• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

В предыдущей главе мы начали рассматривать человечество как один космос, а различные человеческие типы как его функции. Но представить себе человечество на всех стадиях развития, во всех частях света, во все эпохи, исторические и доисторические, - очень трудно. На практике наибольшей единицей человеческого общества, которую мы можем изучить детально и со многих точек зрения одновременно, является одна цивилизация или культура.

Разрабатывая шкалы времен различных сущностей, мы пытались - без большого успеха - рассматривать одну цивилизацию как один живой организм. Теперь мы накопили достаточно материала об общей "форме" или модели органических сущностей в пространстве и времени, чтобы снова предпринять такую попытку.

Первое наше положение состоит в том, что люди являются клетками цивилизации. Очевидно, что эти клетки бывают многих различных видов. Есть фермеры и крестьяне, на которых возложены, как на клетки пищеварительных органов и соков, обязанности по заготовлению пищи для питания организма в целом. Есть торговцы, которые, как клетки крови, распространяют различные продукты организма во все его части. Есть каменщики, инженеры и архитекторы, которые строят города, поселки, фабрики и линии коммуникаций, связывающие различные ткани и органы. Есть солдаты и полиция, готовые в случае опасности, как хранящиеся в запасе продукты надпочечников, прийти на защиту всего организма. Есть ученые, изобретатели, и мыслители, представляющие клетки коры головного мозга и интеллектуального аппарата; и есть поэты, художники и мистики, соответствующие той части нервной системы, которая управляет эмоциональной жизнью. Наконец, существуют преступники всех видов, от воров-карманников до лжепророков, которые играют роль ядов, несущих болезнь.

Эта точная аналогия между клетками и гражданами, между телом и государством, была полностью разработана основателем клеточной патологии, прусским ученым Рудольфом Вирховом в 1850 -х годах. Позже, в конце века, ученые-позитивисты стали считать ее чересчур "образной". И современное научное резюме, 62, великолепное в своем роде, гласит: "Животные и растения, такие, какими мы их знаем, являются сообществами клеток, как государство является сообществом людей, хотя в этой аналогии не следует заходить слишком далеко".(Перевод А.Г.)

62. "The World of Science", F.Sherwood Taylor, стр. 819. Но ни здесь, ни где-либо еще не объясняется, что означает "слишком далеко", и почему эту аналогию нельзя развивать дальше. На самом деле не существует ни одной клетки в человеческом теле, функция которой не была бы параллельна какому -либо человеческому занятию или профессии. И эти функциональные клетки относятся друг к другу и связаны друг с другом способами, аналогичными всем тем, что существуют у людей.

Эти главные функции внутри организма цивилизации в упрощенной форме были выражены в идее каст, которая в разные времена служила структурным идеалом общества. Конечно, такую идею легко исказить и извратить. Но в своей основе средневековые касты духовенства, рыцарства, бюргеров и крестьянства, или соответствующие им индусские касты браминов, кшатриев, вайщиев и щудр, были выражением истинной функции отдельного человека как 1клетки0 в неком бо'льшем организме.

В своем истинном смысле идея каст никогда не была жесткой. Хотя наследственность играла в ней большую роль, признавалось, однако, что другие факторы могут преодолевать наследственность, и существовало позволение определенным людям переходить из одной касты в другую. В частности, рыцарь, бюргер или даже крепостной могли войти в духовенство, и таким образом участвовать в том, что номинально считалось высшей функцией в обществе. В Европе двенадцатого века, как и в Риме первого века, также существовала возможность для умного раба купить себе свободу и стать бюргером, для честолюбивого бюргера - принимая бо'льшую ответственность - стать патрицием или рыцарем. Исключительные касты с непроходимыми барьерами между ними - как во Франции 18 века или в Индии 19 века - всегда означают общество, ставшее жестким и созревшее для изменения, как артритное тело нуждается в тепле и физических упражнениях. 163.0

63. "Законы Ману", древнеиндийская кодификация идей и идеалов, связанных с кастами, хорошо разбирается в главе XI "Новой модели вселенной" П. Д. Успенского.

В разные времена такие кастовые функции могли осуществляться различными людьми или народами в рамках одной цивилизации, как в Индии коренное дравидийское население становилось большей частью щудрами, а завоеватели арии - браминами и рыцарями; как в современном Нью-Йорке китайцы обычно становятся содержателями прачечных и ресторанов, а ирландцы - полицейскими и водителями автобусов. Это не меняет того главного факта, что в истинной цивилизации каждая из различных органических функций должна осуществляться определенной группой людей, имеющей свой собственный идеал, и находящейся в гармоничном отношении со всеми другими функциональными группами. Если сегодня это выглядит невозможно утопичным, то это лишь признак болезни нашего современного общества.

Эта идея имеет еще одно дополнительное значение. Отдельным человеком может, как мы знаем, управлять одна из его функций. Он может управляться своим пищеварением и желудком, и жить главным образом для того, чтобы есть и спать. Он может управляться своей двигательной функцией, и жить главным образом для движения, деятельности и путешествий. Он может управляться своим умом и жить для теорий, исследований или погони за знанием. Он может управляться неким сильным эмоциональным желанием или целью, и пытаться жить в соответствии с ними.

Точно таким же образом цивилизации могут управляться любой из их функциональных групп. Можно представить себе государства, управляемые крестьянами, как Албания; или управляемые торговцами, как Англия 19 века; или управляемые воинами, как Спарта; или управляемые духовенством, как древний Египет, монашеская империя Клюни в 12 веке, и современный Тибет.

Хотя отдельные люди продолжают существовать под властью каждого из упомянутых побуждений, обычно мы считаем человека более высоко развитым, если им управляют его высшие функции, такие как разум или самые тонкие эмоции. То же самое относится и к цивилизациям. Хотя, конечно, мы должны при этом понимать, что как человек может управляться извращенным интеллектом или эмоцией, так и цивилизации могут управляться выродившейся интеллигенцией или разложившимся духовенством. Это не меняет того факта, что такие функции по сути своей имеют высшую природу и больше подходят для управления. В то же время мы не можем не считаться с тем, что любая из функций может стать неизлечимо больной, и все государство оказаться во власти преступного пролетариата, преступного главнокомандующего, или преступных политиков. Этот случай, к несчастью, соответствует человеку, который управляется не здоровой функцией, а физической или умственной болезнью.

Теоретически, однако, мы можем сказать, что - хотя каждая цивилизация будет иметь свои собственные вкусы, способности и понимания - самой совершенной цивилизацией будет та, в которой эти различные функциональные группы будут расположены в восходящей иерархии на основе тонкости энергии, с которой связано выполнение их обязанностей. Как мы видели в человеческой психологии, функция дыхания работает с более тонкой материей, чем пищеварение, циркуляция крови с более тонкой материей, чем дыхание, а различные нервные системы с еще более утонченной энергией. Эти функции располагаются в таком порядке сами собой по объективному критерию тонкости их энергии. Так же и с функциональными группами цивилизации. Был ли на самом деле когда-либо в истории достигнут такой объективный или органический порядок каст - это, конечно, трудный и весьма сомнительный вопрос.

Мы брали в качестве примеров государства, управляемые той или иной функциональной группой. Но это было нужно только чтобы прояснить некоторые основные принципы. Вообще же государства не имеют такого большого органического значения. Органическим существом является лишь цивилизация - в том смысле, в котором мы говорим о Греческой цивилизации, Римской цивилизации, Средневековом Христианстве, цивилизациях Ренессанса или Майя. Государство может быть близким к тому, чтобы быть космосом, а может и нет. Истинная цивилизация - всегда космос. Государство может зависеть от сознательных людей, а может и не зависеть. Цивилизация не может без них появиться на свет.

Профессор Тойнби 64

64. Арнольд Дж. Тойнби "Постижение истории". (Arnold J.Toynbee "A Study of History"), passim.*

* Passim - лат. в разных местах- прим.перев). описал девятнадцать органических цивилизаций такого рода, каждая из которых имела свой период созревания, свое рождение, развитие, период максимальной силы и влияния, и, за исключением нескольких существующих ныне, упадок и смерть. Почти каждая из них, как он отмечает, состояла с одной или с несколькими последующими в отношениях родителя и ребенка. И хотя он не доходит до того, чтобы описывать изучаемые им создания как живые существа, все его доказательства и аргументы показывают, что они на самом деле ими являются.

Список полностью взрослых цивилизаций профессора Тойнби таков: Западная, Православная, Иранская, Арабская, Хиндустанская, Дальневосточная, Эллинская, Сирийская, Индийская,__ _.Китайская, Минойская, Шумерская, Хеттская, Вавилонская, Египетская, Инкская, Мексиканская, Юкатанская и Майя. Он также описывает три цивилизации - Эскимосскую, Полинезийскую и Номадскую - которые, как люди с задержкой в развитии, так и не выросли дальше определенной стадии, а остались приятно остановленными в возрасте школьника - охоты, рыболовства и лазания по деревьям. И он добавляет еще две, Ирландскую Христианскую и Скандинавскую, которые были убиты или принесены в жертву другими цивилизациями в расцвете их молодости. Тот факт, что обе эти последние в период своей гибели имели за собой уже триста или четыреста лет истории, наводит нас на мысль о шкале такого организма.

Есть одна оговорка, которую мы должны сделать перед тем, как принять этот список профессора Тойнби. Некоторые из этих цивилизаций, как Западная Европейская, которую он прослеживает до времени Карла Великого (8-ой век), кажутся слишком долгими. Позже мы постараемся показать, что наша Западная Цивилизация была несколько раз рождена заново, с определенными наследственными чертами, но каждый раз с новым характером и в новой форме. И то, что видится нам одной цивилизацией, на самом деле представляет собой несколько последовательных поколений цивилизаций, каждое из которых имеет некую органическую продолжительность жизни, такую же определенную и ограниченную, как назначенная природой человеку.

Как можно рассмотреть время одной цивилизации? Может быть, мы найдем ключ к нему, если постараемся открыть, как цивилизация зачинается и рождается.

Люди являются ее клетками. В последней главе мы пришли к выводу, что существует некоторая невидимая категория людей с сознательным духом, благодаря которому они связаны с другими измерениями вселенной, и могут охватывать своим влиянием и воодушевлять десятки тысяч и даже миллионы обычных людей. Изучая шкалу истории, мы видим, что эти люди стоят в таком же отношении к обычным людям, как клетки спермы к обычным тканевым клеткам; и что они дают рост цивилизациям, так же как сперматозоид в соединенни с яйцеклеткой дает рост новому человеческому существу. Жизнь таких людей представляет собой зачатие новой культуры.

Это, разумеется, не значит, что все люди этого уровня бытия основывают новые цивилизации, - так же как не каждая клетка спермы порождает человека. Должны быть правильно выбраны время и условия, а также сырой материал окружающего мира должен быть готов для проращения семени. Тем не менее, в принципе, такие люди, являющиеся, так сказать, микрокосмом их собственной цивилизации, обладают внутренней силой для того, чтобы дать начало новой цивилизации. И если они не порождают культуру, они повышают ее тонус, оживляют и перерождают ее, точно так же, как это делает обилие половой энергии внутри тела.

В большинстве случаев крайне трудно, на самом деле, проследить историю культуры в обратном направлении до одного человека - так же как оказалось практически невозможным изучать развитие человеческого эмбриона раньше, чем с возраста восьми дней, когда он уже состоит из нескольких сот клеток. Более того, есть странный принцип, что чем выше уровень основателя, тем более исторически невидимым он должен оставаться. Поэтому об Иисусе Христе, величайшем и самом прославленном из всех основателей, мы не имеем - кроме Евангелий - никаких свидетельств современников.

Если один высший человек для цивилизации - то же, что для человеческой жизни одна половая клетка, то можно ожидать, что в той же пропорции удлинятся различные фазы жизненного цикла организма цивилизации в сравнении с организмом человека. У человека созревание плода, детство и весь срок жизни длятся соответственно 10, 100 и 1000 лунных месяцев. Продолжая эту логарифмическую прогрессию, мы можем предположить 100, 1000 и 10 000 лунных месяцев (или примерно 8, 80 и 800 лет) как соответствующие фазы культуры. Помня, что первый период, или созревание, - это "невидимый" период, который у эмбриона проходит в утробе матери, а у основателя культуры в неком скрытом вынашивании - в монастыре, в пустыне, в какой-либо скрытой "школе", или с каким-то учителем в изгнании - мы видим, что взятые нами временные отрезки действительно кажутся достаточно правдоподобными.

Восемь лет будут периодом созревания некоторых основных идей новой культуры. Основатель напряженно работает над своим внутренним кругом последователей или учеников, приспосабливая их, так сказать, к своим собственным идеям и к своему собственному уровню бытия. Учение сформулировано, священные писания написаны, совершены некоторые основные открытия, изобретения или составлены кодексы законов. Создано сильно концентрированное напоминание - законы Солона для греков, Евангелия для первых христиан, Коран для арабов, - которое до последних дней этой культуры остается ее ключом и вдохновением. Здесь необходимо заметить, что период созревания цивилизации совпадает не с временем всей жизни ее основателя, но со временем его самого напряженного творения и наибольшего достижения.

Восемьдесят лет будут периодом материального выражения этих основных идей или учений, и будут соответствовать тем векам легендарных открытий, изобретений и творчества, которые исторически видны в начале каждой истинной цивилизации. Это дело жизни ближайшего круга основателя. В одной культуре мы видим расцвет религии и архитектуры; в другой - распространение порядка, управления и морали; в третьей - неожиданное богатство художественного творчества и научных открытий, и так далее. При этом за каждой видится, если она вообще заметна, определенная основная модель и определенное внутреннее знание, имеющее эзотерическую природу.

Это детство цивилизации, период формирования ее личности, ее золотой век, в сравнении с которым все, что придет после, выглядит скучным и прозаическим. Последующие поколения оглядываются на него, как люди оглядываются на свое детство - в зависимости от своего настроения - либо как на время, когда возможны были чудеса, либо как на время, которое они переросли в более "мудрое" разочарование старости. Существование этого периода объясняет и те неожиданные и необычайные культурные расцветы, которые за один век или даже меньше возносят людей от варварства к цивилизации и так же быстро исчезают.

Например, Пифагорейская культура в Сицилии и Южной Италии в шестом и пятом веках до н.э. привела к появлению в тех девственных землях величайших храмов и городов Греческого мира, и создала совершенную потенциальную систему науки и философии - только для того, чтобы на пике своего достижения быть сметенной с лица земли соперничающей Римской цивилизацией с севера. В наследии Западной Средиземноморской цивилизации тогда не было места для двух братских цивилизаций, и Пифагорейская оказалась той, которая должна была погибнуть.

Наконец, есть период семисот или восьмисот лет, составляющий всю жизнь цивилизации, в конце которого ее основные идеи и учреждения "умирают". То есть они теряют всякий след своего первоначального значения и пользы, хотя в некоторых случаях могут все еще существовать как мумии или памятники прошлого - как до наших дней существуют готические кафедральные соборы.

Вспомнив, как время человеческой жизни было ограничено необычным совпадением всех планетных циклов, мы должны теперь спросить, не соотносится ли также время цивилизации с каким-либо большим космическим ритмом. Потому что любой период, который не соотносится с каким-либо космическим ритмом, будет надуманным и неорганическим. В самом деле, мы действительно находим такой период. "Период, который охватывает почти точно интегральное количество дней, лет, периодичность солнечных пятен и все различные лунные обращения", пишет Сэр Непер Шоу, "включал бы в себя почти все то внешнее, что может считаться влияющим на земную атмосферу. Такой период составляет 372 года… одна половина еще более долгого периода в 744 года."(Перевод А.Г.)65.

65. Sir Napier Shaw, "Manual of meteorogy", том II, стр. 318-319. Сэр Непер продолжает: "Лунно-солнечный цикл в 744 года был открыт аббатом Габриэлем. Этот цикл объединяет 9202 синодических обращения, 9946 тропических, 9986 драконических, 9862 аномалистических, 40 обращений восходящего узла лунной орбиты и 67 периодов солнечных пятен."(Перевод А.Г.)

Стоит заметить, что попытка установить шкалу времени для возвышения и падения цивилизаций на основе "великого года" в 360 лет, и его удвоенного периода в 720 лет, была сделана Джоном Непером, изобретателем логарифмов, под видом толкования Апокалипсиса ("A Plaine Discovery of the Whole Revelation of S.John", London, 1611) За это время цивилизация подвергается всем возможным сочетаниям влияний, и в конце концов исчерпывает свои возможности и умирает.

При длине жизни в 744 года серединная часть этого периода будет отмечена максимальным ростом, распространением, силой и влиянием данной цивилизации, которые после этого начнут постепенно приходить в упадок и освобождать место новой цивилизации, для которой эта первая, наиболее вероятно, является родителем. Логарифмическое замедление времени, которое мы заметили в человеческой жизни, и которое означает, что все меньше и меньше происходит в каждый последующий год, иногда создает впечатление, что жизнь культуры короче, чем это есть на самом деле. Новое поколение может утверждать себя с такой силой, что старое становится невидимым: как король, оставляющий свой трон сыну и живущий в удалении от дел, становится невидимым, хотя на самом деле еще жив и его влияние в ограниченной форме сохраняется. Сегодня, например, хотя цивилизации Ренессанса всего четыреста лет, ее облик и учреждения уже наполовину заслонены другими, принадлежащими ее еще не названной последовательнице.

С другой стороны, часто случается, что история не замечает рождения новой культуры, и может объединить два или даже три поколения культур, вырастающих одна из другой, одним названием. Так, Раняя Христианская, Монастырская Христианская и Средневековая Христианская цивилизации обычно рассматриваются как одна, хотя они имеют три совершенно разных и ясно определенных момента рождения, три разных жизненных пути, и три смерти. Так одна культура может представляться длиннее, чем она есть на самом деле.

Когда одна культура вырастает из другой, это также, по-видимому, следует аналогии с рождением человеческих детей, и происходит где-то на третьем или четвертом веке родительской культуры. Обычно эта последняя уже достигла очень высокого уровня, и основатель новой культуры является как бы ее наивысшим продуктом, соединяющим в себе все ее достижения и понимание. Например, Гаутама Будда, основатель Ранней Буддийской цивилизации, был аристократом Шакья, и соединял в себе в высшей возможной степени все, что могли дать наследственность и образование его времени; и то же самое можно сказать о Бенедикте, который, по-видимому, был основателем в VI веке н. э. Монастырской Христианской культуры.

Также очень часто в происхождении новой культуры явно прослеживается брачный союз элементов двух различных и географически разделенных культур. Так, Средневековая Христианская культура, хотя рождена была в одиннадцатом веке из тела предыдущей Монастырской Христианской культуры, обнаруживает все признаки отцовства нового знания и влияния блестящей Магометанской культуры, процветавшей в то время в Испании и на Среднем Востоке. Но полное развитие этой идеи должно ожидать до следующей главы, где будут даны более подробные примеры.

А пока мы можем сказать, что зачатие культуры, как зачатие любого другого живого творения, требует, чтобы в надлежащих условиях и в надлежащее время встретились два фактора. Вопервых, должна существовать плодородная и нетронутая почва, в которой либо не произрастала до этого ни одна цивилизация, либо такие ранние цивилизации уже умерли, оставив ее готовой для новой вспашки. За исключением очень редких обстоятельств, новая культура не может вырасти на месте, где уже существует другая. Она должна иметь свободное место, свежую почву. Вместе с тем, эта почва должна иметь свойства, присущие весеннему времени. Она должна иметь свои собственные естественное тепло и силу, которые смогут вырастить то, что будет в нее посажено. Она должна быть богатой, здоровой и плодородной.

Все это относится к пассивному, женскому фактору в зачатии культуры - к почве, в которую она будет посажена. И если мы окинем взглядом мир середины двадцатого века, мы в самом деле увидим - кроме тех областей, которые очевидно являются местом какой-то культуры в упадке, если не в предсмертной агонии, - некоторые почвы, которые, кажется, удовлетворяют этим условиям. Такая страна, как Мексика, в которой кости древних цивилизаций Ацтеков и Майя смыты начисто, а псевдокультура, заимствованная из колониальной Испании, давно умерла, и в которой при этом начинает пробуждаться огромная и новая жизненность, определенно выглядит созревшей для оплодотворения.

Чего мы, однако, не можем вычислить или предвидеть, это активный элемент в порождении культуры, мужское семя. Потому что, как мы сказали, он может исходить только из очень высокого уровня эзотерической школы, и в лице реального и необычайного человека - основателя, обладающего сознательным духом.

Такое оплодотворение мы не можем смоделировать сами. Мы можем только ждать и наблюдать, убежденные историей, что где-то и как-то это рождение новой культуры уже должно быть приготовлено.

Мы определили сущность человека как весь его поток крови от зачатия до смерти, со всеми влияниями, которые он переносит. А его душу - как сумму всех энергий, направленных на его сознание, совокупность всех тех моментов, в которые он действительно был сознательным в своем собственном существовании и своем отношении к вселенной вокруг него.

Итак, первое, что же является сущностью цивилизации? С некой поэтической или художественной точки зрения нетрудно заметить, что каждая культура имеет свою собственную характерную природу, свою собственную "сущность". Эта сущность выражается в ее искусстве, литературе, музыке, нравах, привычках, интересах, идеалах, слабостях, модах, одежде, позах, жестах, причудах и так далее, и чтобы уловить проблеск сущности, которая стоит за всем этим, нужно все это как бы "увидеть вместе", так же, как нужно "увидеть вместе" соответствующие качества отдельного человека, чтобы найти ключ к его индивидуальной сущности.

В таких образах, как Дядя Сэм, Джон Буль, La Belle France, а также в парадоксальных символах как лев и единорог, или орел и змея, люди пытались выразить смутно чувствуемую сущность своих стран. Еще более тонкой и трудноуловимой будет сущность стоящей за всеми ими великой культуры.

Как-либо точно определить эту сущность очень трудно. Но довольно интересные ключи к ней нам могут дать характерные памятники цивилизации, ее характерные установления, и характерный для нее способ передачи идей. Например, характерные памятники Римской цивилизации - это огромные общественные сооружения, дороги, акведуки и амфитеатры; ее характерные установления - кодекс законов и система управления; а характерный способ передачи идей - через общественный порядок, закон и литературу. Характерный памятник Средневековой Христианской цивилизации - кафедральный собор, характерное установление - церковная организация, передача идей - через архитектуру, скульптуру и ритуал. А культуру Ренессанса характеризует университет как памятник, гуманизм как установление, книги и натуралистическая живопись как средства передачи идей. Все это выражения совершенно разных и вполне определенных сущностей.

Вспышка понимания этой идеи иногда происходит, когда мы замечаем удивительное сходство сущностей цивилизаций, далеко отстоящих друг от друга во времени и пространстве. Есть поразительное сходство во "вкусе" времени, например, между Парфянской культурой первых веков нашей эры и ранней феодальной эпохой в Западной Европе: обе - цивилизации тяжеловоооруженных всадников, рыцарства, приемов при дворе, устраиваемых в шатрах, и неистово эмоциональных людей, которые то страстно отдаются сражениям, то целиком посвящают себя разведению цветов. Или также - между Римской Империей второго века и Британской Империей девятнадцатого.

Одна и та же сущность выражается и в характерной литературе. Представьте, например, сущность культуры, которая стоит за "Беовульфом" или "Песнью о Роланде", в сравнении с сущностями культур, стоящими за Шекспиром или за "Войной и Миром" Толстого. Все эти произведения вечны, они принадлежат всему человечеству. Но при этом они являются совершенным выражением одной отдельной цивилизации в одну отдельную эпоху.

Однако здесь нас не должны вводить в заблуждение различия, происходящие от 1возраста0 культуры, поскольку ее сущность - это то, что связывает все возрасты, что остается постоянным на протяжении всего ее существования. Так, руководящая идея мистицизма и церкви, хотя принимала различные формы и служила различным целям, оставалась неизменной во всей Средневековой Христианской цивилизации, так же как идея знания и образования - во всей цивилизации Ренессанса. Сущность - это то, что постоянно или врожденно в природе культуры. В этой сущности своего народа и культуры непосредственно участвует каждый человек. Очевидно, что его сознательная память о прошлом ограничена поколением его прадедов, от которых ребенком он слышал рассказы о мире сорок лет назад, и в чье время он может войти очень живо и лично. Но дальше своих прадедов каждый человек имеет восемь пра-прадедов, шестнадцать пра-пра-прадедов, и так далее. За двадцать поколений или семь веков он - если предположить, что не смешивался с другими народами - является потомком миллиона людей своего народа. Англичанин, родившийся в 1950 году, может происходить почти от четверти всего населения Англии в День Чосера. Таким образом, он вполне реально наследует сущность Чосеровской Англии; и если он человек наблюдательный и чувствительный, то может обнаружить в себе - подобно древним рукописям - следы различных аспектов его народа и культуры, которые изумят его и как современного человека, и как отдельную индивидуальность.

Это объясняет, почему все люди чувствуют гораздо большую приверженность к древнему прошлому своей страны, чем к недавнему ее прошлому. И чем древнее и легендарнее это прошлое, тем более оно способно волновать их. Это потому, что чем глубже человек заглядывает в прошлое своего народа, тем более полно он наследует его, и тем более полно он в нем представлен. В самой его крови, как в зеркале, отражена, пусть в самой слабой степени, вся кровь первых основателей его страны.

Конечно, в наше время эта идея украдена извращенными умами и приспособлена для преступного использования, как и многие другие идеи. Это не влияет на ее истинность. В ней нет и не может быть никакого значения превосходства или дискриминации. Потому что все люди произошли от равного количества предков, и все одинаково ценны - и люди смешанных народов не меньше, а, возможно, больше, чем люди одного народа, хотя первые могут в самом деле унаследовать внутренние конфликты, которых последние не чувствуют. Таким образом, если расширить нашу аналогию от отдельного человека к культуре, и сказать, что 1ее0 сущность является совокупностью всей крови данной культуры, то тогда мы можем добавить, что каждый современный человек содержит в себе вполне буквально всю сущность первых дней его культуры.

Чем тогда будет ее 1душа0? Если сущность определяется так трудно, то душа - в десять раз труднее. Каким-то образом душа цивилизации будет совокупностью всех душ ее детей, суммой всех тех, кто на протяжении всего ее существования достиг сознания. Она будет всем человеческим сознанием, достигнутым в рамках этой культуры. Ее следы, вероятно, можно видеть в тех высочайших священных писаниях, которые описывают модель вселенной и путь к сознанию о ней. Они могут обнаруживать различные души - как Новый Завет отличается от Корана, и оба они - от Вед. Но в основе своей душа цивилизации может быть сделана из материала не иного, чем души людей, и того, что эти души людей объединяет.

Далее, эта душа цивилизации питается тремя способами - это три традиционных пути, которыми люди могут стать сознательными и развить свои собственные индивидуальные души. Эти "пути", а также школы перерождения, существующие для того, чтобы руководить ими и учить их методам на Земле, основаны на идее развития сознания вначале в одной отдельной функции. Становясь полностью сознательным в одной функции, человек находит путь к сознанию всего своего бытия: преобразованием природы этой одной функции, он преобразует всего себя: приобретая средство управления одной функцией, он приобретает душу.

Первый путь к сознанию - через инстинктивную и двигательную функции. Второй путь - через эмоциональную функцию. Третий - через интеллектуальную функцию.

Первый путь - нечто родственное тому, что за западе известно как аскетизм. Хотя он содержит гораздо больше, чем означает это слово, и мы используем его за неимением лучшего. Это путь достижения сознания через овладение физическими функциями, через преодоление боли. Это путь превращения боли в волю. На Востоке он включает многие факирские практики, и в своей полной форме известен как хатха-йога. Но если у более пассивного восточного человека следование по этому пути может выражаться в постоянном удерживании своей руки над головой, или сидении на вершине столба в течение семи лет, как Святой Симеон Стилит, то у более активного западного человека овладение телом обычно принимает совершенно другие формы.

В современной жизни лучшими примерами людей, идущих по аскетическому пути, являются некоторые исследователи новых земель или скалолазы, люди, которые в попытке достичь полюсов или подняться на пики Гималаев переносят чудовищные трудности и заставляют свои тела работать за пределами выносливости, побуждаемые к этому чем-то, что они никогда не могут вполне объяснить. Скотт и его спутники, медленно замерзающие насмерть на Южном полюсе, Ирвинг и Мэллори, по одиночке взбирающиеся на вершину Эвереста, которой они так и не достигли и откуда так и не вернулись, были на самом деле западными факирами, занятыми созданием в себе души по первому или аскетическому пути.

На этом пути не возникает ни вопроса о мотиве, ни понимания. Факир может своим занятием лишь зарабатывать себе на жизнь; истязающий себя отшельник может только стараться забыть какую-то девушку; великолепный атлет или акробат может страстно желать славы. Это не имеет значения. Не может быть никакого мотива в постоянном подвергании тела боли и страху смерти. Тот, кто делает это, создает душу. Его душа создается храбростью.

Второй путь основан на соединении явлений, известных на западе как мистицизм и милосердие, хотя оба слова неудовлетворительны. Это путь достижения сознания через овладение эмоциональной функцией, через преодоление страха. Это путь превращения страха в любовь. На этом пути человек приветствует все ситуации, которые обычно вызывают страх или отвращение, именно для того, чтобы показать, что эти эмоции могут быть трансформированы в нечто совершенно другое, то есть в совершенно новые ощущения экстаза. Он приветствует бедность, безбрачие, болезнь, полную покорность воле религиозного наставника, и многие другие ограничения обычных удовольствий. Он жертвует всеми маленькими и обычными эмоциями, чтобы приобрести одну большую и трансцендентную эмоцию.

Святой Франциск Ассизский - возможно, самый лучший западный пример человека, идущего по этому пути, и его объятия с прокаженными - классическая демонстрация этого метода развития любви через преодоление страха. Другие, которые - как Флоренс Найтингейл - намеренно преодолевают свое природное отвращение, служа больным, бедным, старым и притесняемым, могут также быть невольными кандидатами на этот второй, или эмоциональный путь к сознанию.

Здесь мотив очевидно является фактором первой важности, тогда как понимание - нет. Человек, проявляющий милосердие с целью, чтобы о нем хорошо подумали, не приобретет ничего, даже если пожертвует всеми своими природными склонностями. Потому что на этом пути именно эмоция - а не сам факт - поворачивает ключ. Без позитивной эмоции всякое внешнее усилие будет лишь притворством, скорее препятствующим, чем помогающим внутреннему росту: с любовью же результат может быть получен даже без понимания человеком всей трудности того, что он делает. Его душа создается добротой.

Третий путь - это то, что обычно понимается под философией. Это путь достижения сознания через овладение интеллектуальной функцией, через преодоление мысли. Это путь превращения мысли в понимание. На этом пути человек стремится подчинить бессвязный бред ума модели космических законов. Он старается думать обо всем, что с ним случается, о каждом, с кем он встречается, не в связи с его личными симпатиями и антипатиями, но в отношении к великим принципам. На этом пути он постепенно освобождается от субъективной точки зрения и приобретает объективное понимание. Это путь не только великих мыслителей церковных и философских школ прошлого - например, Святого Фомы Аквинского и Исаака Ньютона - но и в наши дни практически открыт для людей с научным складом ума, при условии, что они действительно стараются проживать все стороны своих жизней по великим законам, которые они изучили или открыли.

Чтобы добиться успеха на этом пути, человек должен понимать, что он делает и почему он это делает. Он должен пожертвовать самообманом, предрассудками и противоречиями. Его душа должна быть создана мудростью.

Таким образом, мы видим, что эти три пути - аскетизм, милосердие и философия - не только образуют свои собственные особые школы, но могут практиковаться и отдельными людьми, не имеющими внешней связи с какой-либо школой. Кроме того, эти пути могут быть включены как отдельные "ордены" в некоторые великие исторические школы, как, например, Римская Католическая Церковь. В таких случаях мы, как правило, находим пути в том или ином сочетании друг с другом. Можно сказать, что орден, основанный Святым Францисском, пытался соединить аскетизм и милосердие, орден, основанный Святым Игнатием Лойолой - аскетизм и философию, а основанный Святым Винсентом де Полем - философию и милосердие. И можно добавить, что, по-видимому, самая высшая точка развития достигалась этими орденами тогда, когда, намеренно или нет, они старались объединить в один все три пути.

Давая возможность людям создавать собственные души сознательной работой, давая возможность им создавать, так сказать, три различных вида душ, эти пути в буквальном смысле питают большую душу их культуры. Они на самом деле представляют три вида питания, которые требуются этой большой душе, так же, как пища, воздух и впечатления, переваренные различными функциями, представляют три вида питания, которые требуются телу.

Существует, однако, и четвертый путь, о котором известно обычно намного меньше. Этот путь состоит в овладении инстинктивной, эмоциональной и интеллектуальной функциями в одно и то же время; в превращении боли, страха и мысли в их высшие двойники - волю, любовь и понимание - одновременно. На этом пути человек старается быть сознательным, по крайней мере, в трех функциях сразу. И он старается гармонизировать работу этих трех функций, заставить их помогать друг другу, и служить одной цели. Например, если он заставляет свое тело выполнять какую-то очень трудную задачу, он также намеренно работает над трансформацией мелких страхов и обид, могущих при этом появляться, и кроме того, он старается понимать, что он делает, и почему он делает это, и соотносить все свои стремления с уже известными ему великими природными законами. На этом пути у него есть три отдельных области изучения, каждая из которых объясняет и усиливает остальные.

Таким образом, сознание, которое развивается на четвертом пути, является более всеобъемлющим. Оно охватывает все стороны человека, и оно с меньшей вероятностью может оставить незамеченной какую-то его основную слабость или опасный недостаток. По этой причине - в отличие от аскетического и мистического путей, которые обычно требуют немедленного принесения в жертву всего привычного человеку и перехода в совершенно новые условия, например, в пустыню или монастырь, - четвертый путь проходит в условиях обычной жизни. Человек, идущий по этому пути, должен проводить все опыты и совершать все усилия в своем обычном окружении, и все эти опыты - помимо внутренних результатов, для которых он работает, - должны приносить и внешние результаты, разумные и полезные с обычной точки зрения.

Четвертый путь к сознанию иногда быстрее, а иногда очевидно медленнее других путей. Но его главное свойство в том, что он более гармоничен, и поэтому более надежен. Человек, научившийся трансформировать свои эмоции лишь в особой атмосфере монастыря, и вдруг принужденный судьбой бороться за выживание в деловом мире, может найти все свои методы бесполезными, а работу потерянной. Аскет, который приобрел волю, живя в пещере и постясь, внезапно помещенный в условия, где свободно приемлются все виды физических удовольствий, может обнаружить себя побежденным желаниями, о существовании которых в себе даже не подозревал. С другой стороны, человек, который работал на четвертом пути, и который стремился стать сознательным во всех своих функциях и во всех ситуациях, не будет так легко застигнут врасполох. Сознание у него будет основано не на особых ассоциациях, но будет тем, что сопровождает его всегда, постящегося или пьющего вино, одинокого или в толпе, работающего или размышляющего. Оно будет тем, что освещает все, что с ним случается.

На четвертом пути есть много странных вещей. Если аскет должен быть храбрым, мистик - добрым, философ - мудрым, то тот, кто старается идти по четвертому пути, должен учиться быть храбрым, добрым и мудрым одновременно. И если ему не удается возвыситься до какого-либо из этих качеств, его работа и развитие останавливаются именно на этой точке. Таким образом, школы четвертого пути всегда работают как бы на лезвии ножа, и всегда склонны - каким бы непосредственным влиянием с высшего уровня они ни поддерживались - соскальзывать в один из трех остальных путей: довольствоваться либо суровостью, либо милосердием, либо философией.

По этой причине работа на четвертом пути может показаться намного более трудной, чем на других. В определенном смысле это так. Тот, кто старается идти по нему, постоянно обнаруживает, что потерял нить, поскольку ее не обеспечивают ему ни догма, ни метод, ни вера. С другой стороны, для многих людей четвертый путь является единственным открытым для них путем. Потому что ни один другой не примет их такими, как они есть, и не научит тому, как просеивать и преобразовывать интересы, любови, вожделения, слабости и привычки, отказаться от которых сразу они совершенно не способны.

Школы четвертого пути существовали и существуют - так же, как существовали и существуют школы трех традиционных путей. Но их намного труднее обнаружить, потому что - в отличие от других - они не могут быть узнаны по какой-то одной практике, одному методу, одной задаче, или одному названию. Они всегда изобретают новые методы, новые практики, приспособленные к времени и условиям, в которых они существуют, и, достигая одной цели, перед ними поставленной, они переходят к другой, часто меняя при этом свое имя и весь облик.

Например, не вызывает сомнений, что за проектированием и построением великих Готических Кафедральных Соборов стояли школы четвертого пути, хотя они не имели особого названия и приспосабливали себя к религиозной организации того времени. В какой-то период прикрытием им служили монахи Клюни, в другой - франкмасоны. Благодаря подобным школам в семнадцатом веке проводились - то под одним, то под другим именем - многие научные и медицинские исследования. Кроме того, в восемнадцатом веке школы четвертого пути заимствовали многие открытия греческой и египетской археологии как форму для своих идей и своей организации, а некоторые из их руководителей - с целью проникновения в богатые и изысканные круги общества, где им нужно было выполнить какую-то работу - могли даже выступать под видом модных магнетизеров и месмеристов.

Четвертый путь стремится ввести сознание во все стороны жизни, и его форма всегда связана с тем, что наиболее ново, с тем, что приготовляет будущее.

Вместе с тем четвертый путь, по определению, - как и остальные три пути - связан прежде всего с развитием человеческих душ. И его истинная работа, как и их, - питать душу культуры, в которой он работает. Поэтому можно сказать, что уровень развития души любой данной культуры будет прямым результатом этих четырех путей, и работы школ, им обучающих.

Существует, на самом деле, один способ, которым мы можем сравнивать души цивилизаций и различные фазы одной цивилизации. Этот способ - по их взгляду на вселенную.

В начале книги мы пытались установить общее строение вселенной. Нам нужно было предположить философский Абсолют, в котором, так сказать, плавало бесконечное количество галактик. Точно так же, внутри нашей собственной галактики или Млечного Пути плавали бесчисленные солнца. Внутри нашей Солнечной Системы плавали планеты. На поверхности нашей планеты, Земли, плавал мир органической жизни. Внутри этой органической жизни плавал отдельный человек, внутри человека - клетки, в клетках молекулы, в молекулах электроны.

Каждый мир или космос несопоставим с тем космосом, частью которого он является. Высший космос содержит бесконечные возможности для низшего, является богом для низшего. В этом смысле каждый мир может быть принят как абсолют или бог для существ меньшей шкалы. Однако человек, по своей чрезвычайно сложной природе, наделен, видимо, способностью постигать не только мир непосредственно выше него - то есть, мир органической жизни, часть которого он составляет, - но многие высшие миры, Землю, Солнце, Млечный Путь, и даже может философски предположить Абсолют абсолютов. Так что у человека есть много абсолютов или богов на выбор.

Если мы теперь рассмотрим разные цивилизации, и даже разные народы в рамках одной цивилизации, мы увидим, что человек обычно устанавливает свой абсолют, то есть свое понимание о боге, то выше, то ниже во вселенной.

В разные времена, чаще всего в начале цивилизаций, делаются попытки расширить идею Абсолюта абсолютов, абстрактного и бесформенного Единого. Но такая идея очевидно непригодна для обычного употребления, потому что в тот самый момент, когда к ней прикрепляется какое-то имя или атрибут, или она ассоциируется с каким-то особым раем или небесным телом, то она сразу же опускается на уровень ниже. А поскольку ни всеобщее поклонение, ни изучение не может происходить без имен и образов, то такой уровень "бога" находится полностью вне человеческого понимания.

Иногда мы находим галактический абсолют, как Египетский Кепера, создатель самих богов, или Шива, в одно мгновение ока которого умещается вся жизнь Солнечной Системы. Но такое понимание все еще слишком трудно для обычного человека, и никогда не выходит за пределы духовенства или касты браминов.

Обычно в самом начале каждой цивилизации, наряду с этими абстрактными идеалами, устанавливается более приемлемый абсолют - на уровне Солнца. Люди могут чувствовать тепло и свет Солнца, понимать свою крайнюю зависимость от него, интеллектуально изучать его природу и эмоционально радоваться ему, как источнику жизни, времен года, яркости красок, и так далее. Как мы уже знаем, они могут даже приблизиться к пониманию его природы. Так что часто обожествление Солнца давало людям реальный и живой абсолют, которому они могли поклоняться самым непосредственным образом. Ра в Египте, Аполлон в Греции, Ваал в Сирии, Тонатиу в Мекике, Индра в Индии были богами, установленными на этом уровне.

В другие времена, часто на поздней и уже довольно выродившейся стадии цивилизации, общее поклонение начинало снижаться до уровня планет, или до самой Земли. В позднем Греческом и Римском мирах, в позднем Средневековье, и особенно во многих сектах 17 века, планетные сущности стали высшим пониманием абсолюта, а из идеи взаимодействия их влияний, а также использования этих влияний или какой-то работы с ними, возникла псевдонаука магия. Широкое распространение идей магии почти всегда связано с политеизмом, неизбежно вытекающим из признания планет богом или абсолютом.

На дальнейшей стадии вырождения, которую обычно можно наблюдать у отдаленных потомков древних цивилизаций, ныне существующих как первобытные, высшие силы ассоциированы с проявлениями природы - громом, дождем, лесами, горами, и так далее, - то есть с миром органической жизни, следующим сразу над человеком. Это означает снижение абсолюта на еще более низкий уровень.

Таким образом мы получаем систему для сравнительного религиоведения; и кроме того, видим, что развитие каждой цивилизации обычно связано с вырождением идеи абсолюта на все более низкие уровни. На первый взгляд это кажется абсурдом, поскольку люди поздних времен, казалось бы, могли оглянуться назад и увидеть открытые перед ними в истории высшие понимания. Но удивительный трюк человеческой психологии делает этот нисходящий переход совершенно простым. Эти высшие понимания, видимые через искажающую линзу времени, кажутся выродившемуся человеку суеверием. И применяя к ним это название, он остается полностью удовлетворенным своим собственным уровнем понимания.

Мы говорили о первобытных людях, принимающих мир природы за абсолют или бога. Существует, однако, еще одна стадия вырождения, особенно распространенная в наше время. Она выражается в принятии 1человека0 за абсолют или бога. То есть в том, что обычный неразвитый человек считается высшим существом или силой во вселенной. Это, конечно, не имеет ничего общего с идеей святых, поскольку сама святость предполагает бога или очень высокую силу, для которой святой служит посредником. Обожествление Римского императора, поклонение Гитлеру, полная покорность некоторым партийным правительствам, или, с другой стороны, идеализация воображаемой фигуры, как, например, Средний Человек, когда больше никакой высшей силы не различается, являются примерами такого снижения понимания бога или абсолюта до человека.

Ниже этого лежит только кошмар суеверия - отнюдь не неизвестный в наши дни - когда человек верит, что микробы, бактерии и другие организмы, стоящие ниже человеческого, сильнее человека или бога, то есть являются решающей силой во вселенной.

Все это обычно указывает на работу в теле цивилизации патологического или преступного процесса. Потому что основное свойство этого процесса, как мы видели ранее, рассматривая его в Солнечной Системе и человеке, - это неправильное отношение между частью и целым. Всеобщая вера в человека или в микроба как высшую силу во вселенной означает стадию, на которой человечество полностью утратило правильное отношение с телом космического целого. Из такого патологического состояния цивилизации редко выздоравливают. И поэтому наступает время для того, чтобы пререстроить все сначала, для того, чтобы была рождена совершенно новая цивилизация.