервных волокон, с их помощью оба полушария нашего мозга обмениваются между собой информацией.

Когда мы рассматриваем предмет, находящийся справа от нас, то оба наших глаза видят то, что называется правым полем зрения, а когда предмет слева, мы видим левое поле зрения. Но зрительные нервы соединены с мозгом таким образом, что правое поле зрения проецируется в левое полушарие, а левое поле зрения – в правое. Точно так же звуки от правого уха передаются в левое полушарие и звуки от левого уха передаются в правое полушарие. Но звуки, услышанные левым ухом, обрабатываются частично и левым полушарием, и наоборот. Перекрещивание функций не наблюдается в более примитивном органе чувств – обонянии: запах, уловленный левой ноздрей, обрабатывается исключительно в левом полушарии. Но информация, циркулирующая между мозгом и конечностями, перекрещивается. Предметы, которые мы ощупываем левой рукой, воспринимаются главным образом в правом полушарии, а приказы правой руке написать предложения исходят из левого полушария.

В дополнение к мозолистому телу между левым и правым полушариями проложен еще один нервный кабель, называемый перечней спайкой. Она меньше, чем мозолистое тело. Латерализация (разделение) функций полушарий мозга имеет асимметрию. Как правило, у большинства право-руких людей левое полушарие играет доминирующую роль в приеме и переработке информации.

Роберт Орнстейн и Дэвид Галин из Нейропсихиатрического института Ленгли Портера в Сан-Франциско утверждают, что, когда нормальные люди переходят от аналитической к синтетической умственной деятельности, ЭЭГ соответствующего полушария коры головного мозга претерпевает вполне определенные изменения, а именно: если человек занят устным счетом, его правое полушарие дает на электроэнцефалограмме альфа-ритм, характерный для бездействующего полушария. Орнстейн предлагает интересную аналогию, объясняющую, почему люди в цивилизованных странах так широко используют левое полушарие и так мало – правое. Он считает, что наше умение использовать функции правого полушария несколько напоминает возможность видеть звезды среди дня. Солнце в это время сияет так ярко, что звезды не видны, несмотря на то, что днем они находятся на небе точно так же, как и ночью. И лишь когда солнце заходит, мы получаем возможность видеть звезды. Аналогичным образом сияние нашего самого последнего эволюционного приобретения – способности к языку, заключенной в левом полушарии, – уводит на второй план способности к интуитивному мышлению правого полушария, которые для наших предков были главным способом восприятия мира.

Взаимодействие полушарий в норме реципрокно, т. е. при обработке информации в одном полушарии другое на это время несколько снижает интенсивность своей деятельности. Например, у человека с временно функционирующим только правым полушарием происходит ухудшение словесного восприятия, а другие виды восприятия одновременно улучшаются. Мыслительный процесс, приводящий к получению новой информации об отношениях и связях объектов, всегда требует участия обоих полушарий. Когда доминирует левое, то результаты мыслительной деятельности могут быть осознаны и высказаны. Когда доминирует правое, мыслительный процесс не может быть осознан и переведен в речевой процесс. И только когда вновь доминирует левое, возникает ощущение внезапности полученного результата, несвязанности его с состояниями, непосредственно предшествовавшими его получению, неосознанности ни подготовительных этапов, ни промежуточных операций. В таких случаях обычно считается, что решение найдено интуитивно. По мнению Декарта, с помощью интуиции истина открывается разуму человека путем прямого усмотрения без использования логических определений и доказательств как промежуточных звеньев познания.

В качестве основных особенностей интуитивного решения обычно отмечают чувственность образов, неосознанность способов получения результата, большую значимость пространственно-временных компонентов, целостность восприятия. Все это свидетельствует о существенном вкладе механизмов правого полушария в интуитивный процесс мышления. Творческие компоненты присутствуют почти во всех профессиях, поэтому важность развития интуиции становится необходимостью. Творческое мышление не заключается в сведении новых задач к известным способам их решения, а требует умения увидеть задачу в целом, подвергнуть критике все известные методы.

Человек должен увидеть ограниченность, схематичность старого метода рассмотрения проблемы и уметь выйти за рамки привычных, одобряемых логикой и здравым смыслом представлений. Именно такой новый, целостный взгляд на проблему достигается за счет интуиции.

В жизни каждого человека необходимы интуитивные решения, особенно в обстановке дефицита времени и информации, при поиске новых подходов к старым проблемам и для адекватного взаимодействия с другими людьми. Поскольку к особенностям деятельности правого полушария относятся большая скорость операций, целостность, обобщенность восприятия, вовлечение непроизвольной памяти в другие черты, присущие интуитивным решениям, то обучение, направленное на их развитие, должно быть связано с раскрепощением правого полушария, с опорой на него. У многих народов давно существуют упражнения, которые повышают активность работы правого полушария мозга. Сюда следует отнести все ритмично повторяющиеся ритуалы (молитвы, медитация, мантры, движения, звуки бубна, песнопения и пр.).

На 5-м европейском конгрессе, посвященном применению гипноза в психиатрии и психосоматической медицине, было отмечено, что процесс внушения и гипнотический транс приводят к раскрепощению и активизации правого полушария. Многочисленные эксперименты показали, что в гипнотическом трансе информационные процессы протекают в правом полушарии быстрее, чем в левом. Уровень внушаемости испытуемого увеличивается при активизации полушария.

Для формирования активной установки на внушаемость необходимо создать все условия, чтобы раскрепостить и повысить активность правого полушария и создать условия торможения левого полушария. Для этого необходимо не выделять крупным планом какую-либо деталь. Акцентирование на деталях – функция левого полушария. В этом смысле полезен прием обобщенного воздействия (жесты, мимика, интонации, поза, уверенное поведение и т. п.).

Соматические феномены

Если бы мы попросили человека, не владеющего психической саморегуляцией, представить, что у него повышается частота сердцебиений и растет давление крови, то в этом случае мы не зарегистрировали бы реакций организма. Но если бы мы стали внушать, что его давление крови стало расти, а частота сердцебиений увеличилась, мы были бы удивлены тем, что давление крови у него действительно поднялось, а частота сердечных сокращений вышла за пределы нормы. Так происходит прежде всего потому, что в гипнотическом трансе воображение функционирует более активно, нежели в состоянии бодрствования.

Многие исследования доказывают, что в гипнотическом трансе внушенные команды прямо влияют на функции отдельных органов и процессы организма. Поскольку физиологическая чувствительность людей весьма различна (одни более чувствительны, чем другие), то можно получать значительное разнообразие ответных реакций. Более того, содержание внушения может приобретать у индивида дополнительные значения, связанные с его собственным опытом. Например, если индивид в прошлом не имел знаний о горчичниках, то на внушение, что ему поставили горчичники, его телесная реакция будет неспецифическая. И наоборот, если был у него опыт контакта с горчичниками, то на теле при внушении можно обнаружить характерное покраснение.

Преимущество гипнотического транса состоит в том, что он позволяет гипнологу вызывать соматические явления с помощью прямого внушения. Одни из ярких примеров таких экспериментов-ожоги, вызванные внушением.

Результаты исследования влияния гипноза на метаболические процессы производят сильное впечатление. Данные литературы свидетельствуют, что по указанию гипнотизера может произойти уменьшение кальция в крови. Если внушить индивиду, что он съел мед, то отмечается увеличение содержания сахара в крови. С другой стороны, если внушить, что в потребляемой пище нет ни сахара, ни меда, увеличение содержания сахара в крови как бы притормаживается, даже если индивид потреблял сахар.

В эксперименте испытуемому внушили, что вначале он съел пищу, включавшую белок, затем – пищу, включавшую жиры, и, наконец, пищу, включавшую углеводы. При исследовании желудочного содержимого последовательно были обнаружены энзимы, соответствующие каждому из перечисленных видов пищи, как если бы испытуемый на самом деле принимал пищу такого состава. В другом эксперименте испытуемому внушили, что он выпил касторового масла. Результатом был понос. Согласно сообщениям К. И. Платонова, с помощью словесного внушения он добивался исчезновения симптомов острого алкогольного опьянения.

Перечисленные эффекты не являются такими необычными, как это может показаться. Сила внушения огромна!

Легко вызвать при помощи внушения ощущения онемения, покалывания, зуда, жжения, холода и жары, повысить чувствительность к болевым и тепловым раздражителям, давлению и прикосновению. Под влиянием внушения испытуемый оказывается в состоянии уловить различия в фактуре и температуре различных предметов, которые в состоянии бодрствования он установить не смог бы.

С помощью гипнотического внушения можно вызвать любые зрительные (световые и цветные) иллюзии, слуховые и вкусовые иллюзии. В глубоком гипнотическом трансе у субъекта глаза могут оставаться открытыми. Можно без особого труда добиться любых галлюцинаций. Он в панике спасается бегством от воображаемого медведя или же под влиянием внушения берет на руки и ласково гладит кошку, являющуюся не чем иным, как обманом чувств. Если ему внушить, что он идет в ресторан, то он начинает вести себя так, как будто бы действительно туда идет, садится, просматривает меню, съедает заказанное, вытирает губы салфеткой и даже дает официанту деньги. Гипнотизеры-эстрадники весьма рассчитывают на галлюцинации такого рода ввиду их эффективности и выбирают среди зрителей лиц, предрасположенных к глубокому гипнотическому трансу.

Если индивид опустит руку в ведро с очень холодной водой, то почувствует холод и одеревенение, а вслед за этим – боль, которая может стать невыносимой. В этот момент может происходить повышение давления крови и учащение сердечных сокращений.

Если этого же индивида погрузить в гипнотический транс и внушить ему – до опускания руки в ведро, – что рука становится нечувствительной к холоду, то он переносит вышеописанные ощущения спокойно.

Это говорит о том, что ослабление боли под влиянием внушения (гипнотическая анальгезия) – это реальность, а не симуляция.

Боль вызывает у человека определенную тревогу. Это единственный способ приведения данного индивида в состояние готовности в предвидении опасной ситуации. Это позволяет ему, в меру возможностей, удалиться от того, что может причинить боль, или же устранить ее источник. Напряжение и тревога выполняют роль предупредительных механизмов, но также усиливают болевые ощущения. Если напряжение и тревогу ослабить, а самого человека отвлечь от его страданий, в этом случае боль ослабевает и даже исчезает. Судя по всему, именно так действует гипнотический транс, когда он приводит к уменьшению боли или действительной блокаде болевых ощущений.

Боль может усиливаться или ослабевать в ситуациях, которые обусловливают соответственно сосредоточение внимания на боли или отвлечение от нее. Доктор Г. К. Бичер, известный авторитет в области исследования боли, показал, что как минимум одна треть больных, страдающих от болей после хирургических операций, в равной степени испытывает облегчение, как после принятия плацебо (например, пилюль с сахаром), так и после введения им морфия. Думаю, что принятие плацебо приводит к снижению уровня напряжения. В одной из статей, опубликованных в «Журнале Американской медицинской ассоциации», Бичер писал: «Ни один маленький мальчик во время потасовки не чувствует ни малейшей боли, когда его бьют. Боль появляется позже, когда из носа начинает капать кровь или когда мать, придя, начинает его утешать. Тяжелораненый солдат, не будучи в шоке и полностью сознавая, что происходит, нуждается в наркотике в поразительно малой степени. В первые часы после ранения его требует меньшая часть солдат, тогда как штатский, приходя в себя после операций по поводу значительно менее тяжелого ранения, нуждается в двойной или даже тройной дозе наркотика по сравнению с солдатом, чье ранение тяжелее».

В специальных экспериментах показано, что первичное влияние морфия на боль заключается в ослаблении напряжения и что слабый транквилизатор, или успокоительное средство, действует почти столь же благотворно, как и сильный наркотик. Гипнотический транс, действуя на уровень напряжения и тревоги, может оказывать наиболее существенное и даже поразительное влияние на боль. Обезболивающее свойство гипнотического транса известно на протяжении многих веков, вследствие чего создаваемые трансом возможности используются для достижения различных хирургических целей.

Регрессия возраста

К наиболее впечатляющим феноменам из области гипнотического транса относится способность человека «давать времени обратный ход» и повторно, как бы с помощью видеомагнитофонной записи, проигрывать события и происшествия из периода раннего детства. Если попросить находящегося в гипнотическом трансе субъекта, чтобы он вернулся в тот период времени, когда впервые пошел в школу, весьма вероятно, что он вспомнит имена своих школьных друзей и учителей, учивших его в подготовительном и первом классе. Кроме того, он может с невероятной точностью описать впечатления, которые были для него приятными, неприятными или значимыми каким-либо иным образом. Такого рода воспоминания в состоянии бодрствования восстановить не удается.

Некоторые сообщения о феноменах, имеющих место благодаря регрессии, кажутся невероятными. Одного эпилептика посредством регрессии возвратили в период времени до первого его припадка. Электроэнцефалограмма, снятая в этот момент, оказалась совершенно нормальной. Когда больному внушили, что он находится в возрасте, когда эпилепсия у него уже проявилась припадками, и продолжает взрослеть, на ЭЭГ вновь обнаружились признаки патологии.

Интересен случай, описанный в 1970 году Э. Фроммом. 26-летний японец, американский гражданин в третьем поколении, родившийся в Калифорнии, утверждал, что никогда не говорил по-японски. Возвращенный посредством регрессии в 4-летний возраст, он спонтанно стал говорить по-японски, но утратил эту способность, когда регрессия ограничивалась возрастом 5 и более лет.

В настоящее время исследователи единодушны во мнении, что регрессия на самом деле обеспечивает воспроизведение форм поведения, свойственных раннему периоду жизни, причем таким образом, который исключает любую возможность симуляции.

Профессор В. С. Ротенберг в статье «Гипноз и образное мышление» пишет: «В качестве эксперта-невропатолога я был свидетелем впечатляющих экспериментов В. Л. Райкова, когда он внушал своим взрослым здоровым испытуемым, что они находятся в состоянии неонатального периода и им два дня от роду. Это было совершенно необычное зрелище для невролога. У испытуемых в состоянии неизменного сознания (как до, так и после гипнотического внушения), не выявлявших никаких признаков патологии со стороны центральной или периферической нервной системы, при внушении неонатального периода в 9 случаях из 10 наблюдались более или менее выраженные сходящееся и расходящееся косоглазие, эпизоды «плавания» глазных яблок, их периодические дискоординационные движения в вертикальном и горизонтальном направлении. При этом отмечалась неспособность фиксировать взор на поднесенном к лицу ярком предмете. Одновременно регистрировался спонтанный или вызванный сосательный рефлекс, эпизодически возникал (у половины испытуемых) детский «плач» без слез, но с характерной вокализацией и мимикой. Во время такого плача при сопутствующих тактильных разнообразиях иногда возникали выраженные хаотические некоординированные движения верхних и нижних конечностей, наблюдалось сгибание рук в кистевых и локтевых уставах с приведением их к туловищу, что несколько напоминало позу эмбриона. Картина дополнялась веерообразным расхождением 2–5 пальцев стопы, разгибанием большого пальца стоп, т. е. характерными для младенцев разгибательными стопными рефлексами. После завершения эксперимента наступала спонтанная амнезия на весь период гипноза. Некоторые сходные феномены при внушении новорожденности получены также Г. Лозановым».

Рисунки, выполненные субъектом, подвергшимся регрессии, и его ответы на вопросы психологических тестов также напоминают то, что мы наблюдаем у ребенка. Рисунки были выполнены в гипнотическом трансе. Когда их автора, находившегося уже в состоянии бодрствования, попросили, чтобы он представил, будто он ребенок определенного возраста, повторно нарисовать то же самое он не смог.

Творческие возможности

Умственные процессы в гипнотическом трансе не прекращаются. Более того, они могут протекать весьма живо, причем субъект может спонтанно формировать некоторые идеи. Гипнотическая индукция может привести к высвобождению мыслей, воспоминаний и чувств, которые в состоянии бодрствования сохраняются в скрытом состоянии.

Одним из немногих авторов, который рассматривает гипнотический транс как состояние, способное стимулировать творческие процессы, был С. Криппнер (1968). По его мнению, активизирующий творческий фактор носит «предсловесный», подсознательный характер, а гипноз так интенсивно фокусирует сознание, что оно начинает воспринимать подпороговые стимулы и тем самым становится более продуктивным.

Влияние гипнотического транса на творческие возможности испытуемых исследовалось Бауэр-сом (1967). Цель его работы состояла в проверке теории творческой деятельности, согласно которой развитие творческих возможностей индивида объясняется отсутствием у него защитных механизмов, включающих в себя тщательное избегание неприемлемых мыслей и чувств. Проявление же функций защиты у нетворческой личности выражается в привязанности к общепринятым, установленным нормам, категориям, положениям, ценностям. Бауэре считал, что если освободить испытуемых от действия «функций защиты», то это должно повысить уровень их творческих возможностей. Результаты его экспериментов показали, что уровень творческих возможностей у испытуемых в гипнотическом трансе значительно возрос. Таким образом, экспериментально было доказано, что гипнотический транс может способствовать повышению уровня творческих возможностей человека. Бауэре сформулировал гипотезу, в основу которой был положен принцип, что каждый человек может проявить более высокий уровень творческих способностей. Препятствиями на этом пути оказываются, как правило, неуверенность в своих силах, боязнь критики, отсутствие должной решительности. В результате человек сплошь и рядом не берется за решение многих проблем, которые потенциально являются для него вполне посильными и доступными.

Советские авторы, В. Л. Райков совместно с О. К. Тихомировым, проводили эксперименты по активации творческих способностей испытуемых в гипнотическом трансе. Было показано, что активация творчества в гипнозе зависит от внушенных условий и того образа личности, который испытуемому внушается. При внушении образа талантливой личности повышался уровень притязаний испытуемого, улучшалась возможность внутренней мобилизации на процессе выполнения поставленных перед ним задач. Наоборот, внушение образа малограмотного человека приводило к снижению активности внимания, памяти, ассоциативных функций и ухудшало результаты выполнения творческих задач.

Следует подчеркнуть, что требования, предъявляемые в гипнотическом трансе – играть на инструменте или рисовать как можно лучше, – оказываются значительно менее результативными, чем внушение образа великого музыканта или художника. При чувственном отождествлении себя с этим образом как бы автоматически, без дополнительных уточняющих инструкций, реализуется потенциальное множество заложенных в личности возможностей.

Гипнотический транс «извлекает» из субъекта значительно больше, чем сам субъект в состоянии осознать.

Постгипнотические феномены

Человеку, находящемуся в состоянии гипнотического транса, можно внушить, чтобы в определенный момент после пробуждения или же в ответ на определенный сигнал, он выполнил ряд действий. Соответствующая реакция обычно носит автоматический характер, причем даже, если она ничему не служит, субъект как бы защищает и рационализирует ее не осознавая того, что импульс к реализации этой реакции был «заложен» в него гипнотизером.

Я приведу пример постгипнотической отрицательной галлюцинации, внушенной одному испытуемому в присутствии психолога К. Я внушил испытуемому, что когда он выйдет из транса, то не будет ни видеть, ни слышать К. После пробуждения испытуемый начал рассказывать мне о том, что он чувствовал в состоянии транса. Мой знакомый К. стоял у окна, и я попросил испытуемого посмотреть через окно на улицу, не идет ли дождь. Он встал, подошел к окну, посмотрел прямо на К. и сказал: «Нет, дождя нет!». Я спросил, что он видел, он заявил, что видел, как обычно, здания, людей и машины. В этот момент К. стал громко говорить и обращаться к испытуемому, но он не обращал на него ни малейшего внимания: он вел себя так, как будто К. не было в комнате. Я взял книгу, поднял ее вверх и спросил его, видит ли он ее. Испытуемый ответил, что, естественно, видит и удивляется, почему я задаю ему такой вопрос. Вслед за этим я передал книгу К. и вновь спросил его, видит ли он книгу. Испытуемый округлил глава и вскричал: «Боже мой! Книга висит в воздухе! Левитация!». Он был убежден, что в комнате нет никого, кроме нас двоих, и сохранял эту уверенность до тех пор, пока я не загипнотизировал его повторно для устранения действия внушения.

Сущность постгипнотических форм поведения анализировали многочисленные специалисты, единодушно пришедшие к выводу, что внушаемое гипнотизером выполняется испытуемым не в нормальном состоянии, а в состоянии, напоминающем гипнотическое. Согласно этой гипотезе, при выполнении того, что было внушено в гипнозе, происходит спонтанное, самопроизвольное развитие локального постгипнотического транса.

Нужно заметить, что некоторые испытуемые при выполнении того, что содержится в постгипнотическом внушении, действуют как бы будучи ошеломленными, выполняют соответствующие акты как бы автоматически. Так бывает прежде всего в тех случаях, когда индивида что-то заставляет прервать выполнение одного действия и перейти к выполнению другого действия, значительно отличающегося от того, что выполнялось данным индивидом ранее. Забывание того, что выполнялось в соответствии с постгипнотическим внушением, особенно часто встречается в тех случаях, когда соответствующее действие необычно, странно или противоречит навыкам поведения данного индивида.

В других случаях, когда данное действие по своему содержанию соответствует личности пациента и особенностям его окружения, при его выполнении он может казаться полностью осознающим то, что сделал, а свое поведение нередко рационализирует, выдавая его за продукт собственных намерений. Особенно часто так бывает в тех случаях, когда внушение формируется таким образом, что испытуемый получает возможность выполнения навязываемого ему действия в соответствии с собственной мерой времени. Он неосознанно ожидает момента, благоприятствующего выполнению этого действия, как можно более незаметным образом с тем, чтобы избежать конфликта с собственными нормами поведения и не мешать другим заниматься их делами в данном временном промежутке.

Отсюда не следует, что пациент, действующий в соответствии с постгипнотическим внушением, не находится в особом виде транса. Обычно его поведение неотличимо от того, что он совершает в обычном состоянии бодрствования. В соответствии с реальной сферой влияния и продолжительности действия постгипнотического внушения возникает интересный вопрос: проходит ли действие внушения само по себе или же можно добиться того, чтобы оно стало устойчивым?

Многие гипнологи приводят доказательства того, что, когда постгипнотическое внушение должно быть реализовано по истечении более или менее длительного временного промежутка, проходящее время не ослабляет силу постгипнотического внушения. Интересный пример приводит известный психолог Д. Г. Истебрукс, описав случай с человеком, на которого постгипнотическое внушение повлияло по истечении 20 лет. Этот исследователь убежден, что при периодическом подкреплении постгипнотическое внушение может сохранять свою силу в течение неограниченного времени.

Другой психолог, У. Р. Уэллс, побудил трех своих испытуемых, находящихся в гипнотическом трансе, запомнить ряд бессмысленных слогов. Далее им была внушена постгипнотическая амнезия (забывание) на протяжении одного года, причем было подчеркнуто, что эти слоги всплывут в памяти испытуемых в определенный час. Каждый из испытуемых выполнил то, что ему было внушено, в точности. Результаты других экспериментов Уэллса свидетельствуют, что внушение, осуществленное в гипнотическом трансе пациента, с течением времени исчезает или стирается не всегда, что может иметь большое терапевтическое значение.

Необходимо рассмотреть проблему постгипнотического забывания (амнезия), происходившего в трансе, имеющего место у немногочисленных индивидов, способных к вхождению в глубокий гипнотический транс. Такой субъект после пробуждения может помнить все детали того, что происходило в трансе, а затем забыть все или некоторые впечатления об этом. Он может не помнить ничего, а в последующем припомнить все или некоторые из этих событий.

Постгипнотическая амнезия зависит от прямого или косвенного внушения, содержание которого сводится к забыванию того, что происходило. Поскольку многие индивиды автоматически отождествляют гипноз со сном, они предполагают, что происходящее в трансе запомнить невозможно. Полная постгипнотическая амнезия отличается лишь в случае достижения наиболее глубоких гипнотических состояний.

Если испытуемому, находящемуся в глубоком гипнотическом трансе, приказать помнить то, что происходит, то амнезии у него не будет. Можно целенаправленно в гипнотическом трансе вызвать амнезию на имя, адрес или события более или менее отдаленного прошлого.







 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх